Книга Белоснежка и команда мечты - Даша Семенкова

— Ты что, это большое преступление! — ответила Идама. — И стыдно. Мошенники встречаются, но чтоб из карманов таскать, в форточки лазать… Нет, у нас это позор, в деревнях до сих пор за такое насмерть палками забивают.

— По-моему, мошенничество ничем не лучше воровства. Это и есть ужасные нравы, о которых Удбал говорил?

Парни переглянулись и смущенно отвели глаза. Юмсун переспросила, что Тагар увидел неприличного, а Номин одернула ее, заявив, что любопытство ни к чему хорошему не приведет. Лизе стало еще интереснее, и она уставилась на Тагара вопросительно.

— У людей в каждом городе есть дома, где женщины… непристойно себя ведут, — нехотя проговорил он. — Там, где я был, таких заведений целая улица, представляешь? Отец мне не говорил, конечно, но догадаться несложно — они даже не скрывают! Что ты смеешься?

— Хочешь сказать, что у гномов такого нет?

— Конечно же нет! — хором воскликнули Номин и Идама.

Кажется, такое предположение их оскорбило. Лиза извинилась и поспешила перевести разговор на другую тему.

— Если честно, такие вещи совсем меня не интересуют. Расскажите, как они вообще живут? Бедно, богато, строгие ли законы, владеют ли магией. Насколько развита их техника. Сколько вообще здесь человеческих государств?

Гномы наперебой принялись рассказывать все, что им известно, то ничего вразумительного все равно не вышло. Люди были пусть не врагами, но не друзьями точно: большая часть сведений о них походила на обычные сплетни, а то и слухи, распускаемые намеренно. Быть может, гномьим властям была выгодна неприязнь к чужакам. Собеседники даже не знали, какие есть государства, об их культуре и истории — земли людей, и точка, а как они между собой территории делят, гномов не касается.

Зато Лиза убедилась окончательно: гном, ушедший к людям, вернуться не сможет. Станет изгоем и предателем. А как относились к чужакам люди, выяснить не удалось. Больше она не спрашивала, а ребята забыли, найдя более интересные темы для сплетен.

Когда Хайдар увидел все, что хотел, и вернулся в лагерь, он велел Даре и ее команде собраться для разговора. Жамьян заявил, что его это тоже касается, и ему позволили присутствовать.

— Без моего позволения рот не открывать, — предупредил его Великий Мастер. — Не то выгоню без предупреждения.

Они расселись кружком в его шатре, огромном, служившим и спальней, и кабинетом. Здесь даже были стол со стулом, вырубленным из толстого, массивного бревна. Хайдар уселся на этот стул, откинулся на спинку и внимательно посмотрел на Дару. Та вытянулась в струнку, глядя на него круглыми от волнения глазами, казалось, даже дышать забыла.

— С заданием вы справились, — начал он. — И Совет будет вынужден сдержать слово. Но учти — тем из вас, кто решит остаться, будет непросто. Горняки вас не примут. Каждый встречный, даже самый никчемный ученик, которому не доверяют ничего, кроме чистки отхожих мест, будет потешаться над вами и стараться подложить вам свинью. Они вас выживут рано или поздно, и даже я не смогу помочь.

— Я к этому готова с самого начала, — сказала Дара упрямо. — Не выживут. И я не собираюсь в таких случаях бегать к вам за помощью.

— Да выживут, что я их, не знаю! — вмешался Жамьян, поймал суровый взгляд Хайдара и умолк.

— Не собираюсь тебя уговаривать, просто предупреждаю. Есть другой вариант, — он прищурился и приподнял уголок губ в подобии улыбки. — Медвежья гора отойдет короне, это не обсуждается. Не хмурься, Жамьян, все равно вы не сможете разрабатывать ее сами, слишком много нужно сил и средств. Но на территорию с другой стороны, где озеро размыло золотую жилу, вы претендуете по праву первооткрывателей. И заявить об этом праве я вам помогу без всяких просьб.

Девчонки радостно загомонили, и Хайдар, посмеиваясь в усы, дал им время поделиться друг с другом радостью. Потом сказал, что не стоит пытаться проломить лбом стену — у них будет свой прииск, где они смогут работать, сколько душе угодно, и никто не сможет им этого запретить.

— Простите, если вам это неприятно, но я все же обращусь в Совет, — тихо ответила Дара. — Я ведь пришла к ним не за золотом.

Хайдар нахмурился и покачал головой. Во взгляде его промелькнуло что-то похожее на сочувствие. Лиза все присматривалась, надеясь найти хоть малейший признак симпатии к Даре, но на лице Великого Мастера не отражалось почти никаких эмоций.

— Делай как знаешь, — сдался он. — Я подпишу твое прошение. Но тебе не обязательно будет наниматься в Цитадель. Рудокопом тебя признают, у тебя будет доля прииска, а поверь мне, того богатства, которое вы добудете в долине, хватит на безбедную жизнь и вам, и вашим детям. Подумай, времени достаточно.

Он пояснил некоторые детали, рассказал, что надо делать, и выдал образец письма-прошения. Даре предстояло оформлять бумаги в Цитадели на всю группу. Затем Хайдар отпустил всех, кроме Лизы.

Оставшись с ним наедине, она почувствовала странную робость и неловкость. Было все-таки в Великом Мастере что-то такое, что вселяло трепет, пусть Лиза и не являлась его подчиненной и была знакома с местными традициями лишь понаслышке. Но она заставила себя заглянуть в его глаза, темные, практически черные. Смотревшие серьезно и словно испытывающе.

— Дара говорила со мной по поводу твоей просьбы. Она высокого мнения о тебе и очень хочет, чтобы ты осталась.

— Я не просила ее, — сказала Лиза, смутившись. — Просто…

— Не перебивай. Это вовсе не важно, главное, что попросили меня. Не буду томить, у тебя есть шанс. Если правильно представить факты, Совет может позволить тебе жить в городе — конечно, с некоторыми ограничениями и при условии, что будешь себя хорошо вести, — он прищурился и чуть подался вперед, облокотившись на стол. — Но ты не будешь.

— Вы все знаете, — догадалась она. Хайдар коротко кивнул.

— Он тоже просил за тебя. Ты же понимаешь, чем это грозит?

Лиза вскинулась, но он жестом велел молчать, поднялся и подошел к высокому сундуку у стенки. Откинув тяжелую крышку, жалобно скрипнувшую петлями, достал покрытую искусной гравировкой бутылку из черненого металла и два таких же стаканчика.

— Что за мерзкая погода, — пожаловался он, возвращаясь на место.

Наполнил стаканы и протянул один Лизе. Поблагодарив, она приняла, понюхала: что-то крепкое, настоянное на травах. Пить это совсем не хотелось, она вообще не любила крепкий алкоголь, но отказаться Лиза не решилась. В конце концов, не каждый день ей предлагает выпить живая легенда.

— По-хорошему я должен лично отправить тебя туда, откуда пришла, — продолжил Хайдар, когда девушка вернула пустой стакан. Настойка оказалась пряной, сладкой и оставила послевкусие мятной свежести. — Ты ведь собираешься увести одного из лучших моих ребят. Я даже подумывал об Анпиле как о своем преемнике. Но мешать вам не стану. Вот только ты сама — справишься ли? Этого ли на самом деле хочешь? Бросить все, чем живешь, ради него?