Книга Хочу тебя в долг - Валерия Ангелос

— Он безумен! — восклицает. — Нелюдь. Садист. Я на своем веку много отморозков повидал. Но этот… хуже него просто нет. Такому верить нельзя. Без сердца он, без морали и без совести.

— Чем больше ты о нем рассказываешь, тем сильнее желание с ним лично пообщаться, понять, так ли черт страшен.

— Вы просто не видели, что он сделал с тем беднягой, — качает головой.

— С предателем?

— Такого никто не заслуживает, — заключает. — Даже падаль. Даже самый отпетый преступник. Даже тот, кто от собственного рода отрекся, не должен через подобное проходить.

— Викинг тебя впечатлил.

— Я до сих пор слышу вопли того несчастного. Вижу это в кошмарных снах. Все мои страдания стерлись перед этим адом. Реальное пекло. Шайтан. Вот кто он. Опоил того глупца, заставил его жить до последнего, чувствовать абсолютно все, каждый миг, каждое движение ножа и… топора. Зеркало напротив поставил, принудил смотреть.

— Хреновое зрелище.

— Хуже всего глаза Викинга, — сглатывает. — Его взгляд. Пустой. Без эмоций. А дальше смех. Больной. Бешеный. Видит Бог, он точно не человек. Не животное. Никакой зверь не способен на подобное, даже самый голодный и лютый.

— Ясно.

— Вы бы слышали, как он смеялся. Он наслаждался этим. Он будто пил чужую боль, заряжался от чудовищных страданий, энергию брал.

— Ну ладно, — обрываю. — Хватит его нахваливать.

Смотрю на часы. Пора. Опаздывать нельзя.

— Поработай над нашим кино. Потом мне запись перешлешь. Хочу подробности изучить, — говорю и поднимаюсь, направляюсь к выходу. — Всех, кто операцию провалил, казнить.

— Всех? — переспрашивает. — Я не вполне…

— Хватку теряешь, — оборачиваюсь и успокаиваю его взглядом. — Срыв поставки нельзя организовать извне. Тут и внутри крысы нужны. Не одна и не две. Кто-то серьезный, повыше рангом, но и кадры на местах тоже важны. Среди выживших есть предатели. Мы не определим кто. Или определим, но не всех. Далеко не всех. А эти разборки отнимут время, которого у нас и так нет.

— Хотите казнить наших людей?

— Наши люди не провалили бы поставку.

Зураб молчит. Не рискует возражать.

— Я эту погань огнем выжгу, — продолжаю холодно. — В следующий раз каждая новая крыса несколько раз подумает, прежде чем предавать. Вторых шансов не последует. Ошибки тут никто прощать не станет.

— Но там ведь, — запинается. — Там и верные люди есть.

— Есть, — не спорю. — Им стоило лучше за неверными приглядывать. Теперь поздно. Наказание понесут все до единого.

— Как прикажете, шеф.

Зураб понимает, что я прав. Трудные времена требуют жестких решений. Иначе нельзя. Тратить время на пережевывание соплей очень глупо и даже опасно. Надо действовать жестко.

Разве это первый срыв поставки? Нет, будут еще. Просто не может не быть. Но с учетом того, как я наказываю тех, кто с обязанностями не справился, все будут на стреме. Уверен, некоторые крысы точно на попятную пойдут.

Викинг. С ним позже разберусь. Пусть дожидается.

А пока намечается встреча поважнее.

Черт. Опять перед глазами зайчишка стоит. Жаль не могу к ней прямо сейчас сорваться. Надо совсем другие вопросы утрясать. Не до траха.

Проклятая баба. Башку поедом жрет.

И я дебил. Как вспомню утренний минет, так слюной исхожу. Пах от похоти распирает. Повторить бы. Член изнывает, деревенеет, кровью наливается. Хоть обхватывай и надрачивай прямо в тачке. До кровавых мозолей. Вспоминаю про бесовскую девку и шалею. Сперма мозги заливает. Вроде ночь напролет эту звезду выдирал, утром тоже пару раз добавил, а не отпустило. Замкнуло похлеще прежнего.



Глава 44

— Тебе уже донесли о моем приказе? — спрашиваю, едва переступив порог кабинета, закрываю дверь и прохожу вперед, останавливаюсь перед панорамным окном в пол.

Красивый вид. Заснеженные горы. Мощь, непередаваемая сила и свобода.

— Ты не мог поступить иначе, — следует ответ.

— Осуждаешь? — хмыкаю.

— Я осуждаю только слабость, — наконец поворачивает голову и прожигает меня взглядом насквозь.

— Значит, мне нечего бояться, — заключаю спокойно.

Дьявол. В присутствии этого человека всегда чувствую себя мальчишкой. Жалким сопляком, которому просто повезло заслужить его уважение. Глупым. Бесполезным. Будто судьбу обманываю. Против воли небес достаю счастливый билет.

— Уверен, ты отлично понимаешь, Викинг не причастен к срыву поставок, — продолжает мужчина. — Он жесток, однако не безумен. Никогда не осмелится нарушить перемирие первым. Чтит волю своего отца, уважает собственный род.

— Догадываюсь.

— Но ты вряд ли в курсе того, что он на пути сюда, — тонкие губы кривит усмешка. — И приблизился вплотную.

— Я не принял предложение о встрече, — отрезаю холодно. — И не намерен принимать.

— Встреча состоится, — чеканит и отворачивается, смотрит вдаль, изучает пейзаж по ту сторону стекла. — Как и война. Это уже неизбежно.

— Поглядим.

— Я рад, что ты спокоен.

— А чего беситься? — складываю руки на груди.

И только через миг понимаю, как пробую закрыться. Отгородиться. Чисто по рефлексу действую. Пытаюсь спрятать мысли. Утаить истину.

Но от него ничего не скрыть. Никогда. Ни за что. Нутром чует. Разум его работает четче любых часов, безошибочно выявляет уязвимость.

— Надеюсь, ты не забыл про долг, — раздается вкрадчивое замечание.

— Я забрал девчонку, — ухмыляюсь. — Она расплатится лично. Конечно, лучше бы деньгами, но у того придурка ни гроша за душой. Переназанимал у всех подряд.

— Девчонку? — опять смотрит на меня, пронизывает насквозь. — Я про твою клятву говорил. Про то самое обещание, которое ты мне дал пятнадцать лет назад.

Пиздец. Придурок здесь только я. Других не найти. Попался. Спалился. Самолично в ловушку угодил. Даже стараться не пришлось.

— Впрочем, ты удачно эту тему поднял, — произносит, обдавая холодом, нажимает на кнопку, разворачивает кресло так, чтобы оказаться всем корпусом ко мне.

Я возвышаюсь над ним. Но это только первое впечатление. Реальность заключается в том, что я всегда перед этим мужчиной на коленях. Ниже. Гораздо. И совсем не важно сколько лет пройдет, сколько битв выиграю, сколько побед одержу. Тут ничего не изменится. Он выше. Намного. Неизменно.

Кадыр Дудаев. Настоящий глава нашей семьи. Лидер. До последнего вздоха и далеко после. Его авторитет непререкаем. Его воля непоколебима. Горы за окном и то готовы пасть ниц перед ним. Что о простых людях говорить?