Книга Балтийская трагедия. Катастрофа - Игорь Львович Бунич

у бортов, но от них удавалось достаточно легко уклоняться.

«Атис Кронвалдс» вёз более тысячи человек раненых и эвакуируемых. Ночью и на рассвете катера передали на борт дополнительно около сотни подобранных из воды людей.

На мостике вместе с капитаном находился второй штурман Раутенчилдс, на руле стоял матрос Кибулис.

Благополучно прошли Гогланд, держа курс дальше на восток. На северо-востоке уже открылся остров Лавенсари, когда с кормы были замечены самолёты, нагоняющие оба транспорта.

На этот раз они занялись «Калпаксом», но вскоре появилась ещё одна группа из четырнадцати машин! В течение всего сегодняшнего дня самолёты ещё не атаковали пароход в таком количестве.

Первыми над «Кронвалдсом» пронеслась тройка истребителей, обстрелявшие мостик и пассажиров на палубе из пулемётов.

Капитану Эсминю обожгло руку. Выяснилось, что крупнокалиберная пуля перебила ему предплечье левой руки. На крыше рубки убило сигнальщика, а в самой рубке — рулевого Кибулиса.

К штурвалу встал 3-й штурман, а Эмсинь управлял телеграфом.

В этот момент на судно в атаку с разных курсовых углов ринулись бомбардировщики.

Поддерживая перебитую руку, капитан Эмсинь выбежал на крыло мостика. Он успел дать команду на руль, когда первая из сброшенных бомб угодила прямо в ходовую рубку.

Взрывной волной капитана выбросило за борт. Спасательный пояс выбросил его на поверхность. Глотнув воздуху, Эмсинь увидел, что «Атис Кронвалдс» горит, оседая носом.

Перебитая рука онемела. Голова раскалывалась от боли, но он пытался плыть, подгребая одной здоровой рукой.

17:35

Журналисту Николаю Брауну, подобранному из воды после гибели ледокола «Кришьянис Вальдемарс» и пересаженному ночью на «Атис Кронвалдс» казалось, что они доберутся до Ленинграда. С таким мастерством опытный капитан увёртывался от немецких бомб, продолжая пробиваться на восток.

Браун видел, как при очередном налёте, когда они уже прошли Гогланд, яркая вспышка пламени сверкнула прямо над ходовой рубкой. Судно покатилось влево, описывая полную циркуляцию. Журналист понял, что транспорт не управляется.

На мостике, видимо, всех убило или ранило.

Вторая бомба угодила в носовой трюм, который быстро стал затопляться водой.

На судне началась паника. Пробоину никто не заделывал. Матросы бросились к талям, пытаясь спустить на воду переполненные людьми шлюпки. Делали они это столь неумело, что обе шлюпки перевернулись, едва коснувшись воды. Тонущие хватались друг за друга, захлёбывались, страшно кричали...

В воду полетели спасательные круги и пояса. Бросали их кому вздумается и так бестолково, что на транспорте быстро не осталось никаких спасательных средств.

Сохранивший спокойствие Браун спустился в трюм и раздобыл там длинную доску. Но стоило вынести её наверх, как в доску вцепилось несколько пехотинцев и стали вырывать её у журналиста. Тот заорал на них зычным голосом:

— Прекратить панику! Отпустить доску!

Приказной тон подействовал на солдат. Они отпустили доску и смотрели на журналиста, ожидая дальнейших распоряжений. Почувствовав это, Браун тоном приказа продолжал:

— Доску сбрасываю я. Вы прыгаете рядом. Как только ухватимся, полным ходом плывем в сторону. Ясно?

Нос «Кронвалдса» быстро погружался, крен становился опасным.

Браун бросил доску в воду и вместе с пехотинцами прыгнул за борт. Вцепясь в доску, они, напрягая все силы, стали отплывать подальше от гибнущего судна. Отплыв на некоторое расстояние, они остановились, чтобы отдышаться и передохнуть.

Браун увидел, как вздыбилась корма «Атиса Кронвалдса». Судно встало почти вертикально, а затем с грохотом и звоном упало плашмя.

Поднялась гора вспененной воды и брызг. Когда она опала, то на поверхности крутились только обломки. Последний транспорт Таллиннского перехода ушёл на дно.

17:55

По своему недавнему опыту Николай Браун уже знал, что одиночек спасают в последнюю очередь. Поэтому он предложил солдатам, державшимся вместе с ним за доску, плыть к плоту, на котором виднелись люди. Там ничком лежали несколько раненых в мокрых кровоточащих повязках и женщины, не умеющие плавать. Вокруг из воды торчали головы и плечи нескольких десятков человек, державшихся за края плота.

Браун сам удивлялся себе. Обычно молчаливый, он, видимо от нервного напряжения, возомнил себя специалистом по морским катастрофам. Впрочем, за прошедшие сутки это было уже второе судно, с которого ему пришлось спасаться. Он подбадривал не умеющих плавать, учил как нужно держаться за плот и располагаться на нём. И люди слушались его, ибо именно в таких ситуациях жизненно необходим лидер.

Дрейфуя они подбирали спасательные круги, обломки дерева, брёвна. Приспосабливали их так, чтобы было удобно держаться на воде.

Все ждали помощи, а она не приходила. В стороне виднелись чёрными точками пловцы-одиночки — обладатели спасательных поясов. Они не подплывали к плоту, опасаясь, что кто-нибудь повиснет на них.

Пролетавший над ними одинокий «мессершмитт» полоснул по воде очередью, не очень целясь, и ушёл на запад.

Вода в заливе была холодной. Пальцы, державшиеся за брёвна и доски, коченели, ноги становились деревянными. Многих охватывала сонливость. Браун призывал своих товарищей по несчастью не засыпать, шевелить пальцами и бить ногами по воде. Но далеко не все были уже способны внимать этим советам. Многих уже охватывало равнодушие. Впавшим в забытье людям не хотелось выходить из этого блаженного состояния. Один за другим они, засыпая, разжимали руки и погружались в пучину. Без крика и даже без всхлипа.

Браун не помнил, сколько прошло времени, когда они наконец разглядели направлявшуюся к ним парусно-моторную шхуну. Увидев шхуну, Браун на короткое время потерял сознание.

Очнувшись, он увидел борт шхуны и брошенный ему спасательный конец. Он попытался ухватиться за него, но пальцы не слушались, просто не сгибались, и конец выскользнул из его рук.

Со шхуны крикнули:

— Обвяжи конец вокруг пояса!

Браун обмотал себя тросом, и его вытянули из воды, оставив отлёживаться прямо на палубе.

Отдышавшись, Браун принялся стягивать с себя прилипшее к нему холодным пластырем робу и брюки, полученные ночью на морском охотнике, подобравшем его из воды. С трудом освободившись от одежды, он голым пополз в моторное отделение, откуда веяло машинным теплом. Там ему налили пол-кружки водки. Но ничто не могло согреть его — зубы стучали, сотрясал озноб, сводило ноги, всё тело гудело от зуда и тупой боли. Браун перестал воспринимать реальность, впав в полубессознательное состояние.

18:10

В тот момент, когда командир эскадренного миноносца «Славный» капитан 3-го ранга Осадчий увидел величественно поднимающийся на горизонте неповторимый силуэт Кронштадтского Морского собора, сигнальщики доложили о появлении прямо по курсу самолёта.

На «Славном» и идущем впереди «Суровом» сыграли воздушную тревогу. Счёт воздушным тревогам был уже потерян давно.

Они не сразу в это поверили, когда выяснилось, что самолёт... свой. Это был МБР,