Книга Крестраж # 1 часть вторая - Рейдер

Ну-ну…» — скептически подумал я.

Как-то подсознательно, ожидал от Грюма иного поведения. Наверное, это было влияние тех книг и образов, которые я читал в «той» жизни. Ведь сейчас этот искалеченный мракоборец ничуть не напоминал маньяка и параноика, описанного на страницах тех книг. По первому впечатлению — да, он немного настороженно относился ко всем нам, кто сейчас сидел в аудитории на уроке по защите от темных искусств. Но именно, что настороженно, а не с паранойей. Не было у него желания нас всех запугивать или ещё как прессовать. Я такие моменты отчётливо чуял своей эмпатией.

От этого всего теперь у меня развивалась та самая паранойя. Ведь пользуясь своим послезнанием, я ожидал от него совершенно других реакций и поведения. А тут, сейчас, Грюм выглядит и ведёт себя, как обычный преподаватель… ну, пусть не совсем обычный, но всё равно не так, как замаскированный Барти Крауч младший, поведение которого мне было известно заранее. Никаких тебе демонстраций «непростительных» заклинаний, тут же и в лоб на первом занятии, и никаких запугиваний со страшилками — обычная ознакомительная лекция с планом занятий на нынешний учебный год.

Правда, и сейчас была одна из сцен из канона, на которую я отвлекся от своих размышлений…

… — Вы должны отложить это в сторону, мисс Браун, когда я веду урок!

Я удивлённо посмотрел на парочку наших сплетниц из Патил и Браун, которые заговорщецки шептались за соседней партой, а подошедший к ним Грюм, жестом приказал им сдать «запрещённую» литературу.

Сначала подумал, что они там под партой какой-нибудь «Ведьмополитен» листают, но оказалось, что я очень сильно ошибаюсь. То, что я увидел, заставило меня очень сильно задуматься и начать смотреть на дуэт наших болтушек очень настороженно, потому как успел даже прочитать обложку небольшой такой маггловской брошюры с эмблемой Скотланд-Ярда и пометкой: «для служебного пользования». Книжица называлась: «Психология допроса несовершеннолетних правонарушителей.»

» — Это чё за нахрен?! Откуда они вообще такое откопали? Походу, не тех я волшебников боюсь!» — панически подумал я.

Ведь эти две девчонки, помимо своей несерьёзной, но симпатичной внешности, обладают ещё и недюжинным умом. Где-то я с ними ошибся или подтолкнул не туда, и вот теперь, у них поменялись приоритеты и интересы. По-моему, зря я им полгода назад подарил книги про разведку. Что теперь из них вырастет, мне даже немного страшно представить. А ну как начнут испытывать полученные знания на практике? И, наверное уже испытывают… Они уже давно мне мозг колупают с моими тайнами и оговорками. Но так, ненавязчиво и мягко, не вызывая подозрения и отторжения… постепенно.

Вот ведь засранки! Я сердито стал на них смотреть, а Грюм, прочитав название изъятого издания, похмыкал, нечитаемо посмотрел на затихших Браун с Патил, и заявил:

— После урока заберёте.

Ещё немного подумав, Грюм продолжил свою лекцию:

— В этом году, руководство школы порекомендовало мне ознакомить всех учеников с таким неоднозначным видом чар, как «Непростительные заклинания».

» — О! Неужели и сейчас всё пойдёт по-старому? Нафига школьникам знать такие вещи? Чтобы друг друга поубивали?»

— Но я считаю, что вы пока не готовы к подобной демонстрации и тем более не готовы к применению подобного колдовства. Так что мы, возможно, и будем проходить эти заклинания, но не сейчас, а ближе к концу учебного года, чтобы вы все имели представление в будущем, с чем вам, не дай Мерлин, придется столкнуться. А сейчас мне надо знать с чем придётся работать, я хочу спросить: Кто из вас знает что такое Непростительные Заклинания, сколько их и какие у них эффекты? Ну, кто скажет?

Я оглядел притихший класс, придержал за руку вскинувшуюся Гермиону и нехотя поднял свою руку.

— Поттер? Ну что ж. Этого следовало ожидать. Давай смелей. Я подозреваю, что уж тебе-то есть что сказать по поводу такого колдовства, — ухмыльнулся Грюм, рассмотрев мою кислую рожу.

— Я бы хотел уточнить, профессор, сэр. Рассказывать о всех видах непростительных чар или только о самых известных или распространённых? Ведь в судебном уложении о наказаниях магического мира Великобритании присутствует список из ста восьми различных чар, заклинаний, проклятий и ритуалов, которые законодательно считаются «Непростительными».

Не хотел ведь выпячивать себя и демонстрировать знания, доступные не каждому в моем возрасте, но тут мне нужно привлечь внимание этого мракоборца. Из Грюма может выйти отличный союзник, но с оговорками. Я, как бы, с его точки зрения совершенно не союзник. Методы, которые я использую в отношении своих врагов, очень далеки от законных. Что там говорить, если Грюм прознает о том, что я учудил на Чемпионате по квиддичу, он собственноручно постарается меня не то что посадить в Азкабан, а натурально прикончить на месте. Мракоборцев не зря мракоборцами называют. Они и борются с такими волшебниками и проявлениями подобной магии, какую я использовал в сражении с Пожирателями Смерти. Но всё равно нужно попробовать привлечь его на свою сторону. Грюм один из сильнейших магов на островах и по магической мощи может поспорить с очень многими. Не знаю уж, как удалось Краучу-младшему в возможном варианте событий спеленать этого волшебника, но, видимо, он его какой-то хитростью взял, несмотря на всю его паранойю и магические навыки. Вообще-то любого можно так пленить, даже самого могущественного, и никто не застрахован от подобных неприятностей. Тут не нужно обольщаться, что если ты очень силён, то и сделать тебе никто и ничего не сможет.

— Интересно, — пробормотал Грюм, вперившись в меня своим единственным глазом, тогда как второй, искусственный, хаотично менял направление взгляда, отчего создавалось ощущение, что это у него и не глаз вовсе, а своеобразная радарная система. — Я имел в виду самые известные заклинания, и их всего три.

— Чары «Империуса», заклинание «Круциатуса» и убивающее проклятие? — деловито уточнил я.

— Именно, Поттер… Так что ты можешь о них рассказать? — «доброжелательно» так, с кривой ухмылкой и скрытым напряжением спросил он.

Вздохнув, я начал свою небольшую лекцию:

— Чары «Империуса» или подчиняющее проклятие. Изобретены в тысяча шестьсот девятнадцатом году, британским химерологом Сейлоном Эшби, для подчинения химер и их сознательным манипулированием. Относятся к типу словесно-волевой магии. Для результативного применения требуют искреннего желания подчинить объект приложения чар. Иначе не сработают. Защитных магических методов от такого колдовства не существует, но можно противостоять этому волшебству собственной волей, а достаточно хладнокровный волшебник сможет мгновенно избавиться от наведённого внушения. Чары не требуют невербального жеста концентратором и словесная форма