Книга Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста - Георгий Иванович Зуев

участок и дом на набережной реки Мойки (ныне дом № 86).

Строгая линия одетой гранитом набережной Мойки естественно сливалась в этом месте с застывшим над водой силуэтом легкого, словно парящего в воздухе, пешеходного висячего цепного моста, расположенного в створе Прачечного переулка. Мост построили в 1823–1824 гг. по проекту инженера Г.М. Треттера, немецкого специалиста, состоявшего на русской службе по контракту. Соавтором этого проекта был мостостроитель В.М. Христанович.

Ранее, в конце XVIII столетия, на этом месте располагался деревянный четырехпролетный мост балочной системы на деревянных же опорах, обшитых сосновыми досками, раскрашенными под камень. Мост через 25 лет по инициативе главноуправляющего путей сообщения и публичных зданий герцога Александра Вюртенбергского разобрали, чтобы на его месте построить висячий пешеходный цепной мост.

За сравнительно короткий период времени мост трижды менял свое название. Вначале его называли Малым цепным (вероятно, по сравнению с большим цепным Пантелеймоновским мостом), затем Прачечным (по соседству с ним находился Прачечный переулок) и наконец – Почтамтским.

Почтамтский мост. 1820-е гг.

Опоры этого цепного висячего моста выложили из бута и гранита. Они представляли собой единое целое с гранитными стенками набережной реки. Основанием же для них служили свайные ростверки. Обелиски и сдерживающие их с противоположной стороны чугунные дуги закреплялись на опорах моста анкерными болтами, упрятанными в кладке опор. Гладкие чугунные обелиски, завершенные золочеными шарами, и веерообразные чугунные решетки надежно поддерживали на цепях легкое пролетное деревянное строение Почтамтского моста. Авторы проекта предусмотрели оригинальную конструкцию шарнирных замков, надежно скрепляющих кованые металлические массивные цепи и подвешенное к ним деревянное пролетное строение с обелисками-пилонами.

Для ограждения висячего цепного моста на заводе Берда выковали изящную решетку. В сочетании с бронзированными розетками в стыке цепей и в элементах решетки она удачно украсила мостовое сооружение. К сожалению, после очередного ремонта цепного моста в 1902 г. изящный кованый шедевр бесследно исчез, и его заменили примитивной и весьма простенькой облегченной мостовой решеткой. Постепенно накапливались деформационные изъяны в конструкции моста.

На основании заключения компетентной технической комиссии об аварийном состоянии Почтамтского моста Городская управа закрыла по нему движение пешеходов. В 1905 г. инженер Б.Б. Бальди подвел под его пролетное строение две прочные свайные опоры, превратив бывший уникальный цепной висячий мост в банальный трехпролетный переход через реку Мойку. А знаменитые цепи и чугунные обелиски превратились в декоративные украшения былого Почтамтского моста.

В 1956 г. по инициативе ленинградского инженера П.П. Степанова и при участии сотрудников Научно-реставрационных мастерских в литейном цехе трамвайного парка им. М.И. Калинина изготовили форму и отлили точную копию знаменитой решетки Почтамтского моста образца 1824 г.

В 1983 г. в результате капитальной реконструкции ленинградские мостостроители вновь воссоздали исторический образ пешеходного Почтамтского моста. Проект выполнен инженерами-мостостроителями Б.Э. Дворкиным и Р.Р. Шиповым. Новое пролетное строение изготовил судоремонтный завод в Петрокрепости, цепи сделаны на ленинградском Канонерском заводе, а старинные веерообразные сектора мостовых пилонов искусно соорудили рабочие Кировского завода. Промежуточные деревянные опоры убрали. Перед глазами горожан вновь предстал возрожденный цепной мост.

