Книга Дети Времени всемогущего - Вера Викторовна Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поворот направо. Третий. Они движутся вокруг Панголы по спирали, сползая к Альбало. В синаитских кварталах впору заблудиться, а поджигателя взяли совсем близко в таком же доме. Пустом, запылённом, с забитыми окнами. Сухо скрипит каменная крошка, не поймёшь, то ли под твоими ногами, то ли кто-то идёт сзади. Шпионы Торрихоса их не потеряют, но успеет ли помощь?
Мальчик не оборачивается. Ничего не боится, или он просто ведёт, а следят другие? Похитители либо знают о невозможности сохранить тайну, либо нет. С Протектой не угадаешь, но другим слишком далеко до рэмских тайн. В Миттельрайх Святая Импарция до сих пор не допущена, да что там Импарция! Волки, хоть и надели кресты, зовут мундиалитов латинянами и косятся на прежних богов. Они не верят Рэме, и та платит им полной взаимностью. Хаммер никак не мог узнать секрета фидусьяров, а его последователи – тем более. Выходит, хаммериане? Пойманный поджигатель стал последней каплей, и белолобые собрались единым махом покончить и с проклятым папистом, и с его сестрой? С них станется, но слишком уж быстро.
– Святой отец, сюда!
Тёмная калитка, облепивший стену плющ, огромный потемневший ключ в маленькой руке.
– Бенеро, идите за мной.
Взвизгнули ржавые петли, шарахнулась из-под ног бурая ящерица. Мальчишка внутрь не пошёл, но их ждали. Юноша лет пятнадцати, такой же глазастый. Брат? Благословения оборванец не просил, просто оглядел с головы до ног и протянул письмо:
«У меня все хорошо. Спасибо, что пришёл один. Никто ничего не узнает. Дон Диего не опасен. Скоро я буду дома. Пусть Бенеро идёт с предъявителем этого письма, а ты возвращайся на площадь Аурелио и успокой Гьомар».
Отпустить суадита, вернуться и ждать? Было бы смешно, не иди речь о жизни Инес. Кем бы ни были похитители – хаммерианами, суадитами, людьми Пленилуньи, – они разбудили дракона. Святая Импарция не сойдёт со следа, а Хайме де Реваль не выпустит из рук суадита, пока не увидит Инес живой и здоровой. Импарсиал тщательно, не хуже Торрихоса, сложил письмо.
– Идёмте.
Конечно, его могут ждать с ножами по ту сторону калитки, но это вряд ли. Убивать удобней здесь, во дворах, а на улице могут и увидеть – альгвазилам велено вечерами обходить пустые кварталы.
– Святой отец, – замялся юноша, – вы… вы должны вернуться.
– Сын мой, не говори о том, чего не понимаешь, – перехватить тощую руку и завести за спину он ещё в состоянии, – мы не расстанемся. Либо мы идём к дону Диего, либо к святому Федерико. Третьего не дано!
Если суадит нападёт, он справится и с ним. Эти двое для него не соперники даже сейчас. Хуже, если врач кинется наутёк, ищи его в этих лабиринтах. Если б фидусьяры хоть что-то соображали, Коломбо взлетел бы и огляделся. Раз в жизни может по-настоящему помочь, так ведь нет! Вцепился в плечо и молчит. Чучело!
– Мы пойдём к дону Диего втроём или не пойдём вообще, – невозмутимо объявил Бенеро. Он не собирался бежать. Юноша хмуро шмыгнул орлиным носом:
– Как скажете, сеньоры, только лучше б вам, святой отец, вернуться!
Все глупее и глупее. Малолетки-проводники, блуждание среди заколоченных домов, а из-за тополей торчит колокольня Святой Моники де Пангола, что в двух шагах от особняка Хенильи. Дорогу только слепой не найдёт. Начать и закончить в одном и том же доме? В этом есть свой смысл. После смерти Гонсало особняк перевернули вверх дном и ничего не нашли. Конечно, Пленилунья может знать больше, чем говорит, но Инья исчезла в другом месте. Слуги клянутся, что сеньора из церкви не выходила. Они все из Ригаско, если кому и верить, то им, и всё же…
– Идём.
– Святой отец…
– Идёмте, Бенеро. Нам направо.
Быстрый взгляд, поникшие плечи. Значит, угадал! Врать и молчать не одно и то же: если не умеешь врать, смысла в молчании нет.
– Святой отец, вам нельзя туда!
– Предпочитаешь Сан-Федерико? Ты там будешь. А мы пойдём в особняк Хенильи. С альгвазилами.
– Я… я покажу дорогу.
Значит, особняк лучшей подруги, откуда Инес вышла и куда её вернули, причём те, кому она сразу поверила. В самом деле, не схватили же герцогиню прямо в церкви и не сунули в мешок. Никто ничего не заметил, потому что сестра вышла сама, но кто её вызвал? Слуга? Знакомый? В любом случае хаммерианам такое не по зубам, а будь по зубам, они схватили бы «проклятого паписта» за горло гораздо раньше и не выпустили. Значит, остаются те, кому нужен суадит. Или те, кому он очень не нужен.
– Бенеро, маркиз де Мадругана бывал в доме маркиза де Хенилья?
– Я об этом не знаю.
– А вы?
– Я – нет.
Ещё одна калитка и ещё один переулок. Радостно звонит Святая Моника, наливается вечерней синевой небо, на нем проступает подкова месяца. Тополя рвутся к небу, как минареты Аль Кауката. Особняк Хенильи возвели на фундаменте синаитской мескиты. Дон Гонсало дорожил уединением и боялся убийц, в его доме наверняка есть тайники. Вот с чего следовало начать – с архитектора и подрядчиков! Дурочка Мария может и не знать секретов дома, а Протекта?
– Здесь все пропитано скверной! Остановись! – Фидусьяр не походил сам на себя. Коломбо случалось злиться, но страха в его воплях ещё не бывало.
– Стой! – велел Хайме понуро трусившему рядом юнцу. Сонный, разрисованный вечерними тенями тупик был пуст, впереди маячила чуть ли не крепостная стена.
– Святой отец дальше не пойдёт? – В глазах проводника мелькнуло облегчение.
– Не ходи туда! – Коломбо шумно сорвался с плеча. – Назад! Скорей! Здесь нечисто! Я чувствую зло! Страшное зло!
Выходит, папские голуби умеют бояться? Век живи, век учись. Фидусьяр, отчаянно вопя, кружил над головой. Расспрашивать его возможности не было. Хайме ещё раз огляделся – ничего хоть сколько-нибудь тревожного. Может, дело в синаитской меските?
– Ключ!
– Я… Святой отец, у меня нет ключа.
– Тогда стучи!
– Да, сеньор.
Эта калитка была смазана на совесть, она распахнулась, даже не подумав скрипнуть. Хайме, отстранив проводника, шагнул внутрь и столкнулся с сержантом Гомесом! Альгвазил неловко отступил и с выражением благоговения на обветренной физиономии стукнул о камень древком алебарды.
– Святой отец, – доложил страж порядка, – в доме, прошу простить, все спокойно. Герцогиня де Ригаско в спальне хозяйки.
