Книга Дом без хозяина - Генрих Белль

Вода в бассейне была светло-зеленая, ярко светило солнце. Нелла вышла из-за кабины и увидела, как служитель испуганно вздрогнул. Но потом он улыбнулся и открыл окно на веранде. Она подошла ближе. Служитель только и ждал этого. Не дав ей сказать и слова, он, улыбаясь, покачал головой:

– Не стоит, право не стоит! Вода очень холодная!

– А сколько градусов сегодня?

– Не знаю. – Он махнул рукой. – Я уж и мерить перестал, все равно больше никто не ходит.

– Знаете, я все-таки рискну, – сказала Нелла, – сделайте одолжение, измерьте температуру воды…

Служитель явно колебался. Нелла пустила в ход свою улыбку, и он сразу отошел от подоконника. Порывшись в ящике стола, он достал градусник. Рабочие в душевой, как по команде, подняли головы, но тут же занялись своим делом. Теперь они выскребали ломиками грязь из водосточного желоба. Скользкое, зловонное месиво: пыль, пот, вода – гнилой осадок пляжного блаженства.

Нелла и служитель подошли к бассейну. Уровень воды опустился. На бетонной стене остался илистый зеленый след.

Служитель поднялся на площадку для прыжков и забросил в бассейн термометр на длинном шнурке.

Обернувшись, он, снисходительно улыбаясь, посмотрел на Неллу.

– Мне бы еще купальник и полотенце, – сказала она.

Он кивнул, подергал шнурок, – термометр медленно закружился в зеленой воде. Служитель был похож на учителя гимнастики: мускулистый, сухой, с квадратными плечами и узким стриженым затылком.

Напротив, на террасе летнего кафе, сидели люди. В зелени кустов, окружавших террасу, белели фарфоровые кофейники. Прошел кельнер с подносом. Он нес пирожное – белые завитушки крема на желтом бисквите. Маленькая девчушка, расшалившись, перелезла через изгородь, отделявшую кафе от купальни, и побежала по газону прямо к бассейну, туда, где стояла Нелла. С террасы донесся женский голос:

– Не подходи так близко к воде!

Нелла вздрогнула и посмотрела на девочку, которая, замедлив шаги, нерешительно приближалась к бассейну.

– Оглохла ты, что ли? – закричала мать. – Говорят тебе, не подходи так близко к воде!

– Пятнадцать градусов, – сказал служитель.

– Ну что же, вполне терпимо.

– Дело ваше.

Они медленно пошли назад к веранде. Навстречу им рабочий тащил фанерную дверь с цифрой 9.

– Там новые петли надо поставить, – бросил он на ходу своему напарнику. Тот кивнул.

В гардеробной служитель дал Нелле оранжевый купальник, белую резиновую шапочку и мохнатое полотенце. Оставив у него сумочку, она пошла в кабину переодеваться. Кругом стояла тишина. Нелле стало жутко. Привычные сновидения не возвращались. Рай не приходил или появлялся совсем не таким, каким она хотела бы видеть его. Она покинула мир своих снов, словно съехала со старой обжитой квартиры. Тщетно искала она знакомые дороги, по которым столько раз проходила во сне. Разорвана в клочья лента старого фильма, знакомые кадры меркнут на горизонте – даль втягивает, поглощает их, как сток всасывает грязную воду из ванны. Глухое бульканье, словно последний, сдавленный вопль утопающего, и вода, коротко всхлипнув, уходит в отлив. Точно так же исчезло все то, из чего были сотканы ее сны. Ей вспомнилась ванна после купанья, в теплом, душноватом воздухе аромат туалетного мыла, смешанный со слабым запахом газа; на стеклянной полочке над умывальником забытый помазок, весь в засохшей мыльной пене.

Пора распахнуть окно – душно! Но там за окном – скверный рекламный фильм, без настроения, без полутонов, серые, тусклые кадры. Так вот каковы они – убийцы! Мелкие карьеристы на жалованье! Они читают доклады о поэзии и давно забыли о войне.