А полтора века тому назад, в год постройки этого моста, счастливый строитель Исаакиевского собора, завершив удачную покупку участка земли на берегу реки Мьи, 5 ноября 1835 г. в костеле Святой Екатерины на Невской першпективе обвенчался с красавицей актрисой французской театральной труппы Елизаветой-Виржинией Пик, дочерью Доменика Лорана Пика и Аньес де Боньер. Правда «молодыми» жениха и невесту можно назвать условно. Монферрану в день свадьбы было 48 лет, а его невесте – 38. Вездесущий журналист А.В. Старчевский, присутствовавший на церемонии бракосочетания Монферрана вспоминал: «Зодчий влюбился не на шутку в актрису французского театра melle Lise… заплатив за свою жену 40 тысяч рублей ассигнациями и одновременно сделал нотариальное завещание, по которому отказывал своей второй жене все свое имущество».

Супруга же ради престижа объединила фамилии отца и матери и писалась официально «Пик де Боньер». С этого момента в России супругу знаменитого архитектора стали называть Елизаветой Антоновной Дебоньер.

Свидетелями на церемонии бракосочетания тогда стали камергер П.Н. Демидов, французский граф Эдуард де Серсей и статский советник Яков Бойе.

В.В. Антонов вполне справедливо причисляет журналиста Старчевского к числу столичных злоязычников, считая, что «…выплата Монферраном за жену 40 тысяч ассигнациями на самом деле являлась суммой неустойки актрисы, порвавшей досрочно контракт с администрацией французского театра. К слову сказать, Старчевскому вторил более ядовитый столичный злопыхатель и пасквилянт, приглашенный на свадьбу, – кавалергард Жорж Дантес, писавший Геккерну, что „Монферран женился на старой шлюхе Лиз и что свадьба якобы состоялась на деньги Демидова“».

После свадьбы зодчий энергично взялся за перестройку двух демидовских домов на Морской улице и собственного особняка на левобережном участке (№ 86) Мойки. Строительство Исаакиевского собора под присмотром архитектора также продвигалось вполне успешно.

Царским указом в 1714 г. строжайше предписывалось: «На Городском и Адмиралтейском островах, везде по Большой Неве и протокам, деревянные строения не строить, строить мазанки». Возникающие периодически в городе опустошительные пожары заставили Петра I предпринимать жестокие меры по их предупреждению. Последовавший через шесть лет Указ императора потребовал, чтобы «участки за речкой Мьею и на Адмиралтейском острову с обветшавшими строениями передавались в первую очередь рабочим Адмиралтейских верфей». Однако, несмотря на это, пожары в новой столице продолжали возникать. Правда, страшнейший пожар 1737 г., уничтоживший всю застройку правого берега Мьи, тогда оставил в целости строения ее левобережья.

Сохранился в ту пору и двор на участке будущего дома № 86, принадлежавший в первой половине XVIII столетия сыну царского стольника – лейтенанту императорского флота Льву Александровичу Милославскому Царская служба морского офицера отнимала у военного моряка много времени. Его жизнь проходила в постоянных плаваниях и великих морских баталиях. Он так и не смог возвести на дарованном царем участке достойный своей фамилии особняк, а 16 мая 1743 г. по доверенности продал за 180 рублей двор цеховому столярному мастеру-иностранцу Иоганну Шмиту

Столяр Адмиралтейской верфи обосновался на приобретенном участке со своим семейством довольно основательно. Иноземец, человек законопослушный, в полном соответствии с грозным указом императрицы Анны Иоанновны, изданным после грандиозного пожара 1739 г., повелевавшего «по берегам Мьи реки, от Конюшенного двора до речки Пряжки, строить дома каменные в один, а кто пожелает, в два апартамента на погребах», сломал на купленном участке А.А. Милославского все деревянные строения и возвел для себя небольшой каменный дом «в два апартамента на погребах». При строительстве своего жилого здания Иоганн Шмит воспользовался образцовым проектом, разработанным первым петербургским зодчим Доменико Трезини. Официально зарегистрированный скромный двухэтажный дом нового владельца в пять осей по фасаду, занимал довольно неширокий участок земли – в поперечнике по Мойке – 6 саженей