Книга Лэйси из Ливерпул - Маурин Ли

Иногда она забывала, в чем заключалась правда.

Сейчас Кормак уже должен приехать домой из университета на рождественские каникулы, и сегодня вечером наверняка состоится торжество в честь его дня рождения — в таких случаях Элис не скупилась на организацию вечеринок.

Не находя себе места, Кора бродила по дому, бесцельно переставляя вещи с места на место. Это было несправедливо. Все было одной сплошной несправедливостью. Вышло совсем не так, как она планировала. Гораций Флинн откинул копыта в прошлом году, не оставив ей ни гроша. Парень, который пришел за арендной платой, рассказал ей, что имущество Флинна унаследовал какой-то его племянник, священник, живший где-то в Ирландии. Он пожелал, чтобы все осталось без изменений, и теперь арендную плату за квартиры и дома Флинна отправляли церкви где-то в графстве Антрим. Когда Кора поинтересовалась, почему большой дом Горация Флинна на Стэнли-роуд до сих пор пустует, парень не смог ответить ей ничего вразумительного.

Ей стало интересно, будет ли день рождения Кормака отмечаться дома или же Элис решит отпраздновать его где-нибудь в другом месте, учитывая, что это было его совершеннолетие. Во всяком случае, она не отказалась бы пойти туда, где бы это торжество ни состоялось, и подождала бы снаружи, чтобы тайком поглазеть на приглашенных — если бы ее не заметили, конечно.

В салоне на Стрэнд-роуд, вероятно, знали обо всем — она всегда старалась заглянуть внутрь, проходя мимо. Там вечно было полно народу, но она ни разу не видела Элис. Парикмахерская выглядела шикарно и была намного больше салонов Лэйси на Опал-стрит и Марш-лейн. Но Кора не могла просто так войти туда и начать задавать вопросы, ей придется попросить что-то сделать с ее волосами. Решено, она закажет стрижку, хотя обычно подрезала волосы сама, и назовется вымышленным именем. Ничего хорошего не получится, если она скажет, что ее фамилия Лэйси.

Эта мысль немного развеселила ее. У нее появился повод выйти из дому. Она пойдет прямо сейчас.

Кора вышла в коридор и сняла с вешалки свое пальто из верблюжьей шерсти. Куплено оно было двенадцать лет назад, но было очень хорошего качества, и она даже мечтать не могла о покупке нового, пока это не износится окончательно. Она сунула свои маленькие ножки в грубые башмаки, которые были еще старше, чем пальто, и повязала вокруг головы шарф. Для некоторых женщин внешность имела решающее значение, но Коре было наплевать на то, как она выглядит. Она застегнула пуговицы перед большим зеркалом. Ей исполнилось сорок восемь, и она выглядела на свои годы, ни моложе, ни старше. Ни один человек в мире не обернулся бы, чтобы посмотреть ей вслед.

Женщину, которая занималась ею в салоне Лэйси, звали Энид. Она заявила, что Коре больше подойдет короткая стрижка. Это придаст ей некоторое своеобразие, и она будет походить на Джун Эллисон.

— Это кинозвезда, — пояснила она в ответ на недоуменный взгляд Коры. — Она снималась в фильмах «Маленькие женщины» и «Президентский номер».

— Я редко бываю в кино.

— Правда, дорогая? Я-то хожу минимум три раза в неделю.

Кора сказала, что предпочла бы, чтобы ей подрезали волосы ровно на один дюйм, но все равно, большое спасибо за заботу. Она уже хотела кисло добавить, что у нее найдутся дела поважнее, чем ходить в кино трижды в неделю, но вовремя вспомнила, что собиралась выведать у этой женщины кое-какие сведения. Это оказалось легко, стоило ей заикнуться о том, что она давняя подруга Элис, хотя и не виделась с ней уже много лет.

— Как поживают ее дети? У нее ведь четверо, правильно? Три девочки и мальчик — он почти ровесник моего сына.

— В таком случае вашему парнишке должно быть что-то около двадцати одного года, как Кормаку. Сегодня у него день рождения. Он просто потрясающий юноша, я сама послала ему серебряный ключик в подарок. Мы все идем к ним сегодня вечером на торжество.

— И где же это будет?

— Знаете ресторан «Хилтон» на Стэнли-роуд? Так вот, там есть кабинеты наверху. Нас будет, наверное, человек пятьдесят. Элис позвала всех сотрудниц, а Кормак пригласил нескольких приятелей из школы и университета. Знаете, ведь он учится в Кембридже! Вы не поверите, но он изучает химию. — Будь Кормак ее собственным сыном, женщина не могла бы испытывать большую гордость за него. — После защиты диплома он собирается остаться в университете и добавить к своему званию еще несколько букв. Вот увидите, он покинет его доктором.

Подождав до восьми часов вечера, Кора расположилась напротив здания ресторана «Хилтон», который специализировался на организации свадеб и других торжеств. Он стоял на углу оживленной Стэнли-роуд и Грининг-стрит. Выходящий на обе улицы первый этаж был погружен в темноту. Несмотря на изрядное расстояние, лязг трамваев и гул дорожного движения, она ясно слышала доносящийся сверху шум вечеринки, которая была уже в самом разгаре, музыку, голоса, смех и пение.

Почему она притаилась в парадном подъезде дома в стылый декабрьский вечер, прислушиваясь к тому, как веселятся другие люди? Потому что этот вечер был украден у нее, вот почему. Этот вечер должен был принадлежать ей . Это она должна была устраивать вечеринку для Кормака.

Она прождала добрый час, кутаясь в свое старое пальто, притопывая ногами и не сводя взгляда с освещенных окон на втором этаже здания напротив. Отсюда она ничего не могла разглядеть, а ей так хотелось знать, что происходит внутри. В лицо ей ударяла снежная крупа, пока она переходила улицу и направлялась к боковому входу в ресторан на Грининг-стрит. Переминаясь с ноги на ногу, она постояла некоторое время в нерешительности перед дверью, прежде чем открыть ее. Но внутрь она так и не вошла. Прямо от порога узкая лестница вела наверх, там стоял просто оглушающий шум, слышались крики и топанье, словно люди все вместе исполняли какой-то странный танец. Кора никогда не была на танцах.

Осмелится ли она войти? Тайком подняться наверх, заглянуть в какую-нибудь щелочку, чтобы ощутить себя причастной к празднованию двадцать первого дня рождения Кормака?

Ну что же, даже если ее обнаружат, то не вышвырнут же вон, в конце-то концов. Элис никогда не сможет повести себя так грубо. Фиона — другое дело, но Фионы не было здесь. Женщина в салоне сказала, что она по-прежнему живет в Лондоне.

Кора прокралась наверх, ее ноги в башмаках на резиновой подошве ступали совершенно бесшумно. Слева располагались туалетные комнаты для мужчин и женщин, кухня и дверь с табличкой «Контора». Выкрики и топанье доносились из-за двери справа.

Кто-то — это оказалась Бернадетта Митчелл — выходил из кухни, держа в руках праздничный торт с зажженными свечами. Она была слишком озабочена тем, чтобы не споткнуться, и смотрела только себе под ноги, не заметив Кору, которая прошмыгнула в женский туалет и остановилась там. Сердце у нее едва не выпрыгивало из груди.

Внезапно музыка и притопывание прекратились. Мгновение стояла полная тишина, а потом раздалось: «Счастливого дня рождения, счастливого дня рождения, счастливого дня рождения, дорогой Кормак…»