Книга Письма. Том II (1933–1935) - Николай Константинович Рерих

дома и интересам бондхолдеров[416]. За это время, наверное, у Вас собрались еще другие многие характерные факты. Их нужно записывать — ведь такие свидетельства нужны ради защиты дел Вл[адыки]. Подумайте только, какие свидетельства о самих себе дают сами темные в Ваши руки! Ведь это обычная судьба всякого одержания. Дайте вору веревку, и он сам повесится… Также заносите в Меморандумы свои всякие данные о том, как сознательно вредят предатели и Школе, и лекциям, и сношениям с Южн[ой] Ам[ерикой]. Разве не заключается во всех этих злобных действиях великое разрушение как Учреждений, так и интересов бондхолдеров? Наверное, Гартм[ан], узнавая о подобных действиях, очень примет их в соображение. Но для Вашего внутреннего соображения не мешает помнить, что всякое сосредоточение около Школы может иметь и очень хорошее значение. Наверное, Вы делаете широкое применение письма Брауна. Он так четко выразил сущность вопроса с точки зрения постороннего художника, что и такое заявление для Гартм[ана] и прочих юристов будет чрезвычайно ценным. Широчайшим образом распространите его и подобные формулы среди друзей всех рангов. На бомбардировку неприятельских батарей нужно ответить вдвойне. Франсис правильно пишет о моем давнишнем предложении финансового комитета со включением Стокса. Очень рады, что Ст[окс] как честный человек вполне п[онимает] природу некоторых личностей. Также Фр[ансис] правильно замечает об опоенном Магоф[фине]. Теперь Вы, наверное, уже имели с ним разговор и сказали ему правду. Увидим, к чему больше склонен дух сего историка — к правде или к ликерам? И какое он имеет право повторять о том, что Прав[ительство] было отягощено? Ведь это такая гнусная ложь! Никому не тайна, что провокационная статья Пауэлла исходила из недр Ст[арого] Дома[417], всегда враждебного всему сущему и строительному. Надеюсь, Вы помните Ваше же сведение о Пауэлле и не забываете, что в Шанхае порядочные люди ему не подают руки. Впрочем, все имеющиеся у Вас газетные вырезки включительно с письмом князя (двадцать перв[ого] сент[ября]) достаточно опровергают всю ложь Пауэлла. Но предатели сознательно носятся с этими подлыми заметками.

Юрий пишет Зиночке, и его письмо может быть показано и некоторым друзьям. Экспедиция, как знает Фр[ансис], вовсе не предполагалась еще на два года. Назывался ничем не обоснованный никакими ботаническими соображениями срок июня 36 года, когда никаких семян не бывает. Затем в конце авг[уста] нам было предложено двинуться прямо в руки китайских банд, шедших через Кукунор и сейчас уже дошедших до пределов Сейюана, — не мечтал ли кто-нибудь при этом, что экспедиция, попав в руки шестидесятитысячного красного корпуса, наконец, к чьей-то радости, покончит свое существование. Тогда же мы телеграф[ировали] о невозможности выезда из-за красных банд и повсеместного наводнения, также указывая, что и для сбора семян сезон уже запоздает. Тогда нам было предложено ехать в Индию и там закончить работы по научному отчету, каковой должен быть представлен в феврале 1936 года (послан по почте). Вот и все окончательные даты всяких телеграмм. Письма из некоторого Учрежд[ения] становятся настолько странными, что теперь Юр[ий] называется моим братом. Предпоследняя телеграмма была подписана Вам известн[ым] именем, а затем сейчас же пришла следующая — на это имя не отвечать, впрочем, это не для распространения, а только сведение для Вас троих. Если у Вас нет копии бумаги Гринбаума, прилагаем Вам ее. Если бы даже корпорация Музея и была заменена Корпорацией Маст[ер]-Инст[итута] С[оединенных] Иск[усств], то все же пожизненность Трестис[418] должна оставаться в полной силе, ибо в этом смысле не может быть обратного закона. Если какое-либо Общ[ество] меняет свою Конституцию, то пожизненные члены остаются в прежнем наименовании, не теряя своих прав. В моем Мемор[андуме] № 4 я спрашиваю, имеется ли у Вас фотостат Декларации [19]29 года, вероятно, эта неизменная для нас декларация была скрываема от адвокатов. Рассылать картин по Музеям более не нужно. Вы видите знаки победы — идите под ними светло.

В духе всегда с Вами.

152

Н. К. Рерих — Ф. Д. Ричи*

15 ноября 1935 г. Наггар

Уважаемый г-н Ричи,

Подтверждаю получение Вашего письма от 12-го числа прошедшего месяца. Следующая телеграмма из Министерства, датированная 6 ноября, была получена в Наггаре 8 ноября:

«Не получил ответ на наши телеграмму и письмо, предписывающие Вам ограничить Вашу деятельность исключительно завершением отчета. Вам не нужно выполнять какую-либо работу по ботанике в Индии. Уведомите о получении настоящего сообщения. Г. Э. Уоллес».

Как мы понимаем, вышеупомянутое относится к Вашей телеграмме от 19 сентября, однако никакого письма, подтверждающего указанную телеграмму, нами до сих пор получено не было. На Вашу телеграмму от 6 ноября мы ответили 8 ноября следующим сообщением:

«Ричи, Министерство сельского хозяйства, Вашингтон. Касательно телеграммы от шестого: ботанические сборы больше не ведутся. Получено последнее письмо от министерства, датированное седьмым сентября. Составяем отчет. Рерих».

9 ноября мы получили от Вас следующую телеграмму, датированную 7 ноября:

«Телеграмма от шестого ноября случайно послана за подписью Уоллеса. Пожалуйста, отвечайте мне напрямую. Ф. Д. Ричи».

Прилагаю мою компенсационную расписку, покрывающую издержки от сбора семян и ботанических образцов в Гималаях в течение сентября и октября. Как Вы знаете, получив письмо доктора Брессмана от 9 июля, мы проинструктировали наш штаб в Индии незамедлительно начать сбор в более сухом районе Гималаев. Наш сборщик покинул Наггар 11 сентября и 14 сентября пересек ущелье Ротанг по дороге в Спити. После Вашей телеграммы от 19 сентября ему было приказано вернуться, но так как он был вне зоны доступа почтовой или телеграфной службы, нам пришлось воспользоваться курьером для передачи приказа.

Во время своего обратного путешествия он вынужден был избрать другой путь из-за ранних снегопадов в Кунзом Ла и Ротанг Ла. Пересекая ущелье Бабех, он задержался еще на два дня из-за снежной слепоты и прибыл в Наггар 26 октября. Мы в полном объеме одолжили снаряжение для лагеря, а Гималайский институт научных исследований безвозмездно предоставил снаряжение для ботанических исследований и собственных сборщиков для сопровождения ботаника — это объясняет низкую стоимость всей экспедиции в Спити. Ранний отзыв сборщика не позволил ему посетить обширные альпийские луга, расположенные между Кулу — Лахулом и Кашмиром, где могло быть много интересного материала. Он осуществил очень удачный сбор в Спити и на обратном пути через Рампур. Коллекция семян и образцов будет доставлена океанским фрахтом, согласно высказанному пожеланию. Стоимость перевозки будет представлена позже.

Из наших предыдущих расходных счетов Вы заметите, что средства экспедиции были исчерпаны в течение некоторого промежутка времени, и мы вынуждены были временно использовать личные средства для покрытия издержек,