Книга Путеводная звезда. Том 2 - Сергей Извольский

Приземлились мы совсем неподалеку от белоснежного здания; самолет со мной опустился на посадочной площадке, созданной в том месте, где в моем мире сейчас находится памятник Александру III Миротворцу. И едва я покинул кабину, как доставивший меня на место летающий танк вновь взмыл в воздух. Проводив его взглядом, я увидел, что направился он к стоящему на рейде судну, не замеченному мною ранее.

Немалых размеров корабль стоял так, что мне был виден широкий кормовой открытый проем доковой камеры, предназначенной для перевозки десантных катеров и бронемашин-амфибий. В центре высокого корпуса корабля возвышалась крупная и угловатая, ощетинившаяся антеннами коробчатая надстройка, разделяя палубу на две посадочные площадки. На кормовой расположилось три конвертоплана, рядом с которыми я увидел несколько фигурок обслуживающего персонала, а на носовую посадочную площадку корабля как раз сейчас приземлялся второй из сопровождавших меня летающих танков.

Занятия в гимназии, а именно изучение вооруженных сил стран вероятных противников, для меня не прошли даром. И даже на таком расстоянии по характерным очертаниям корпуса я определил, что вижу корабль SMS «Heinrich von Preußen». Корабль Его Величества «Генрих Прусский», если по-русски. Универсальный десантно-штабной корабль Kaiserliche Marine, флагман III-й оперативной эскадры Германии, входящей в Европейские вооруженные силы, обеспечивающие интересы Европейского Союза в южной части Индийского океана.

Наблюдать именно этот корабль в водах Черного моря было весьма непривычно. Да и вообще непривычно видеть здесь — в смысле в этом мире, подобный «живой» корабль, на поддержание которого нужно тратить просто неимоверное количество ресурсов. Относительно живой, конечно — если учесть, что в его экипаже лишь внешне похожие на живые организмы штампы.

И кстати о живом. Я только сейчас понял, как, наверное, меня ощущали в Хургаде, а до этого в Фамагусте одержимые; потому что почувствовал рядом невероятный отзвук чужих, живых эмоций. И обернувшись, заметил торопливо идущую в мою сторону по парковой дорожке девушку. Настоящий ангел — особенно это видно сейчас, когда за границей световой поляны дворца виднеются стены враждебного темного мира.

Принцесса Елизавета Брауншвейг-Мекленбург-Романова. Мать Олега. И по совместительству моя ангел-хранительница, уже не раз спасшая мне жизнь и душу.

Выглядела Елизавета также, как и во время нашей последней встречи. Совсем юная (похоже, остановившееся время этого мира остановилось и для нее) и ослепительно прекрасная. Принцесса была в белой ассиметричной тунике, подпоясанной широким поясом и скрепленной на левом плече золотой фибулой. Распущенные волосы стянуты на лбу тонкой диадемой, бриллианты которой блестели почти также, как огромные васильковые глаза принцессы.

Сопровождали Елизавету два вооруженных штампа, которые по ее жесту остались на краю поляны. И обернувшись, Елизавета — старательно пытаясь не побежать, подошла ближе. Я все сильнее и ярче чувствовал захлестнувшую девушку бурю эмоций. Более того, ощутил даже эхо того, как у нее перехватило горло — губы Елизаветы чуть подрагивали, и она сейчас просто не в силах была ничего вымолвить.

Подойдя ближе, принцесса робко взяла меня за руку, несмело улыбнулась — словно все еще не в силах поверить в то, что в этом мертвом мире появился кто-то разумный, настоящий и живой, а после просто упала в обморок.

Подхватив Елизавету — удивительно легкую, я прошел вместе с ней до одной из скамеек на парковой дорожке. Посадив ее, сел рядом, ожидая пока принцесса придет в себя. Ждать пришлось недолго. Глаза Елизаветы распахнулись, и она — найдя мои глаза взглядом, взяла меня за руку и больше не отпускала, крепко сжав.

Долго, очень долго мы просто сидели в молчании. Девушка двумя руками обхватила мою ладонь, словно принуждая поверить себя в реальность происходящего, я же осматривался по сторонам, то и дело скользя взглядом по такой юной матери Олега.

— Как долго я этого ждала, — наконец произнесла моя ангел-хранительница.

— Могла бы и сказать, я мог бы прийти быстрее.

— Не могла.

— Даже намекнуть не могла?

— Ты же уже знаешь о равновесии?

— Оу. Ты тоже… встречалась с нашим общим другом?

— Да.

Елизавета передернула плечами, а я словно вживую почувствовал стягивающий ей лопатки холодок неприятных воспоминаний.

— В какой-то степени тут из-за него, — ответила она в ответ на мой взгляд. — Причем он спас меня от… участи худшей чем смерть.

«Где-то я подобное уже видел» — мысленно, невесело улыбнулся я. Вслух же сказал несколько иное.

— Теперь ясно. Прости, я не очень умный, сам сразу не догадался где ты.

— Самое главное, что ты сюда пришел, — улыбнулась Елизавета.

— Ты… живая?

— Абсолютно.

— Ты же…

— Умерла, да. Но и ты ведь умер. Там, у себя дома, — едва улыбнулась Елизавета.

— Ну, в смысле… Так. Давай начну сначала. Попробую объяснить и снова задать вопрос. Я здесь и сейчас… это не «я» в полном смысле слова. Я здесь нахожусь как тень. Мое тело живое и полноценное — оно является таким только дома, в истинном мире. Сейчас я здесь… вот здесь, вот моя душа, — показал я на клинок кукри. — Я прошел вместе с ним инициацию, и клинок замкнулся на мои энергетические каналы, став неотъемлемой частью моего тела. А я — «я», — похлопал я себя по груди, — если смотреть на тело, здесь только тень. Которую отбрасывает моя душа.

Если примерно обозначить состояния, то в истинном мире я нахожусь как человек, в Изнанке — как астральная проекция, а здесь — в этом отражении мира, как тень собственной личности, которую могу создавать с помощью перемещения сюда части моего тела… — поднял я клинок-кукри, демонстрируя его.

— Ясно, — кивнула Елизавета. — я прекрасно понимаю, о чем ты.

— Так могла бы…

— Мне просто приятно слышать твой живой голос, — улыбнулась выглядящая такой юной девушка. — Здесь я не тень, а настоящая «я», живая. Если использовать озвученную тобой только что схему состояний тел, то со мной происходит все то же самое, что и с тобой, только в обратном порядке. Именно здесь я в своем настоящем истинном теле. Думаю, что если я смогу проникнуть в истинный мир, то буду там находиться как тень, как ты здесь сейчас. Что? — заметила, как изменилось у меня лицо Елизавета.

— Я был здесь три раза.

— Да, знаю. Я чувствовала каждый раз твое появление. В первые разы была слишком далеко, хорошо хоть сегодня смогла тебя найти.

— В первый раз я пришел сюда в истинном теле.

После этих слов я почувствовал, как Елизавета невольно сильнее сжала мою руку.

— Пришел для того, чтобы спасти попавшую сюда… подругу, так скажем.

— Я поняла, о ком ты. Саманта Дуглас, хорошая девушка. Сильная. Мне она нравится. Вот только я даже не думала, что вы здесь были в своих настоящих телах.