Книга Скандальная женитьба - Джулия Лэндон

Экипаж свернул на главную дорогу, значит, времени у него осталось совсем немного.

— И последнее. — Друзья выжидающе смотрели на него. — Мисс Бил. Мисс Элизабет Драммонд Бил, если быть точным. Она… конечно, уже вернулась в Шотландию. Я вряд ли могу винить ее. Кристи, в сумке письмо к ней, оно не закончено. Пожалуйста, скажи ей, что я… действительно любил ее. Больше жизни, это ясно, потому здесь и оказался. Нет, этого ей не говори, не хочу, чтоб это было на ее совести. Но она должна знать, что я любил больше, чем мог выразить словами.

— Ламборн…

— Вы знаете, я никогда так не любил женщину. Но Лиззи… она зажгла во мне то, что, по-моему, невозможно было зажечь.

Линдсей, сидящий рядом с ним, отвернулся и смотрел в окно. Сидевший напротив О'Коннор надвинул шляпу до бровей, чтобы Джек не видел его глаза. Один Кристи смотрел прямо на него:

— Значит, ты говоришь…

Линдсей кашлянул.

— Лишь то, что, будь у меня возможность что-то изменить, я бы женился на Лиззи, завел с ней детей. Целую кучу. Думаю, мне бы понравилось, как они вертятся под ногами.

Линдсей закашлялся, О'Коннор нагнулся, уперев руки в колени и подняв плечи. Кристи слушал его, прикрыв рот ладонью.

— Что такого есть у женщин, чтобы запасть вам в душу и там остаться? — спросил Джек. — Чтобы лишить вас покоя, заставляя делать то, на что вы, как вам казалось, вообще не способны? Как это назвать?

Кристи покачал головой.

— Да, она целиком заполнила мое сердце. И я желаю вам когда-нибудь испытать такую любовь. Именно это делает нашу жизнь стоящей, джентльмены. Жаль, я понял это слишком поздно.

— Конечно, — произнес Линдсей каким-то сдавленным голосом.

Повернувшись, чтобы взглянуть на него, Джек заметил, что они подъезжают к его дому на Одли-стрит.

— Какого дьявола? — ошарашено спросил он.

Линдсей с О'Коннором наконец захохотали. Кристи с улыбкой хлопнул Джека по плечу:

— Друг мой, тебя сегодня не повесят. Ты освобожден за недостаточностью улик. Принц тебя прощает.

— Вы хотите сказать…

— Да, — подтвердил Линдсей и снова захохотал.

— Черт побери, вы что, не могли сказать об этом раньше? — Но раздражение Джека начало уступать осознанию, что он свободен. — А Лиззи? Она…

— В доме, — ответил Кристи, распахивая дверцу экипажа.

Глава 38

В конце концов, Лиззи уступила желанию Фионы, которой страстно хотелось одеть ее. Сегодня она была в красивом зелено-белом дневном платье, расшитом по всему подолу маленькими бабочками. Волосы были собраны в пучок, в ушах — жемчужные серьги под стать ожерелью, тоже заимствованные у Фионы. Завтра та возвращалась в Шотландию, чтобы подготовиться к свадьбе. Она будет скучать по ней, за две недели они стали хорошими подругами.

А скучать по Гэвину она не будет. Узнав, что Джек сделал ради нее у короля, Лиззи нашла в себе мужество и призналась Гэвину, что безнадежно любит Джека.

— Он же в тюрьме, — ответил Гэвин.

— И мое сердце вместе с ним.

— Признаюсь, что я не мог этого не заметить, — улыбнулся Гэвин. — Жаль, ты всегда мне очень нравилась, Лиззи, но я желаю тебе счастья. — Он покачал головой, — Возможно, это к лучшему, а? Думаю, я влюбился в Лондон и друзей, которых нашел здесь.

Леди, которых он здесь нашел благодаря Фионе.

Пока Джек сидел в тюрьме, Гэвин арендовал небольшой, удобно расположенный городской домик. Намереваясь пока остаться в Лондоне, он написал отцу, чтобы тот в его отсутствие занимался поместьем.

Лиззи тоже написала Шарлотте, что вернется, как только сможет. Она должна поговорить с Джеком, и теперь, когда он свободен, она ужасно беспокоилась. Вдруг он будет недоволен, увидев, что она еще здесь? Она в последний раз посмотрелась, в зеркало.

— Лиззи!

Услышав его голос, она прижала руку к сердцу в попытке успокоиться. Потом вылетела из комнаты и побежала вниз по лестнице, ведущей в холл.

Джек стоял там со шляпой в руке.

— Ты еще здесь?

— Да, — неуверенно сказала Лиззи.

Он вдруг бросился к ней, взял за локоть и повел в золотой салон. Войдя, оба замерли и молча смотрели друг на друга.

— Гордон, он… — наконец произнес Джек.

— Ушел. Наше соглашение закончилось.

— А что с нашим соглашением? — прищурился Джек. — С нашим обручением?

Проглотив страх, Лиззи вскинула подбородок.

— Я не сбежала, если вы имеете в виду это. Вы прислали мне шляпку…

— Женщина, я никогда в жизни не подозревал, что можно придавать такое значение проклятой шляпке. Это просто шляпка! Не драгоценность, не лошадь…

— И я все еще жду, когда вы скажете, что цените, меня, — упрямо произнесла Лиззи. — А если нет, я сегодня же уеду в Торнтри и никогда больше вас не потревожу. Даю слово.

— Я не ценю тебя! — закричал Джек. — Что у тебя с головой, девушка? Я тебя люблю! О чем, по-твоему, я думал эти долгие недели? Теперь я говорю: я люблю тебя, Лиззи Бил! С того момента как ты выпрыгнула из окна башни. Полюбил за твою смелость и решительность, за то, как ты заботишься о сестре и делаешь все от тебя зависящее, чтобы уберечь Торнтри от гибели, и я… я люблю тебя. — Он шагнул вперед. — Люблю больше, чем имею право, если учесть некоторые мои ужасные поступки. Но я люблю тебя больше, чем считал это когда-либо возможным.

— Джек, — прошептала она и бросилась в его объятия.

Он целовал ее как человек, жаждущий любви, который никогда уже ее не отпустит, и Лиззи отвечала ему с той же страстью.

Наконец он поднял голову.

— Знаешь, ты могла быть еще красивее, но сегодня просто сразила меня.

— Повтори, — выдохнула она, пока его взгляд скользил по ее телу. — Скажи, что любишь меня, Джек.

— Пожалуйста, девушка… не заставляй меня говорить, как сильно я тебя люблю, иначе упадешь в обморок от потрясения. — Его руки следовали за его взглядом, вызывая у нее сладостную дрожь. — Ты осталась здесь. Ты ждала меня, — сказал он, как будто не мог в это поверить.

— Я бы ждала тебя целую вечность, Джек. И я никогда не полюблю другого.

— Позволь мне сказать правду, Лиззи. Я ни разу в жизни не влюблялся. Я не хочу быть похожим на своего отца, но порой боюсь…

Лиззи закрыла ему рот ладонью.

— Да, Фиона говорила мне. Но ты… намного выше своего отца во всех отношениях, Джек. Ты готов был пожертвовать жизнью ради любимого человека. Ты не он. За это я поставила бы на карту собственную жизнь.

Никто и никогда не говорил Джеку таких слов, и он почувствовал себя высоким, как гора.