Книга Костер и Саламандра. Книга первая - Максим Андреевич Далин

я. — Зачем, во имя всего святого⁈

— Милая моя, — остановила меня Вильма, — не перебивай, я и так собьюсь. Это должны быть мужские скелеты — и это должны быть мужские лица. Красивые и суровые мужские лица. Париков и усов не надо — это мы решим по ходу…

— Ой-ой, — протянул Райнор. — Государыня, я б сказал…

— Вы скажете, только чуть позже,– кивнула Вильма. — Так вот. Глаза тоже не нужно вставлять, но нужно будет сделать. И звуковой механизм — как у твоих автоматонов, Карла. Дать возможность говорить.

— Они не смогут говорить, — сказал Клай тихо. — Мёртвые не могут говорить… Ну то есть, наверное… нет. Не смогут говорить. Потому что не могут думать. Можно только научить их запускать валик в органчике в какой-то момент, а на валике записать конкретную фразу…

— Нет, дорогой, — сказала Вильма твёрдо. — Не надо конкретную. Надо — как мы сделали для Тяпки.

— Даже не думай, — сказала я. — Я туда больше не полезу.

Вильма обняла меня и заглянула в лицо:

— Нам это нужно. Необходимо. И я продумала всё для того, чтобы свести зло и ад к минимуму. Послушай, дорогая моя Карла… мы ведь сделали протезы для Райнора — и это не причинило никому зла, верно? Вот и я… я, золотая моя, думаю всего лишь о протезах… о протезах, только более серьёзных, чем протезы рук. Понимаешь?

— Чокнутая, — сказала я. — Ты чокнутая.

И Клай с Райнором, похоже, были полностью со мной согласны.

— Вязать через огонь преисподней, через свою кровь и жар Дара. Когда захочу — и когда понадобится, — прошептала Виллемина. — Это уже понадобилось. И теперь ты должна захотеть. Ты ведь за это уже заплатила.

— Вседержитель карающий и милосердный, — взмолилась я. — В какие лапы я попала!

Парни смотрели на меня, как на выходца с того света.

— Ты понимаешь, что можешь просто привязать? — шепнула Вильма, белая, как фарфоровая модель для автоматона. — Не обращаясь к аду непосредственно, не принося жертву, не обещая плату? Ты ведь сама рассказала, что использовала ту самую формулу Церла, которой он надул ад, и она снова сработала, потому что она безупречна. Всё уже готово. Тебе нужно просто захотеть — и ты проведёшь обряд так же легко, как крабов по столу двигаешь.

— В этом что-то есть, Карла, — подал голос Райнор. — Прах побери, леди, вы абсолютно безумны! Я не понимаю, как женщина может решиться на такую штуку, но уж если решилась… Кто говорил, что Гунтар крут? В нашей команде есть… Церл в юбке.

Клай только головой качал.

— Гады, — сказала я. — И психи ненормальные. Связать — и под холодную воду, чтобы мозги охладить. Ну ладно, ладно… я понимаю. Протез. Для духа. Который войдёт, если захочет. И я его привяжу, если захочу. Но духа-то где взять? И какого духа? Среди духов, знаете, тоже…

— Духа… — задумчиво сказала Виллемина. — Какой попало нам не подойдёт. Но это уже не ваша забота, дорогие. Дух — это не ваша забота.

— Ничего себе! — поразилась я. — А чья?

Вильма встала, подошла к своему рабочему столу и взяла тонкий обсидиановый нож для разрезания писем. И я даже пикнуть не успела, как моя безумная королева приподняла рукав и резанула руку изрядно выше запястья. Неглубоко — но до крови.

— Мессир Валор, — сказала она сипло. — Очень надеюсь, что не оторву вас от дел. Мне необходимо с вами поговорить. Ещё не слишком светло?

Валор вышел из тени, будто там и стоял, — и Вильма протянула ему окровавленную руку. И впервые он поцеловал ей руку, как полагается вампиру, — и остановил текущую кровь.

Бледные щёки Виллемины вспыхнули отсветом Дара — и я подумала, что сейчас она уже вполне некромантка. Настоящая. Без скидок. И силы у неё ещё появятся, если она будет продолжать в том же духе.

— К вашим услугам, тёмная государыня, — сказал Валор с глубочайшим старинным поклоном. — Зима, прекраснейшая государыня: светает поздно. К вашим услугам по крайней мере на пару часов.

Похоже, он тоже почувствовал.

Виллемина кашлянула — и продолжала уже совершенно чистым голосом:

— Прекраснейший мессир Валор… насколько я понимаю, ваша душа ведь более принадлежит не Сумеркам, а морю, не так ли?

— Верно, — Валор снова поклонился. — Погиб в море, прекрасная государыня, и никто не отслужил по мне поминальную службу. Такое случается. Тогда о душе заботится Владыка Вод… только… э… если мне будет позволено так сказать, это не самое приятное посмертие.

— Вы тосковали по земле? — сочувственно спросила Виллемина.

— Нет слов у голосов моря, — печально сказал Валор. — Они — вой ветра в снастях, горестный стон по оставленному миру… Когда люди вспоминают о них, пуская фонарики по волнам, душам чуть веселее, но в иное время… э… они сами существуют только немой памятью. С вашего позволения, тёмная государыня, я тосковал не столько по земле, сколько по людям. Порой мне казалось, что я всё отдал бы за беседу с живым человеком, да только Судьба долго не слышала меня. Но в одну прекраснейшую ночь мне явлен был драгоценный дар — малютка Карла.

Виллемина взглянула ему в лицо:

— То есть погибший в море и неотпетый матрос будет признателен, если дать ему возможность ещё немного побыть среди живых? Наверное, не получится хлебнуть рому, но уж точно выйдет от души поговорить…

Валор поразился:

— О чём вы говорите, государыня, во имя всех неприкаянных душ?

Виллемина чуть улыбнулась:

— Я хочу позвать души моря на службу — и отпустить на лоно Господне тех, кто не пожелает ступить на берег.

Клянусь всем на свете: в этот момент мне уже не казалось, что это совсем уж безумная идея. Валор смотрел на Виллемину, как на Божьего вестника, его глаза повлажнели и светились, он еле выговорил:

— Прекрасней вас, тёмная государыня, я не могу себе представить.

Потом я довольно сбивчиво объясняла ему подробности, а он слушал с тем же восхищением. У Валора, во всяком случае, не возникло ни тени сомнения — а он, конечно, знал, о чём идёт речь. Он сам был душой моря — и я помнила, насколько ему было несладко.

— Деточка, — сказал Валор нежно,