Книга Белая сирень - Маша Ловыгина

Сердце рвётся из груди. Слёзы застилают глаза. Ей некуда бежать. Она не оставит Марину.

Есть единственный способ попробовать найти помощь: выбраться к дороге в надежде, что кто-нибудь остановится и…

«И что?!», — Оля заскулила от ворвавшихся в голову мыслей. Кто осмелиться противостоять компании нелюдей? У них оружие, абсолютная власть и полная уверенность в своей безнаказанности.

Вот и Марина, которая столько времени была с Морозовым, любила его, верила и ревновала к Оле, даже подумать не могла о том, что с ней произойдёт.

«Боженька, сделай так, чтобы она осталась жива!», — шептала Оля, пробираясь сквозь кусты.

«Чёрт, чёрт, чёрт!!!», — словно ледяной водой окатило.

Следовало идти совсем в другую сторону! Туда, откуда они приехали с водителем Лёхой. Девушка остановилась, ухватившись за ствол дерева и прижавшись к коре щекой. Длинный ствол поднимался высоко вверх, и Оля, задрав голову, заметила первую звезду. До предрассветных сумерек ещё есть время. Спрятаться, затаиться, укрыться под покровом ночи, и пусть Морозов рыщет по лесу в поисках беглянки, пока ему не надоест. Они выпили почти ящик водки. Скоро его и остальных свалит сон, и тогда… Тогда она выберется из своего укрытия, вернётся в дом и поможет Марине уйти.

Оля шагнула в заросли какого-то кустарника. В лицо попала ветка, оцарапав кожу и едва не воткнувшись в глаз. Стоило усилий не вскрикнуть и не нарушить тишину, царившую в чаще. Опустившись на колени, застыла, не обращая внимания на ползающих по ногам жучков. Тишина. Надо слиться с тишиной.

Оля закрыла глаза, как в детстве, представляя себя в «домике», когда всего в нескольких метрах от себя услышала шаги и незатейливую мелодию, которую насвистывал Морозов.

Глава 35

Несколько дней, прошедших с момента задержания Мезенцева, оказались для Оли непомерной ношей, которая отняла у неё последние силы. Физические раны заживали, а душевные, к сожалению, кровоточили с каждой минутой всё сильнее. Теперь, когда от Ольги ничего не зависело, апатия овладела ею полностью, заставляя с трудом встречать утро и провожать день. Лаврик не мог заставить девушку даже поесть нормально. Он старался вывести её из этого состояния: готовил, затеял перестановку, чтобы выделить Оле небольшой уголок за шкафом, по вечерам читал вслух «Тома Сойера», но Платон слушал его гораздо внимательнее, чем она.

Телефон всё время находился в отдалении. Оля не выключала его только по одной причине — ждала звонка следователя хоть с какими-нибудь новостями. Ей очень хотелось верить, что когда Тищенко, Гуциеву и Мезенцеву будут предъявлены обвинения, она, наконец, вздохнёт спокойно и обретёт спасительную уверенность в том, что всё было сделано не напрасно.

Лаврик утешал, говоря, что эта её депрессия вызвана стрессом, и как только дело сдвинется, у Оли появятся силы и желание жить.

Бедный старик! Стоит ли говорить ему о том, что гнетёт её не вынужденное ожидание, а невозможность побороть собственный страх. Ведь если всё вылезет наружу, она мало чем будет отличаться от преступников. Беглых преступников, если уж называть вещи своими именами.

Следователь позвонил в субботу утром. Оля не сразу узнала его голос, отвыкнув за это время ото всех, слыша только скрипучие нотации Лаврика. Они договорились встретиться, чтобы поговорить с глазу на глаз, и сердце мучительно сжалось, предчувствуя недоброе.

Собралась быстро, но задержалась на пороге подъезда, щурясь от солнца, оглушённая звуками улицы. За эти дни город превратился в зелёный сад. Надо же, а она совсем забыла, как Чудов преображался с приходом лета. По стенам домов оживлённо вились побеги плюща, первые цветы в палисадниках робко поднимали набухающие бутоны к небу и расправляли, словно крылья, свои листья.

