Книга Королевский Ассасин - Мелисса де ла Круз

Два дня они избегают друг друга – вернее, Тень избегает его. Он уважает ее потребность в уединении, но с течением времени начинает все больше думать о том, что могло так расстроить ее и не связано ли это с ним. Возможно, ее мать разглядела, что творится в его сердце, и сочла его недостойным своей дочери.

В конце концов днем перед балом они сталкиваются в вестибюле: Тень несет соломенную корзинку, полную свежих цветов, а Кэл возвращается после очередной примерки у портного.

– Я чем-то обидел тебя? – выпаливает он.

Она вздрагивает, затем тихо отвечает:

– Нет, я расстроена не из-за тебя. Дело не в тебе. – Ее глаза наполняются слезами.

– А не лучше ли будет об этом поговорить? – спрашивает он.

– Я…

Входная дверь распахивается, ударив по ближайшей колонне, и в дом, словно ураган в кринолинах, врывается герцогиня Гирт. Кэлу сразу же становится душно, хотя вестибюль просторен и в нем много воздуха. Впрочем, нет, она больше похожа не на ураган, а на огромный торт, щедро украшенный сахарной глазурью, а вишенка – это ее шляпа. Можно сказать, говорящий десерт.

– Привет, привет, – щебечет она. – Вы по мне скучали?

– Еще как, – невозмутимо отзывается он. – Как вы съездили?

– О, не спрашивайте. В деревне так скучно. Никаких интересных гостей, вообще никаких. Герцог все время проводил на деловых встречах, а я сидела и вышивала. Мне так недоставало оперы, театра, да и король, как я слышала, в наше отсутствие дал еще один прием.

Она ставит на пол собачку, которую держала на руках, и та убегает, вероятно, для того, чтобы опять грызть сапоги Кэла.

Его подозрения крепнут еще больше. Аристократы удаляются в свои дальние поместья только после окончания осеннего светского сезона, а раз так, то дела, заставившие герцога уехать, видимо, были очень важны. А если заговорщик – это и впрямь он, то?.. Кэл смотрит на Тень, гадая, не пришла ли ей в голову та же мысль, что и ему, но она просто наблюдает за бегающей по вестибюлю собачкой.

Вслед за герцогиней в дом входит герцог, за которым следуют несколько лакеев, несущих громоздкий багаж. Пройдя мимо Кэла и Тени и даже не поздоровавшись с ними, он исчезает в коридоре, и они слышат, как он открывает дверь, а затем, запирается на замок в своем кабинете-библиотеке.

– Несите это в мою комнату, – говорит герцогиня лакеям с багажом в руках, и они поднимаются по лестнице.

Входит еще один лакей, несущий дорожный сундук.

– Неси его в комнату герцога, – приказывает герцогиня.

– Да, миледи, – отзывается он и следует за остальными лакеями.

– Надеюсь, к балу все готово? – осведомляется она, разглаживая складки на юбке от долгого сидения в карете. Затем окидывает взглядом Кэла и Тень и строит гримасу. Без ее влияния они оба вернулись к самым простым вариантам своего гардероба.

– Да, – отвечает Тень. – Кэл только что вернулся от портного. Не так ли? – Она смотрит на него.

– Совершенно верно, – говорит он.

Ее тон… какой-то странный. А может, он просто не привык слышать в ее голосе такую сухость, такую отстраненность.

– Отлично. – Герцогиня хлопает в ладоши. – Что вы планируете делать нынче вечером, лорд Холтон? – Она с надеждой глядит на него.

– Я очень рано встал, так что боюсь, я уже ощущаю невероятную усталость. Я собирался поспать.

– Жаль. Правда, если подумать, я тоже ужасно утомлена. От поездок всегда устаешь, не так ли? Так или иначе нам надо копить силы для бала – ночью будет не до сна! Не так ли, леди Лила?

Тень мило улыбается.

– Да, миледи, не до сна.

* * *

Кэл решает прямо спросить Тень, в чем дело. Если он ничем ее не обидел, то почему же у него такое чувство, будто она наказывает его? Почему после того, как она была его другом, его товарищем, после того, как они целовались, она вдруг начала его игнорировать? Если она решила, что ему нет места в ее жизни, так тому и быть. Но он должен знать.

Он делает глубокий вдох и поднимает руку, чтобы постучать. Затем опускает ее. Поворачивается, чтобы уйти. Нет – ты должен знать точно. И, прежде чем окончательно оробеть, стучит в ее дверь.

Нет ответа.

Он знает, что она там. Что она узнала его стук. И стучит еще раз.

Дверь открывает камеристка.

– Леди Лила недомогает, милорд, – говорит она.

Кэл заглядывает в комнату. Тень сидит на мягком стуле перед туалетным столиком, одетая в атласный с цветочным рисунком халат и с накрученными на трубочки разного размера волосами. На мгновение она встречается с ним взглядом, но тут же отводит глаза. И, ущипнув себя за переносицу, говорит:

– Все в порядке, Корнилия. Впусти его и можешь идти.

Впусти его. Как будто она едва его терпит. Из всего того, что произошло за минувшую неделю, это задевает его больше всего.

Она накладывает румяна, а он ждет, скрестив руки на груди, когда она соизволит обратиться к нему. Положив пуховку на столик, она наконец поворачивается и смотрит на него.

– Может, первый танец мы станцуем вместе? Раз уж бал дается в нашу честь, мы можем это сделать, не так ли? – говорит он с улыбкой, пытаясь разрядить атмосферу.

Он ждет, что она, как всегда, отпустит шутку, но вместо этого она замечает:

– По-моему, это неудачная мысль.

Печаль в ее голосе поражает его в самое сердце.

– Почему?

– Я не могу тебе сказать. Пока.

– А когда? – Какая же это мука. Он понижает голос: – Что же мне делать? Как жить дальше, не зная, что с тобой происходит?

Лицо Тени остается бесстрастным, но по щеке ее скатывается слеза. Она быстро вытирает ее, делает глубокий вдох.

– Твое задание не изменилось, Кэл, а мое стало другим.

– И ты не можешь поделиться им со мной?

Она опускает взгляд и уставляется на свои колени.

– Нет, – произносит она так тихо, что он почти не слышит ее.

Между ними повисает молчание, кажется, оно длится целую вечность. Тень упорно не смотрит ему в глаза, и Кэл чувствует ужас в сердце и слабость в коленках. Все его надежды обращаются в прах. У них нет будущего; она отстранилась от него. Затворила за собой дверь и оставила его на холоде.

Не произнеся больше ни слова, он спешит выйти из комнаты.

– Извините, милорд, – восклицает входящая в комнату камеристка, хотя это он налетел на нее, а не наоборот.

«Я не пойду на этот бал» – эта мысль приходит ему в голову первой, но он сразу же поправляет себя: «Разумеется, я на него пойду. Ведь я Кэледон Холт, Королевский Ассасин». Сейчас он чувствует себя особенно кровожадным.