Книга Четырехсторонняя оккупация Германии и Австрии. Побежденные страны под управлением военных администраций СССР, Великобритании, США и Франции. 1945–1946 - Майкл Бальфур

нежелательным усложнением. Немцы также отказывались верить, что разумный человек, оказавшись перед выбором между правильным и неправильным курсом, может притворяться беспристрастным или не иметь собственных взглядов; они даже считали готовность преданно служить партии, политику которой не одобряют, признаком слабости и неискренности. Более того, они считали, что политика должна исходить от эксперта, поскольку только он обладает необходимыми знаниями, и считали более реалистичным соответствующим образом регулировать его полномочия и положение. В Шлезвиг-Гольштейне немцы пересмотрели систему, как только получили свободу действий, а в 1950 году вновь ввели «конституцию комитета» (Magistrat-Verfassung), в которой совет избирает исполнительный комитет, состоящий как из профессиональных, так и непрофессиональных членов, с профессиональным бургомистром во главе. В Северном Рейне-Вестфалии, однако, Положение об общинах (Gemeindeordnung) 1952 года сохранило в себе основные черты британской системы.

В оккупационной зоне Соединенных Штатов картина не была единообразной. Иногда бургомистра должен был назначать совет, иногда он избирался всенародным голосованием.

Попытки разделить его функции предпринято не было, но американские власти настаивали на том, что при косвенном назначении советом он должен занимать свой пост только два года, и в дальнейшем наблюдалась тенденция к сокращению срока полномочий даже в тех случаях, когда выборы проводились всенародным голосованием.

Вторая важная реформа касалась методов голосования. Широко распространено мнение, что при Веймарской конституции на всех уровнях власти слишком большое внимание уделялось пропорциональному представительству; считалось, что это ослабляло правительство, поскольку способствовало расколу партий, делало неизбежными коалиции и приводило к тому, что голосование проводилось не поименно, а списками, что, по сути, устраняло личные отношения между избирателем и представителем. Британцы стремились ввести свою систему одномандатных избирательных округов, когда все решало простое большинство голосов, но немцы в консультативном комитете опасались, что в некоторых случаях это может помешать оппозиционным партиям получить достаточное число голосов, чтобы завоевать одно место. Поэтому после долгих обсуждений было решено, что таким образом должно быть заполнено только 60 % мест. Если победитель получал явное большинство голосов над всеми другими кандидатами, то голоса, составляющие это большинство, шли в зачет его партии. Если же явного большинства не было, то разница между суммой голосов, поданных за проигравших кандидатов и за победителя, делилась между проигравшими партиями пропорционально доле каждого из них. Полученные таким образом голоса из различных избирательных округов объединялись в центральный пул для каждой партии, и относительный размер этого пула определял, какая доля из оставшихся 40 % мест достанется каждой партии. Это обеспечивало определенное представительство для партий меньшинства и давало всем партиям шанс провести в советы людей с особой квалификацией, даже если их не удалось избрать напрямую. Можно предположить, что это также открывало возможность для определенного политического торга. Такая система имеет свои достоинства и была сохранена в Северном Рейне-Вестфалии на выборах 1952 года. В Нижней Саксонии, однако, от нее отказались в пользу простой системы голосования по мажоритарной системе.

В зоне США американские чиновники решили не высказывать никакого мнения о методах проведения выборов, оставив выбор за немцами; пропорциональное представительство было использовано на местных выборах 1946 года, но немецкая оппозиция уже активно выступала против, и впоследствии его применение было изменено. В Гессене, например, партия не могла получить ни одного места, если она не получила по крайней мере 5 % от общего числа голосов; в Баден-Вюртемберге и Баварии такое требование составляло 10 % голосов по крайней мере в одном округе.

Во французской зоне форма местного самоуправления определялась постановлениями, которые оккупационные власти издали в период с июня по сентябрь 1946 года. В Gemeinde и Stadtkreise они попытались ввести свою систему мэров (Maires) и адъюнктов (adjoints), избираемых местным советом из числа своих членов; а вот Landrat в Landkreise оставались назначенные государственные чиновники. Как только представилась возможность, земли во французской зоне вернулись к своей традиционной системе. Местные выборы были впервые проведены летом 1946 года.

Русские на удивление мало вмешивались в германские механизмы местного самоуправления, кроме отмены нацистских законов. В той мере, в какой это не было результатом желания показаться великодушными, они, вероятно, исходили из убеждения, что главное – обеспечить назначение на ключевые посты надежных людей, чего можно добиться с помощью авторитарной партийной организации так же, как и путем конституционных изменений. Летом 1945 года были созданы советы по выдвижению кандидатов, а в январе 1946 года на уровне Kreis и Gemeinde – проведены выборы бургомистров. Русские упразднили Regierungsbezirk, промежуточный уровень прусской администрации между округом и провинцией; на западе он был сохранен.

Поистине жгучий интерес западные союзники придавали децентрализации полиции. Отчасти это объяснялось соображениями безопасности; считалось, что ряд отдельных полицейских сил под местным контролем гораздо менее вероятно использовать в качестве теневых армий. Кроме того, предполагалось, что препятствия для потенциального диктатора окажутся более серьезными, если придется устанавливать контроль над несколькими подразделениями, а не захватывать некий единый центр. Но местная автономия и контроль – это в значительной степени результат влияния англосаксонской традиции, согласно которой полиция позиционируется как друг гражданина – в отличие от континентальной традиции враждебной власти. Такие же соображения привели к настоятельной необходимости лишить полицию огнестрельного оружия (даже для отстрела диких кабанов, которые в некоторых сельских районах уничтожали урожай). Несмотря на все усилия, предпринятые для проведения обеих реформ, ни одна из них так и не прошла. В условиях хаоса послевоенной Германии вскоре было признано необходимым разрешить полиции доступ к карабинам, даже если они не носили их регулярно; а в последние годы наблюдается устойчивая тенденция к объединению местных сил на земельной основе, которое осуществляется почти без протестов со стороны союзников.

Данные переписи населения Германии, октябрь 1946 года

В русской зоне ничего подобного не предпринималось; напротив, в начале 1947 года для контроля полиции было создано специальное центральное управление.

Именно на уровне земель произошло то, что, вероятно, является самым долговременным изменением, внедренным в германскую администрацию в результате войны, – организация страны в форме федерации территориальных образований (штатов) примерно равного размера. Хотя население таких штатов варьировалось от 500 тысяч до 12 млн человек, ни один из них не имел того преобладающего положения, которое ранее занимала Пруссия. Именно упразднение этого государства, имеющее целью, в первую очередь, уменьшение военного влияния, открыло путь к более рациональному делению страны, чем когда-либо имела Германия. И в этом случае Контрольный совет вместо того, чтобы вести за собой, просто поставил свою печать на действиях, предпринятых независимо друг от друга в различных зонах. К моменту принятия 25 февраля 1947 года закона № 46, официально упразднившего Пруссию как таковую, уже