Книга Нарушители равновесия - Андрей Валентинов

Вскоре Войча стал узнавать знакомые места. Острова, куда он плавал вместе с братаном Сваргом стрелять уток, прибрежные села. И вот, наконец, показался Кей-город: серые неровные ниточки стен, высокие вежи Детинца…

Войчемир покачал головой. Да, такого не видел никто, даже Кей Кавад. Куда орлу-тихоходу до Зеркала! Но почему Савмат? Выходит, Дверь там?

Но Кей-город уже исчезал вдали, скрываясь за темной зеленью бесконечного леса. Войча качал лихорадочно соображать. Где это он? Кажется, они летят на закат. На закате — волотичи, там сейчас война… Вскоре он потерял счет маленьким речушкам, мелькавшим голубыми стрелками, лесным озерам, селам на прибрежных холмах. Затем вдали показался город, но Войча так и не понял, какой именно. Коростень? Или они уже залетели к улебам, и это Валин?

Внезапно зеленое одеяло леса стало таять, исчезать, и вдали показались горы. Высокие пологие вершины медленно подступали от самого горизонта, и Войчемир окончательно растерялся. Где же это?

— Харпийские горы, — послышался негромкий голос Ужика, о котором Войча совершенно забыл. Выходит, недомерок тоже все видит? Это хорошо, четыре глаза лучше двух!

Горы теперь были всюду, вершины, то заросшие негустым лесом, то голые, каменистые, проплывали под самыми ногами, и Войча вновь покачал головой. Край света! В эти места лаже наместников не присылают. Живут тут какие-то харпы, никого не слушают, лишь раз в год присылают Светлому дань. И то, скорее не дань, а подарки. А за горами кончается Великая Ория и начинаются земли песьеголовцев, одноглазых людоедов-Харбае и франков, которые умеют ковать прекрасные мечи. Неужели туда?

Но колдовской полет уже заканчивался. Горы выросли, и Войча увидел огромную скалистую вершину, окруженную венцом редкого кустарника. Затем замелькали склоны, поросшие высокими старыми соснами, и вот показалось ущелье — глубокое, узкое. Появились и пропали домики небольшого села, прилепившегося у подножия. Земля метнулась навстречу, и Войча вновь зажмурился, словно и вправду падал из неведомой выси.

Но он по-прежнему стоял на черном камне, а в Зеркале теперь отражалась скала. Войчемир успел заметить потеки лишайника, облепившего темно-серый камень, и тут перед глазами появилась небольшая площадка. На ней стояло что-то напоминающее огромный каменный стол, а над ним, на ровной поверхности скалы, было выбито что-то знакомое. Войча узнал и поразился. Орел! Кеев орел! Вот куда залетел!

Камень теперь был совсем рядом, и под самым орлом Войча успел разглядеть что-то странное, похожее на пятерню, впечатанную прямо в твердую скалу. Словно неведомый волат со всего размаха ударил по серому камню…

И тут все пропало. Перед Войчемиром была лишь темная переливаюшаяся поверхность Зеркала — и его собственная физиономия с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами.

Войча перевел дыхание и хотел уже опускать руки, когда Ужик негромко напомнил: — Ключ.

Ах, да! Войчемир вздохнул и послушно повторил:

— Ключ!

Мелькнула мысль, что надо бы добавить «Пожалуйста!», но тут по Зеркалу прошла легкая рябь. и оно вновь засветилось яркой синевой. Перед Бойчей был Савмат, окруженный зеленым полукольцом лесов и темно-синей гладью реки. Войчемир вновь увидел каменные вежи Детинца, но они тут же остались где-то в стороне. Он снова летел. но уже не на закат, а на полночь. Несмотря на огромную высоту, Войча все же не растерялся. Места были памятные, за два года он объездил все окрестности Кеевой столицы. Внизу появилась узкая извилистая речка, и Войчемир тут же узнал Быстрину. Бывал он и здесь вместе со своими кметами. Вот и село знакомое, куда они за полюдьем заезжали. Калачка называется…

По Зеркалу вновь пошла рябь, и Войчемир решил, что это и есть ответ, но внезапно увидел звездное небо. Звезды были огромными и близкими, словно Войча поднялся через псе шесть Небес к подножию самого великого — Золотого. Войчемир узнал Лося с Лосенком, Бродницкий Шлях, Стожары и, конечно. Вечерницу, которая теперь и на звезду не была похожа — большая и круглая, словно Луна. Внезапно одна из звезд сорвалась с места, и по небу протянулась широкая огненная полоса…

— Все…

Войча с сожалением поглядел на пустое Зеркало. Теперь в нем не отражался даже он сам, зато появился Ужик, и не в драной рубахе, а о черном плаще, похожем на тот, что пропал в Змеевой Пустыне.

— Спроси про себя!

Войчемир так и не понял, кто это сказал — настоящий Ужик или Ужик-отражение. Совет пришелся по душе:

— Ну, и чего там про меня? — Тут же он вспомнил о вежестве и спешно добавил:

— Пожалуйста!

Ужик-отражение усмехнулся и сгинул, а вместо него появился сам Войча, но совсем не тот, что прежде. На нем был багряный румский плащ, заколотый огромной, сверкающей белыми камнями фибулой в виде Сокола, на ногах — остроносые огрские сапоги, а на голове…

Отражение пропало, и Войчемир так и не понял, что имелось в виду. Какой-то странный шлем, не иначе тоже румский…

— Пошли, Зайча!

Голос Ужика заставил очнуться. Зеркало исчезло. Перед Бойчей вновь был каменный идол в зубчатом венце и неровные серые стены, залитые лунным светом.

Войчемир медленно опустил руки и тут только почувствовал, как затекло все тело. Сколько он здесь простоял? Вначале показалось, что с полчаса, не больше. Но потом он заметил, что тень успела сместиться, и не на пядь, а на целый локоть. Тогда сколько? Часа два? Больше?

— Пошли, — повторил Ужик. — Тебе поспать надо.

— Точно… — Войча устало зевнул, но тут же встрепенулся:

— Ты погоди! А Ключ? Где его искать-то? Ты хоть понял?

— Потом, потом…

Заморыш потянул Войчемира за руку, и тот вновь подчинился. И действительно, спать захотелось до невозможности. Перед глазами замелькали серые вершины далеких гор, тонкие стрелки рек среди зеленого лесного моря, грозные вежи Детинца… Войча не помнил, как выбрался из подземелья, как брел по мертвому ночному городу. Запомнил он лишь Тарпаныша, который оказался почему-то не стреноженным, а вольно бродящим по холмам. Конек внимательно поглядел на Войчемира, и тому показалось, что Тарпаныш хочет ему что-то сказать. Впрочем, это могло и присниться — сон накатил и укрыл с головой, словно тяжелое мягкое одеяло…

Разбудил Войчу голод. Не открывая глаз, он щелкнул зубами и принюхался, надеясь почуять знакомый запах печеной рыбы. Увы, пахло лишь травой и сухой пылью. Войчемир досадливо поморщился, привстал и с трудом продрал глаза. От костра остался лишь серый холодный пепел, а лежебока-Ужик вместо того, чтобы заняться делом, сидел чуть в сторонке и что-то внимательно разглядывал на земле, не иначе муравьев подсчитывал. На Войчино «Чолом!» он лишь дернул головой, явно не собираясь отвлекаться. Войчемир встал, подошел поближе и увидел, что муравьи тут ни при чем, а перед Ужиком на земле разложены несколько десятков маленьких камешков. Недомерок время от времени трогал их пальцем и рисовал прямо в пыли какие-то полоски — покороче и подлиннее.