Книга Проклятие черного единорога. Часть первая - Евгения Преображенская

тень улыбки. Она глубоко вздохнула и низко поклонилась зрителям.

Зал взорвался аплодисментами. Люди вставали с кресел, хлопали, бросали на сцену цветы, призывая свою царицу танцевать снова и снова.

Мелодия жалобно застонала, дрогнула и затихла. Один из старцев выпустил из объятий одурманенную девицу, которую он всё это время использовал для забавы, отложив её, словно старую и надоевшую куклу. Его глаза с жадностью устремились на изогнувшуюся к нему на встречу танцовщицу.

Донас`ен одарил жрецов сладострастной улыбкой и обернулся к подруге, жестом предлагая той отложить её музыкальный инструмент и присоединиться к танцу. Леи послушно встала и приблизилась к эльфу. А Донас`ен обхватил её руки своими и требовательно опустил их на широкий пояс, скрывавший его мужские бёдра. Девушка распустила шнуровку, и нарядная деталь одежды соскользнуть на пол.

Покоряясь ритму, заданному Донас`еном, Леи принялась ласкать его тело. Она неспешно водила кончиками пальцев по груди, животу и ниже. Несмотря на всю его женственность, природа не обделила эльфа и мужскими достоинствами. Тонкая ткань платья, казалось, готова была треснуть по швам. Их публика довольно охнула, раздались аплодисменты и подбадривающие комментарии.

Некоторое время наёмники танцевали, аккуратно прикасаясь друг к другу. Но наконец Леи мягко оттолкнула от себя Донас`ена, бросив того в объятья одного из самых сильных жрецов — хозяина башни, — а сама последовала к двум другим…

Орфа кружилась в вихре белоснежного шёлка. Чёрные кудри хлестали её по лицу и плечам, но она не замечала этого. Она не видела сцены и зрителей. Она уже не слышала скрипок и флейт.

Девушка внимала иной музыке. Её стройные ноги ступали меж звенящих во мраке струн. Струны эти сияли подобно хрусталю и сплетались друг с другом в сложном рисунке.

Девушка танцевала, словно высекала звуки из невидимого инструмента — взмахом рук, поворотом головы. Могучее течение мелодии подхватило Орфу, наполняя девушку силой, помогая той удержаться, не сбиться со сложного ритма и не упасть в изнеможении.

Танцовщица кружилась, словно во сне.

Одного за другим их окутала волна наслаждения, но только лишь для того, чтобы затем утянуть в сладкую пучину сновидений. Один за другим все пятеро жрецов, пресытившиеся и одурманенные яствами, вином и наркотическим дымом, удовлетворённые лишь сладострастным зрелищем да скупой прелюдией, откинулись на мягкие перины и провалились в сон.

Донас`ен небрежно убрал со своего бедра жреческую длань и уже хотел было подняться на ноги, но внезапно седобородый старец, что был хозяином башни, очнулся. Неожиданно ловко он схватил Донас`ена за волосы и, подмяв его под себя, с недюжинной силой придавил к полу.

— Эльфья сучка, — прошипел он, одной рукой держа наёмника за горло, а второй быстро накинув на себя защитную ауру. Донас`ен захрипел и обмяк: враждебная магия душила его сильнее, чем толстые пальцы их гостеприимного хозяина. — За идиота меня держите… — жрец обернулся к Леи и вскинул руку, рисуя в воздухе смертоносные пассы.

Но вместо того чтобы, испугавшись, броситься бежать, наёмница не двинулась с места. Она извлекла из волос шпильку — слишком длинную и широкую для обыкновенной шпильки, какими пользовались самторийские дамы, — и отмахнулась ею, словно кинжалом. Ещё в Чёрном лесу Леи поняла, что для отражения магической атаки вовсе не нужен магический меч…

Не успели её волосы, высвобожденные из причёски, рассыпаться по плечам, как атакующая аура жреца истаяла, так и не достигнув цели.

— Не приближайся, — выдохнул старец, не сводя глаз с девушки. — Раздавлю… — он схватил эльфа за горло обеими руками.

Одним прыжком Леи оказалась подле жреца. Одним уверенным движением она вогнала шпильку-кинжал в скруглённую поясницу священнослужителя. Тот даже не успел обернуться. Наёмница нашла в сплетённых им нитях самый слабый узел и перерубила его по ходу удара.

Жрец замер, прерывисто сипя. Он не мог шелохнуться. Почти заботливо Леи помогла ему прилечь обратно на подушки, одновременно высвобождая напарника.

— Lumbalis — четвёртый и пятый позвонки испытывают наибольшую нагрузку, — ответила она на молчаливый вопрос, застывший в его расширенных глазах. — Но при этом менее всего защищены. Как видно, не только на физическом уровне, — она улыбнулась. — Приятного тебе паралича…

Леи склонилась над Донас`еном, вслушиваясь в его дыхание.

— Моя волшебница, — слабо прошептал мужчина, не открывая глаз. — Какое славное представление ты устроила…

— Ты как? — спросила девушка.

— Жить буду, — глубоко вздохнув, мужчина открыл глаза и, привстав на локтях, неожиданно поцеловал Леи в висок. — Спасибо тебе…

Девушка вздрогнула и нахмурилась. А эльф покрутил шеей и поднялся на ноги, как ни в чем не бывало. Словно только что его не душили, а разминали. Он оправил платье и, слегка пошатываясь, приблизился к одной из портьер, закрывавших атласные стены. Лёгким движением руки Донас`ен откинул ткань в сторону, и Леи охнула.

Стена сверху донизу была увешана картинками, изображающими внутреннее строение людей и животных, и разнообразными медицинскими инструментами. Чего только тут не было: зажимы, расширители, стеклянные и металлические трубки, молоточки, ножницы и лезвия необычных форм.

Леи стало дурно. Как наяву в её памяти всплыл образ клиники-интерната, где прошла часть её детства: медицинские справочники и энциклопедии, которые она так любила читать, кабинеты с оборудованием, куда запрещалось входить, отделение интенсивной терапии. Наёмница тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Это всё в прошлом, довольно воспоминаний.

— Приступим, пока ещё кто-нибудь не проснулся, — улыбаясь, подмигнул наёмник. — Сделаем это их собственным оружием.

Леи подошла к металлическим предметам, не рассматривая их и не раздумывая долго, сняла со стены первый попавшийся нож с изогнутым лезвием. Эльф выбрал оружие на свой вкус. Оставив шторы открытыми, он склонился над первой жертвой и аккуратно, так, чтобы не запачкать кровью дорогое платье, перерезал жрецу горло. Леи, в свою очередь, сделала то же самое.

Уже через мгновение всё было кончено. И всё это на глазах у хозяина башни.

— Хочешь оставить его? — поинтересовался Донас`ен. — Не слишком ли жестоко? Он ведь ещё может выжить…

— …Но останется калекой, — добавила Леи. — Это ведь он — творец, создатель, демиург всего уродства?

— О да, — ответил эльф, внимательно наблюдая за девушкой.

— Что ж, — она задумалась. Чувства её пришли в смятение, в голове было не лучше: врачи в стерильно-белых халатах, их аккуратные причёски и пустые глаза, цветочный запах, затхлый подвал музея и приторный аромат дыма, которым дышали престарелые развратники ордена Единого. Она ощутила прилив ненависти, но вслух произнесла лишь:

— Пусть Единый решает, что делать с ним дальше… — и с этими словами она перерезала жрецу горло.

Донас`ен кивнул, улыбаясь:

— Всё верно, милая.

Он подобрал с пола безчувственную девушку, игрушку жрецов. Уложив её на широкую кровать и