Книга Анестезиолог. Пока ты спал - Александр Евгеньевич Иванов

еще в деревне. Отвез, проводил на вершину. Забрались наверх, там продолжили. Им надо было на самой вершине какой-то свой знак для навигации поставить. А ты понял, что там трудно разобраться, где собственно вершина. И где они этот знак поставили, сами не помнят. Может, вообще по дороге потеряли. Так что навигаторы там не работают, километра на два в сторону уводят.

Апрель

Интересна гипотеза о происхождении названия города Кемь, гипотеза спорная, требующая научного исторического анализа. Между тем один мой коллега, уроженец Кемского района республики Карелия, знаток и любитель своей малой родины, доказывает ее истинность. Раньше в припадке пьяного патриотизма он любил повторять: «– Я коренной кемчанин!» Хотя на самом деле родился и провел детство не в самой Кеми, а неподалеку, в Бабьей губе, и, по идее, должен называть себя бабьегубцем или бабьеагубчанином.

Его версия такова:

– Слово «Кемь», по сути есть аббревиатура, так сказать, направление к известной матушке. Когда ссылали в Кемь, на Соловки, царь так и накладывал резолюцию: «Отправить к е… матери». Когда все стали понимать куда, сократил ее до трех букв: «Кем». Потом стали писать мягкий знак на конце, может, для благозвучия, а может, и со смыслом, катись-ка ты к такой-то матери, да еще и с мягким концом.

Первого апреля, в день смеха, трудно не вспомнить картину Босха «Корабль дураков». Корабль с гоблинами-пассажирами, плывущий неизвестно зачем и неизвестно куда. Стоит посмотреть на картину, и сразу вспоминается самая большая река Карелии – Кемь. Там таких кораблей много…

Первым, без сомнения, был наш, потому что только у идиотов может возникнуть мысль, начитавшись описаний рек в Интернете, спуститься за один переход вниз по рекам Чирка-Кемь и Кемь от финской границы до Белого моря. Пришлось убедиться, что все описания туристы переписывают друг с друга, начиная с известной книги Плечко, написанной в 50-х годах, когда в карельских реках еще была вода. В итоге первую неделю пробивались по завалам на речке Чирка, обносили плот по берегам, бились задницами по камням на перекатах и клеили лодку под дождем. За неполных три дня проскочили порожистый, действительно интересный участок, ради которого все и стремятся на эту речку. И надо быть идиотом полным, чтобы поплыть вниз, дальше от поселка Боровой. Нигде, ни в одном описании не было сказано, что дальше из-за каскада ГЭС течения у реки практически нет. В итоге получили километров 200 гребли по практически стоячей воде. А если и попадались пороги, то перекаты, а не те, что описаны как четвертой категории сложности. Вокруг красивейший пейзаж, с обеих сторон болото до горизонта. Не то что найти место для стоянки, просто не выйти на берег. Стаи гнуса и комаров по очереди прилетают к тебе с утра завтракать, вечером ужинать. А днем достают слепни. Приходилось останавливаться и спать днем, на солнце, от слепней спрятаться легче, и плыть ночью. Наконец терпение кончилось и пришлось выгрузиться на берег в деревне Шомба, где поймать частника, который пообещал довезти до ближайшего автобуса. Правда, до остановки автобуса в Авнепороге он так и не довез, парень сильно торопился и, остановившись у ближайшего ларька метров за триста, пропил полученные с нас 200 рублей.

Но самое интересное было в деревне Панозеро. Перед ней болота сменились сплошной вырубкой, опять-таки до горизонта, и вдруг среди пустыни появляется шикарная еловая роща. Наверное, подумали мы, кладбище. Точно, роща кладбищем и оказалась, среди елок торчали воткнутые кресты. Видимо, на кладбище лес валить как-то неудобно, если только на гробы. Что странно, деревня стоит на двух берегах, соединенных паромом. Почему-то слева, там, где подходит от шоссе грунтовая дорога, стоят всего три полузаброшенных дома, а справа, откуда дороги нет никакой вообще, большая деревня, напоминающая декорации к фильму «Холодное лето 53-го». Каким-то образом она даже попала в список культурного наследия Юнеско. Месяца на два в году, весной и осенью, пока не встал и не прошел лед, деревню отрезает от цивилизации. Местные говорили, что еще совсем недавно, если во время ледохода деревенский фельдшер кому-то ставил диагноз «аппендицит», мужики брали топоры и шли на кладбище валить ель.

Плывем мимо, смотрим, на левом берегу остановились две «Буханки». Из них высыпал народ с детьми и собаками, и молча, организованно разбежался по прибрежным кустам. Интересный, думаю, ритуал, надо остановиться, посмотреть. Все равно пора отдохнуть. Кричать, причем кричать исключительно матом, начали минут через двадцать. Судя по всему, не нашли то, что искали. Искали паромщика. Зато нашли на берегу пару прогнивших шитиков без весел (местная лодка, построенная без гвоздей, в которой в качестве шпангоутов применяются ивовые ветки). Вся команда погрузилась в них, гребя чем попало, фанерками, книжками, досками, по пути матеря паромщика и вычерпывая воду. Собак в лодку не взяли, и те без всякой обиды стаей поплыли ссади. Я на всякий случай покрутился вокруг, но ничего, ребята доплыли, им не привыкать. А уже за деревней, из-за поворота выплыло чудо. Шитик, но длиной метров 10, с моторчиком «Ветерок». А на нем человек 20 пассажиров, типичных персонажей Босха. Кто-то спал, кто-то из горлышка пил водку, кто-то ловил рыбу. Двое целились куда-то из ружей в направлении прибрежных кустов. В общем, первая мысль была о том, что именно так и выглядит твой конец. Но вблизи лица оказались удивительно добродушными, и даже спавшие проснулись, чтобы тебе улыбнуться. Широкие улыбки, у некоторых во рту были зубы. И все машут руками, тебя приветствуют, желают счастливого пути. Но на всякий случай захотелось побыстрей убраться из деревни, до ближайшего порога, который не пройти на шитике.

Май

28 мая – День пограничника. Государственной границы рядом с нами нет, но есть неподалеку граница, которая охраняется не менее строго, чем государственная. Граница между двумя субъектами федерации. Граница между городом Санкт-Петербург и Ленинградской областью. В основном она идет по кольцевой автодороге, но есть в ней слабые места, свои пограничные переходы. Один из них – железнодорожная станция Девяткино, на которой конечная станция красной ветки метрополитена. Четыре платформы, соединенные туннелем и станция метро между ними. Платформы № 1 и 2 – область. 3 и 4 – Петербург. Метрополитен – нейтральная полоса. Площадь перед станцией – под юрисдикцией области. Место оживленное. Конечная станция автобусов, автовокзал, магазины. Если видишь, что вечером приемное отделение заполнено ползающими гражданами, на вид вполне респектабельными, но грязнее бомжей, можно не сомневаться, не иначе как с Девяткино. Отловлены при попытке пересечь границу.

Вечер, пятница. Народ с работы выползает из метро, растекаясь