Книга И снова Колчина - Ирмина Изфри

все знали? — Рита была очень удивлена реакции свекрови на свой рассказ о том, как её сын узнал об интимной стороне жизни с её бывшим мужем. — И молчали? Даже ни разу не обмолвились мне об этом. — Марго ожидала, что женщина будет ругать её, высказывать свое отношение, по поводу её «неверности».

— А что тут скажешь? — Людмила отпила чай из кружки и поставила её на стол, пожала плечами. — Вы были супругами в течении трех лет?

— Почти четырех — поправила девушка.

— Вот! — указательный палец свекрови метнулся к потолку. — Тем более с таким мужчиной — протянула она, и Рита невольно улыбнулась — Просто грех не согрешить, прости за тавтологию. — Она в ответ улыбнулась невестке.

Людмила посмотрела в панорамное окно, около которого стоял их столик. И снова перевела взгляд на Маргариту.

— Мужчины, они же собственники. Тем более Загорские, с ними тяжело.

— Но мне не было тяжело со Славой.

— Просто ты всегда делаешь, то, что ему нравится. Не перечишь.

— Да просто, мне нравится то же, что и ему. Как то и конфликтов на этой почве не было.

— Понятно, вот первый случился. Нужно отметить — она протянула кружку и Рита столкнула свою чашку с ней. — За первую ссору. — И они выпили все содержимое до конца.

— Это не ссора, а намного больше.

— Он остынет — Людмила встала и пожала плечо девушки, — нужно время.

— Я не смогу без него — прошептала Рита.

— Так, взяла себя в руки и не раскисать. — Строго, сведя брови, посмотрела на неё свекровь — Я поговорю с ним.

— Спасибо.

Рита позвала Никиту игравшего в детской комнате и они вышли из кафе, чтобы направиться домой.

Слава смотрел на отца и хмурил брови, Игорь просто прожигал взглядом сына.

— Ты столько времени любил Риту, долго не могли быть вместе, а сейчас гонишь её?

— Это только наши дела, прошу не лезь. — Слава не хотел, чтобы ему сейчас промывали его и так встряхнутые мозги.

— Смотри не пожалей потом. — Отец подошел ближе и присел на стул около кровати.

— Кто бы мне что говорил — Слава злился, все пытались учить его, а он пока не мог совладать даже со своими эмоциями. Как будет готов, так и начнет анализировать, и приходить к решению о своих отношениях с женой. — Ты, — он попытался ткнуть в него пальцем, но сил не хватило, слабость еще не покинула его тело. — Ты, который в течении десяти лет изменял жене, говоришь мне сейчас о любви?

— Я себя не оправдываю, дурак был. Но я сделал выводы на своих ошибках. И хочу поделиться опытом с тобой.

— Ну-ну — скептически высказался сын.

— Я полюбил твою мать с первого взгляда, и продолжаю любить сейчас. Она самое лучшее, что есть в моей жизни, она подарила мне тебя и твою сестру.

— Но это не отменяет твоих измен.

— Не отменяет, но она простила меня, и теперь я самый счастливый мужчина на Земле.

— Я понял, но я не изменял ей — Он поймал удовлетворенный кивок мужчины сидевшего рядом — И она вроде тоже, и вроде изменила. — Теперь у отца был недоуменный взгляд — Не доверяет мне, понимаешь, и от этого еще больнее. Мне нужно все переварить.

— Да. Странная история.

— Я зол. Спасибо, что пытаешься меня поддержать, но о Рите пока не говорим.

Он поднял взгляд на отца и тот с серьезным лицом провел двумя сжатыми пальцами у губ, словно застегивал молнию. Этим жестом Игорь удивил и рассмешил Вячеслава, и он немного расслабился, толи от лекарств, то ли от слабости его быстро свалило в сон.

32

Филипп не мог дождаться вечера. Утром Болье выплыла из комнаты в соблазнительном пеньюаре, ходила вокруг него и дула губы, показывая, что обижается на него.

— У меня между прочим теперь синяк на руке от твоих пальцев. — Она показала на небольшое синенькое пятно на запястье, — Кожа нежная, а ты хватал своими ручищами.

— А нечего было приходить ко мне в спальню ночью, и делать дурацкие снимки.

— Ты только из-за снимков так рассердился? — она подошла к нему слишком близко, и провела кончиками пальцев по чисто выбритому подбородку.

Филипп постарался улыбнуться женщине, не выдав своего раздражения. Ему нужно держаться, вечером он сделает задуманное и свалит отсюда на первом же рейсе. Неприятным осадком было предчувствие того, что с Мари будет сложно объясняться. Она молодая, и может не понять его порыва наказать певицу за её грязный шантаж, унизить и сделать так, чтобы навсегда забыла о его существовании. Еще и эти компрометирующие сообщения с доказательством измены.

— Дорогая, завтрак мы уже проспали — он хлопнул Лилиан по бедру, а та ахнула и кокетливо закатила глаза, прикусив указательный палец своей руки, подняла на него томный взгляд. — Иди переоденься, перекусим что-нибудь в кафе и поплаваем.

Довольная и сияющая счастьем певица поскакала в свою спальню одеться на прогулку.

Бланше необходимо было увести свою шантажистку из номера до вечера, а там он отдаст её в руки другого мужчины, которого она обманула.

— Филипп — тяжело вздыхала Болье, поднимаясь по ступенькам в ресторан находящийся при отеле — Это был такой чудесный день, я ужасно устала — она повисла у него на шее, и потянулась к его губам своими, Филипп нежно ей улыбался и ответил на её поцелуй слегка коснувшись её.

— Нееееет — протянула немного пьяная Лилиан — хочу чувствовать твой язык.

— Скоро, дорогая, — мужчина прижал к себе певицу, и прошептал заговорщицким тоном на ушко — нас ждет романтический ужин, и сразу в номер, там ты почувствуешь язык не только во рту, я тебе обещаю.

— Ооооо — мечтательная улыбка озарила лицо Лилиан — я уже в предвкушении. Может к черту этот ужин?

— Нет. Мне нужны силы, а для этого необходимо подкрепиться.

Филипп подливал Болье вина, ему она нужна расслабленная, пьяная. Еще, он всячески её возбуждал: поглаживал коленки, сжимал попку, гладил внутреннюю сторону бедра. Возвращаясь в номер Лилиан от томившего её желания, чуть не запрыгнула на него в лифте, где находились и другие постояльцы.

— Тише, моя дикая кошечка — продолжал щекотать её ухо Бланше, обдавая горячим дыханием. Лилиан была убеждена, что он хочет её нисколько не меньше, чем она его. — Уже совсем скоро, твое второе требование будет выполнено.

— Я уже сгораю от предвкушения, почувствовать твои руки на себе. — И она обхватила ладонью твердый член в легкий брюках танцора.

Наконец Филипп открыл двери в их номер.