Книга Битва за Лукоморье. Книга I - Роман Папсуев

Добрыня вытер лезвие пучком красно-желтых осенних листьев и потянулся. Охота закончилась. Колдун уничтожен, погибшие отомщены, только как-то не радостно всё.

– Голову отсечем или целиком потащим? – деловито уточнил Василий.

– Целиком, – решил воевода. – Пусть местные сами решат, что с душегубом делать. А в мешок кожу Агафона положи.

– Хорошо, – закинув щит за спину, Василий потянулся к поясной сумке.

* * *

Рабатчане ожидали, что волколака будут выслеживать долго, а затем, после великого сражения, притащат в деревню громадную тушу… а охотники явились к околице всего-то через несколько часов, на вид ничуть не уставшие, да еще и с телом какого-то… человека. Местные, косясь на высящегося средь них Олеха Брониславича, лихорадочно зашептались, мол, это что же получается, какого-то проходимца порешили, а нам притащили труп, выдавая за оборотня? Что же это за богатыри такие?..

Василий, ровно ничего не замечая, передал мешок боярину, а Добрыня ровным голосом объяснил:

– Это кожа Агафона. Похороните честь по чести…

Олех мешок не взял, лишь кивнул побелевшему старосте, забирай, мол, а сам уставился на мертвеца, которого богатыри выволокли на дорогу. Собравшийся народ подался вперед, к телу, настороженно переглядываясь, и, пусть благоразумие и подсказывало держать языки за зубами, во взглядах все читалось и без слов.

– Принимайте, – буркнул Василий, то ли не ожидавший такой встречи, то ли, напротив, ожидавший слишком хорошо.

– Волколак это. – Добрыня был всё так же спокоен. – Не сомневайтесь. Молодой и неопытный, иначе бы дольше ловили. Чудища эти после смерти в людей вновь обращаются.

– Слыхал такое, да! – крикнули из толпы. – Сказывали перехожие! Верно удальцы говорят!

Лица людей потихоньку светлели, теперь рабатчане обступили тело колдуна, гудя, как растревоженный улей – радость радостью, но за пережитый ужас нужно спросить хоть бы и с мертвеца.

– У-у, нечисть! – выкрикнул кто-то долговязый в зеленой рубахе.

И началось. Кто-то плюнул, кто-то двинул покойника сапогом в плечо, кто-то всхлипнул, кто-то ругнулся… Брониславич, стоявший рядом с богатырями, напряженно вглядывался в лицо колдуна и хмурился. Заметив это, Добрыня придвинулся поближе к боярину и шепотом спросил:

– Знаком он тебе?

Олех Брониславич неуверенно качнул головой.

– Сам не знаю… Кого-то напоминает, да вот кого – не пойму, не призна́ю. Лицо-то грязное, в крови все. Эй, Мила, дай-ка ветошь какую-нибудь. Годогост, воду!

Дородная тетка сунула Олеху в руки большой старый платок, а сама испуганно шмыгнула назад, в толпу. Боярин, покряхтев, склонился над покойником, брызнул поданной Годогостом водой и стал оттирать мертвое лицо. Люди подались вперед, каждый хотел посмотреть на лик кровожадного убийцы.

Убрав грязь с носа, щек и подбородка, Олех принялся оттирать лоб мертвеца, и вдруг рука его дрогнула… раз… другой… а потом боярин внезапно отпрянул, негромко выругавшись:

– Чтоб тебя, быть того не может!

В напирающей толпе кто-то ахнул, кто-то чуть не взвыл… Богатыри недоуменно переглянулись, не понимая, что происходит.

– Да это ж Егорка! – вдруг громко выкрикнул кто-то из первых рядов. – Меньшой Труханович!

Теперь уже ахнули все, а боярин дрожащим пальцем указывал на красное родимое пятно на лбу мертвеца. Примету пропавшего два года назад парня – его богатыри не заметили из-за залившей лицо оборотня крови… и не обратили бы они внимания на это пятно, даже если б разглядели. Потому что…

– Та не может такого быть! – почти взвыл Игнат. – Егор же уродом был!

– Кривой ходил да обожженный! – вторила старосте какая-то молодка. – А этот, глянь, красавчик…

Люди голосили все громче, в общем шуме можно было разобрать разве что отдельные выкрики:

– Так пятно же!..

– Да мало ли у кого такое может быть!

– У-у, нечистая сила!

– Глаза разуй! Пятно то, на теленка похоже, ровно, как у Кривого Егорки!

– Да точно вам говорю, не спутаешь ни с чем! Одинаковых пятен у поросят и тех не бывает!

– Еще и на том же месте!

– Егор это! Сила нечистая! Красавцем оборотился!

– Это где ж такое видано?!

– Морок на себя навел, внешность изменил!

– Сжечь! Башку отрубить – да в костер!

– Разметайте его! – завопил староста.

Толпа заволновалась, качнулась вперед. Добрыня хоть и растерялся от новостей о Егоре, это движение оценил мгновенно – сложил пальцы и оглушительно свистнул.

– Олех Брониславич, успокой народ, – нарочито медленно произнес воевода, давая уважаемому человеку проявить себя во всем блеске.

Тот не подвел, громогласно рявкнул:

– Спокойно! Богатырь говорит, слушайте!

Рабатчане отшатнулись и малость притихли.

– Этот волколак вас больше не побеспокоит, – всё так же медленно и веско начал Добрыня. – С телом что хотите, то и делайте. Сами знаете, способов упокоить нечистого мертвеца много, нам до этого дела нет…

Пусть хоронят, как хотят! Способов и впрямь за века набралось немало и знают их в каждой деревне. Убитого колдуна можно сжечь, а можно похоронить лицом вниз. Можно перерезать сухожилия на ногах, лишая возможности ходить, или голову отрубить, сердце проткнуть, а то и вовсе разметать по полю, как уже предложил староста Игнат.

Оглядывая толпу, Добрыня натолкнулся на немигающий взгляд сине-зеленых глаз, полных слез. Ладушка смотрела на богатыря не мигая, как совсем недавно волколак в лесу… И по щекам ее катились крупные слезы. Поняв, что ее заметили, девушка развернулась и, сгорбившись, побрела прочь.

– Тело мы сожжем, – подал голос боярин. – А вас, гости дорогие, благодарим за помощь. Вовек ее не забудем. И то сказать, за-ради наших бед от важного дела отвлеклись, аж самим Великим Князем порученного.

Иными словами, спасибо вам, конечно, но чем быстрей вы уедете, тем всем лучше. Добрыня б уехал с великой радостью, будь дело и впрямь кончено.

– Князь нас поймет, – резко бросил воевода. – Тут другое. Советую пока соблюдать осторожность и всё ж дождаться Охотника из Китежа – вы туда уже отписали, кто-нибудь да приедет.

Толпа опять заволновалась, явно не понимая, на кой сдался китежанин, раз нечисть уже извели.

– Сделаем так. – Добрыня слегка повысил голос. – Еще два дня мы здесь останемся, покараулим, проследим, чтобы всё было спокойно. После – отправимся в путь-дорогу по тем делам, по которым и ехали. Будем проезжать мимо заставы – велю нескольким дружинникам к вам отправиться, они вас охранят. А потом, как Охотник места здешние проверит – сможете жить, как раньше.