Следователь встретил Олю у входа в здание полиции. Кажется, он испытывал те же чувства, что и Оля, потому что сидел на ступеньке, подставив солнечным лучам бледное уставшее лицо. Предложил прогуляться до парка, купил стаканчик мороженого и, когда Оля отказалась, продолжил путь, зажав его в руке, пока на асфальт не стали падать белые кляксы.

— Я ждала вашего звонка.

— Мне пришлось ненадолго уехать, — словно стесняясь, мужчина отвернулся и, съев половину пломбира, выбросил остатки в урну. — В детстве мороженое было вкуснее.

— Наверное, — Ольга села на скамейку в парке, напряжённо выпрямив спину.

— Я понимаю, Ольга Павловна, вы ждёте подробностей.

— Это не простое любопытство.

— Да, конечно, — следователь потёр набрякшие веки. — Иначе, мы бы с вами здесь не сидели. Касательно Гуциева и Тищенко могу сказать: этот процесс будет долгим и муторным. Подключились адвокаты с обеих сторон. Каждый из них будет рыть носом землю, чтобы отработать немалые деньги. Но, поверьте, никому не удастся уйти от наказания. Идёт работа со свидетелями, каждое заявление многократно проверяется. Готовится доказательная база. Им инкриминируются хищения, спекуляции городским имущественным фондом и подлог. Местному мэру не позавидуешь. Скоро многие, подобно Маржанской, побегут с корабля, как трусливые крысы.

— А как же те видео? Издевательства?

Следователь вытер пальцы несвежим платком, пытаясь избавиться от липких пятен.

— Понимаете, это только начало пути. Подключилась пресса. Сейчас со дна поднимется столько грязи, что записи с этой флешки будут лишь мелкими пузырьками на поверхности болота. Не надо сбрасывать со счетов, что этим записям уже несколько лет. И они не являются главным основанием в возбуждении дела, скорее, обрамлением. Но кажется, вас больше интересует другая история. И тут я могу вас обрадовать, если можно так сказать. После проведённой экспертизы, в машине Мезенцева найдены многочисленные следы присутствия погибших девушек.

Ольгу качнуло.

— Честно говоря, в тот день, когда вы пришли ко мне, ваши слова не были особенно убедительными. Не то чтобы я не доверял вам, — он мельком бросил взгляд на Олю. — Но слишком уж всё выглядело неправдоподобно. Однако, долго работая в этой системе и повидав всякого, я пришёл к выводу, что иногда интуиция важнее доводов разума, — он снова развернулся к Оле.

Ольга же внимательно слушала, только сейчас заметив, что, казавшиеся ей белёсыми радужки глаз следователя, на самом деле, разного цвета: одна — бледно-голубая, а вторая с зеленоватым оттенком. Чтобы это разглядеть, необходимо находиться к нему совсем близко, лицом к лицу. И чтобы падал правильный свет, и не висели перед глазами клубы сигаретного дыма.

— Так получилось, что в основном я занимаюсь внутренними расследованиями, — мужчина говорил негромко. — Сейчас, когда убийства объединены в серию, ими займутся мои коллеги. Для этого создана группа, к которой подключились наши коллеги из Москвы.

— Вы уже знаете, каким образом их лишили жизни?

— Предстоит полная аутопсия, прежде чем будет дано заключение. Единственное, с чем нам приходится согласиться на первом этапе, что все девушки погибли насильственной смертью. Я присутствовал при допросах Мезенцева. Он не отрицает знакомства с погибшими. Но, сами понимаете, город небольшой, все друг друга знают, постоянно пересекаются. И такой длительный промежуток времени между преступлениями, и явные различия между самими потерпевшими, и личность Мезенцева, оставляют ещё множество вопросов. Разобраться с ними — вот наша задача.