Книга Пульс абсолюта. Начало начал - Бхагван Шри Раджниш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы сможем увидеть Бога в тот день, когда наше сердце станет подобным зеркалу. Тогда весь мир войдет в нас, и весь мир также станет для нас зеркалом. Тогда мы будем в состоянии видеть нашу сущность везде, каждое мгновение. Но весь мир не может быть превращен в зеркало.
Только наша собственная сущность может быть превращена в зеркало. Вот почему искатель истины начинает с изготовления зеркала из себя самого.
Чтобы узнать алхимию и искусство делать нашу сущность зеркалом, должны быть поняты три вопроса. Во-первых, возможно неправильно будет говорить об изготовлении зеркал из нашей сущности, ибо все мы уже суть зеркала, но покрытые пылью. Наша работа заключается в том, чтобы очистить и отполировать наше зеркало, чтобы сделать его блестящим и чистым. Зеркало не является зеркалом, если пыли позволяется оседать на нем, тогда оно ничего не отражает. Его способность отражать уничтожается, когда оно покрывается пылью. Вот такими зеркалами мы являемся. Пыль накопилась на нас. Как пыль накапливается на зеркале, которое несут по оживленной дороге, точно так же она собирается, когда мы проходим через бесчисленные жизни. Она накапливается бесчисленными путями из наших желаний, из наших бесчисленных деяний и из нашего постоянного становления деятелем. Никто не знает, какая куча пыли собралась — пыли от действий, от становления исполнителем действий, от эго, от мыслей, от желаний и чувств. Поэтому на нас есть очень глубокий слой пыли.
Важно избавиться от нее. Если пыль сметена, мы становимся снова зеркалами. И все подобно зеркалу для того, кто сам зеркало. Почему? Потому, что все, чем мы являемся, мы видим вокруг нас. Чтобы понять это, запомните следующую важную сутру:
Мы видим только то, чем мы являемся,
мы никогда не видим ничего, кроме этого.
Все, что мы видим, всегда является нашей проекцией. Мы всегда есть это. Мы видим только наше лицо. Если во внешнем мире мы не видим добра, то это потому, что семя такого взгляда находится внутри нас. Если во внешнем мире мы видим только уродство, нам следует знать, что уродство просто укоренилось внутри нас. Если повсюду укоренилось вероломство, если повсюду мы видим вероломство, нам следует знать, что вероломство находится внутри нас. Проектор находится внутри, только экран находится снаружи, и мы продолжаем проецировать на него. Мы продолжаем распространять на экран то, что находится внутри нас.
Если во внешнем мире мы не видим Бога, это просто означает, что мы не испытываем божественное внутри нас.
Тот, кто осознает Бога внутри, немедленно начинает видеть Бога во всех объектах. Тогда не может быть по-иному. Тогда он будет видеть Бога даже в камне. Но в настоящее время в Боге видит только камень. Для меня нет другого значения термина «материалист», кроме следующего: материалистом является тот, чье духовное сердце превратилось в камень. Тот, у кого сердце внутри подобно камню, во всем мире видит камни. Для меня спиритуалистом является тот, чье духовное сердце не подобно камню, а бьется, живет, пульсирует, вибрирует.
Ученый сказал бы, что в биении нашего сердца нет ничего духовного. Это своего рода система, ничего больше. Ученый сказал бы, что сердце, о котором мы говорим, можно увидеть, если его рассечь, и мы обнаружим, что оно просто насос, который благодаря давлению воздуха обеспечивает циркуляцию крови по всему телу. В нем ничего больше нет. И если ученый именно так видит свое собственное сердце и источник жизни, тогда у него не может быть никакого опыта жизни и никакого осознавания внешнего мира. Если для человека сердце означает только машину для перекачивания крови внутри, тогда во внешнем мире он будет видеть только механическое пространство, тогда система завершена.
Нет, есть другие пути вовнутрь. Это означало бы огромную трудность, если бы путь науки был единственным путем идти внутрь. Тогда бы победа была за учеными. Но ученый не может победить, его поражение несомненно. Возможно, будет некоторая задержка в нахождении путей, ведущих внутрь, поскольку есть много возможностей. Например, некто хочет научиться играть в вине. Итак, можно попытаться узнать, что такое вина, разломав ее и заглянув внутрь. Человек может оборвать все струны, разбить ее на куски, исследовать эти куски и, наконец, заявить: «В ней нет никакой музыки. Кто сказал, что это был музыкальный инструмент? Вот она передо мной, разобранная на части, а в ней нет никакой музыки».
Если бы это был единственный способ узнать, что такое вина, тогда музыкант уже потерпел поражение. Но есть еще и другой путь узнать, что такое вина. Безусловно, это тяжелый путь. Разломать вину легко, но узнать, что она такое на самом деле, очень трудно. Только играя на вине, человек может узнать, что скрыто в ее сердце. Оно настолько тонко, что его трудно уловить, и если вы глухи, вы не уловите его совсем. Если вы обладаете развитым интеллектом, но испытываете недостаток в чувствительности, недостаток в чувствах, тогда вы не поймете, даже если вы будете слушать вину. Когда человек слушает музыку, он слышит только звуки, обилие звуков. Но музыка подразумевает нечто большее, чем просто слушание. Когда ее слушают, добавляется еще нечто. Вы должны вылить в нее ваше сердце. Тогда и только тогда звуки превращаются в музыку. В противном случае есть только смешанные звуки. Есть только шум.
Если бы был только один путь узнать сердце — путь хирурга, рассекающего его на операционном столе, — тогда все было бы бесполезно. Но есть и другой путь. Духовный человек знает его, святой знает его. Он узнал его, играя на сердце, а не разбирая его на части. Он узнал его, создавая музыку в сердце. Поэтому он спрашивает: «О каком сердце вы говорите?» Вы так же безумны и глупы, как человек, который разбивает электрическую лампочку, приносит осколки стекла домой и говорит: «Вот свет».
Это верно, что свет приходит через лампочку, но осколки стекла, которые вы принесли домой, не свет, и не были им. То, что свет исчез, когда лампочка была разбита, есть факт. Поэтому логическое рассуждение, стоящее за этим действием, кажется правильным: когда лампочка