– Не подходи так близко к воде! Слышишь ты или нет? – надрывалась на террасе мать.

По звуку ее голоса Нелла поняла, что она кричит с набитым ртом. Непрожеванная трубочка со сливочным кремом, слипшийся комок из крема и теста глушил властные переливы материнского голоса. Но вскоре мамаша закричала снова, на этот раз пронзительно и отчетливо:

– Осторожно! Смотри, куда идешь!

Противный ком подкатил к горлу. Грязная вода, всхлипнув, ушла в отлив: фильм кончился. Неестественная, надуманная концовка – голос Гезелера, его рука на ее плече, смертельная скука в его обществе. Вот они каковы, убийцы! Жеребчик за рулем, в голосе поганенькая казарменная похоть, лихо ведет машину – все, больше ничего не скажешь!

Мамаша окончательно расправилась с пирожным и кричала во весь голос:

– Не балуйся! Что ты носишься как угорелая!

Газоны давно не подметали. Повсюду валялись ржавые металлические пробки от бутылок из-под лимонада. Нелла вернулась в кабину и, чтобы согреться, надев на босу ногу туфли, быстро побежала к бассейну. Девчушка все еще стояла на траве между кафе и бассейном, а мать следила за ней, перегнувшись через перила, – бесформенная туша в цветастом платье.

Скользкие, обомшелые ступени вели к воде. Вдалеке, над кронами деревьев, за террасой кафе темнела крыша Брернихского залива. Над гребнем ее Нелла увидела на голубом фоне неба флаг христианского союза деятелей культуры: золотой меч, красная книга и синий крест на белом фоне. Флаг слегка колыхался на ветру.

Нелла сняла туфли, отбросила их на газон и медленно спустилась по ступенькам. Войдя в воду, она наклонилась и, черпая воду пригоршнями, стала лить ее на себя. Это успокоило ее. Вода оказалась не такой уж холодной. Она зашла глубже, сначала по колени, потом по пояс. Купальник намок, отяжелел, по коже струилась прохлада. Она наклонилась вперед, окунулась и поплыла, неторопливо вынося руки и сильно загребая. Она тихо смеялась от удовольствия – было так приятно рассекать зеленую гладь воды.

Смотритель по-прежнему стоял на площадке и, заслонившись ладонью от солнца, глядел на нее. Доплыв до противоположной стенки, она повернула назад и помахала ему рукой. Девчушка на лужайке сделала было еще один шаг к бассейну, но цветастая туша тотчас же заголосила:

– Не подходи так близко к воде!

Ребенок послушно остановился и переступал с ноги на ногу. Нелла перевернулась на спину и поплыла еще медленней. Она совсем согрелась. От чужого купальника слегка пахло илом. Где-то высоко в небе жужжал невидимый самолет, только широкий дымный след тянулся от него по небу. Дым, вначале густой и плотный, постепенно расслаивался, волокнистые облачка таяли, исчезали. Самолет так и не показался. Нелла попыталась представить себе летчика в кабине. Кожаный шлем, очки, угрюмо-сосредоточенное выражение на худощавом лице. Она представила себя на его месте за штурвалом самолета… Где-то там внизу блестит озеро, крохотное, величиной с булавочную головку или побольше – с монету, и уж во всяком случае не больше циферблата ручных часов. Светло-зеленая рябь воды среди темных пятен леса. А быть может, озера оттуда и вовсе не видно. Самолет медленно, словно из последних сил тянет за собой тяжелый шлейф. Дымное облако желтеет, расползается. Из последних сил ползет самолет по бескрайней голубой пустыне. Жужжание стихло – теперь он уже далеко, там, за лесом, на горизонте. След его почти растаял, а над крышей замка, где он начинался, исчезли уже последние дымки. А флаг по-прежнему четко вырисовывается на ярком голубом небе и слегка колышется на ветру. Золотой меч, красная книга и синий крест на белом поле – тщательно продуманное символическое сочетание.