Книга Заблудившийся звездолёт. Семь дней чудес. - Анатолий Иванович Мошковский

и, кажется, уснул.

— Захотел нас подурачить? — сказал Митя. — Но…

— Но не выйдет! — продолжил Витя.

Боря отошёл от них. Он говорил им правду, а они не верили. Дурачил — верили, а сказал правду — не хотят верить, и ещё засыпают у него на глазах. А ведь без них не достать лодки!

— Вы люди или нет? — крикнул Боря.

— А ты? — спросил кто-то.

— Она на дне пруда, эта лодка, — устало, со вздохом сказал Боря, — и надо достать её… Помогли бы… Одному ведь трудно. Понимаете?

В классе раздался хохот. Боря схватил с парты портфель и выскочил из класса, потом из школы. Он больше не мог. Им даже лень противоречить, спорить! Ненавидеть! Они ничему не верят, ничего не хотят. И даже если ты будешь погибать, им, наверно, лень будет шевельнуть пальцем!..

Боря бежал по тротуару. Люди перед ним едва тащились и мешали ему, а одна старушка, с картошкой в авоське, почти остановилась, преградив ему путь. Боря хотел обойти её справа, но она тоже подвинулась вправо, он подался влево, и она передвинулась влево.

Боря решительно прыгнул с тротуара на проезжую часть улицы и побежал. У подъезда столкнулся с тётей Феней. Дворничиха энергично подметала тротуар, пока не попала под Хитрый глаз. А как попала под него, метла её точно застыла в воздухе и ветер понёс в лицо Бори пыль. Он чихнул и отскочил в сторону.

Уже в кабине лифта Боря вытащил из кармана приборчик и решительно нажал кнопку с цифрой «5».

Глава 24

«5» — что это значит?

Боря водворил на место приборчик и вошёл в квартиру.

— Костик, ты здесь? — и прислушался к тишине.

— Здесь, — донеслось из их комнаты, и Боря заглянул в неё.

Костик сидел за маленьким столиком и, по-взрослому подперев кулачками лоб, рассматривал какую-то сложную радиосхему на листе бумаги. Вид у него был страшно задумчивый. Углублённый.

— Это что ещё такое? — спросил Боря, больше привыкший к его художествам.

— Да вот Гена нам предлагает…

Боря прямо вздрогнул, услышав это имя.

— Ты… Ты был у него?

— Был… А что?

Его встречи с Геной пугали Борю. Нет того, чтобы Костику дружить с этим собаководом, птицеводом и черепаховодом, так ему понадобился сам Гена…

— Ну и что он тебе предлагает?

— Провести в нашу квартиру телефон, и он будет не обычный, а с каким-то усовершенствованием…

Не хватало ещё! Гена подкатывается к нему, чтобы забрать назад свои вещи… У Бори так и заныло всё, только он вспомнил, что подводная лодка на дне грязного пруда; у неё, может, уже вышли из строя сложнейшие механизмы, открывающие люк и пускающие ракеты, регулирующие работу двигателя. И ещё было неприятно, что Глеб завёл разговор о пропавшем из дому лайнере. Не миновать драки…

— Не надо, — сказал Боря.

— Почему?

— Занимайся рисованием, это у тебя больше выходит…

— Нет, не больше!

Это вывело Борю из себя, и он повернулся к Костику, к его глазам с точечками зрачков — хитрющим и весёлым.

И сразу исчезла из глаз брата хитрость, растаяла живость, и они стали холодные, почти ледяные. Точно крепкий мороз застудил журчащую воду ручейка. Личико всё задёргалось, зрачки ещё больше сузились. А нос… Его нос, маленький курносый нос, начал быстро краснеть.

Боре стало не по себе от его голоса, от его красного носа.

— Я буду делать что хочу! — Личико Костика злобно скривилось, и он, встав с табуретки, надвинулся на Борю.

Боря слегка отступил.

— Но-но, — сказал он, — потише.

— А чего потише? Вот как стукну сейчас, тогда будешь знать, как потише…

— Что-то ты сегодня разошёлся?

И вдруг Костик схватил Борю за куртку и так потряс, что голова его мотнулась из стороны в сторону и он едва не прикусил язык. Ого сколько, оказывается, силы в этом малыше!

Боря стал поспешно отрывать от себя его руки.

— Но-но, ты… Хочешь заработать?..

— Хочу. — Костик ещё крепче ухватил его за куртку, ухватил так, что она туго натянулась, сжав всё тело, и Боре даже стало трудно дышать. И тут он рассердился:

— Уходи, ну? Я не хочу с тобой шутить!

— И я!

Боря ткнул его, правда не очень сильно, кулаком в грудь и получил затрещину. Боря обомлел. Лицо его пылало.

Костика так и распирало всего от злобы к нему, и нос его, как гребень у индюка, ещё больше покраснел.

— Слушай, я не хочу с тобой ссориться, — сказал Боря. — Чего ты на меня вдруг взъелся?

— И не один я! И не вдруг!

— Замолкни! — сказал Боря, а сам подумал: «Неужели это Гена подговорил его?» — Ты ничего не понимаешь!

— Зато ты всё понимаешь! — Костик кинулся на него, но Боря выставил колено и не подпустил его к себе. Тогда Костик схватил с Бориной полки маленький жестяной истребитель и швырнул в него — Боря едва успел прикрыть ладонью глаза.

Больше он не мог. Он выскочил из комнаты и побежал на кухню.

И всё это из-за кнопки, которую он нажал пять минут назад? Не может быть!

В дверь позвонили. Боря открыл и увидел тётю Лену, Наташкину мать.

— Мама дома? — спросила она.

— Нет.

— А газета с таблицей лотереи у вас сохранилась?

— Пожалуйста. — Боря принёс ей газету и спросил: — А Наташа дома?

— Дома… Простыла вчера… Может, навестишь её?

Через минуту он увидел Наташку — в синем халатике и, видно, в наскоро надетых тапочках.

— Входи, Боря, входи…

Боря вошёл, и тут, судя по всему, карман его глянул на Наташку. Она примолкла, отошла в глубину комнаты, села на тахту и посмотрела на него исподлобья. И… и нос её тоже стал слегка краснеть.

— Ну, что скажешь? — спросила она.

Боря пожал плечами и вымученно улыбнулся:

— А… а… а что тебе сказать?

— А то, как ты Вову обманул! Как колотишь Костика! Как насмехаешься над Александрой Александровной! А сам боишься всех! Тебе верят, а ты… Бессовестный!

«Что она говорит! Ведь это всё неправда, почти неправда!» — подумал Боря и всё-таки обмер от её слов. Ему стало не по себе: кто-кто, а Наташка никогда не обижала его, говорила ему и