Книга Ненавижу тебя любить - Анна Веммер

— Вот и умничка. А на выходных мы с тобой пойдем выбирать платье для нового года. Придумала, какое хочешь?

— Синее! С мишурой! Я буду снежинкой, мы учим стишок! Ты придешь слушать стишки?

— Конечно. Обязательно приду и буду громче всех хлопать. Только ты смотри, тот, кто ест холодное, болеет и на утренниках не выступает. Сосульки не грызи, поняла?

- Да!

— Я тебя очень сильно люблю.

— Я тебя тоже люблю-ю-юу-у-у!

Почти вижу, как Машка кривляется перед зеркалом, показывая сама себе язык, вытягивая губки трубочкой. Я бы отдала очень многое, чтобы сейчас оказаться рядом с ней. Но не могу сорваться и приехать, не могу просто так подойти и обнять. Она совсем недалеко, в часе езды, а кажется, что за семью морями.

— Ладно, малыш, ложись спать. Будь хорошей девочкой и слушайся папу, ладно?

— Ла-а-адно!

Я слышу шуршание, далекий Машкин смех, невольно улыбаюсь ей в ответ, хоть дочь эту улыбку и не видит.

— Ксюх… — слышу в трубке голос бывшего. — Ответь мне на один вопрос, честно. Ты по своему врачу скучаешь?

— А ты? По своей Даше?

— Нет. Я давно перестал ее любить, и вряд ли вообще любил. Она не заслужила смерти, но я бы не хотел быть рядом с ней.

«Только рядом с сыном», — повисает в воздухе, но произнести никто не решается.

А теперь очередь моего честного ответа.

— Нет. Я не могу его обманывать, делая вид, что все в порядке, и я влюблена.

— На Новый год я уезжаю в командировку. Ты сможешь остаться с Машей?

— Да. Конечно. Это было бы здорово.

— Тогда отпущу Женю.

Женя — новая няня Машки. При встрече обязательно разузнаю, что за девушка и как Машка к ней относится. Хотя, судя по голосу, никаких бед в жизни дочери не происходит. Живет, радуется миру вокруг, в прямом и переносном смыслах пробует ее на вкус. Ради этого стоило рискнуть всем.

— А у меня есть еще один вопрос, — вдруг говорит бывший.

— И на него тоже нужно ответить честно?

— Хотелось бы. Что на тебе надето?

Я смеюсь, до конца, наверное, не веря, что он это спрашивает, что мы вообще говорим по телефону. В кои-то веки не ругаясь и не обрывочными короткими фразами.

— Вова, какая разница?

— Просто мне интересно. Это преступление?

Бреду в спальню, останавливаюсь перед большим зеркалом в полный рост и задумчиво себя рассматриваю.

— Джинсы и кашемировый джемпер. Красный. Отвратительно сочетается с цветом волос и бесит.



— Зачем надела?

— Другого не было.

— Хорошо, тогда такой вопрос. В чем ты будешь сегодня спать?

— В кровати.

— Смешно. И все? Ну же, дай мне пофантазировать. Ты не можешь мне запретить использовать твой образ в качестве фантазии. Какая у тебя пижама?

— Никакой. У меня нет никаких вещей…

Я умолкаю, пытаясь придумать, как логичнее соврать. Не хочу рассказывать, что его отец купил мне квартиру. Володя обязательно докопается до причин и если свекр привык играть в игры и хранить секреты, то я сдамся минуте на второй. После страха потерять Машку страх, что бывший узнает о моей роли в устранении Царева — самый сильный.

— Я сняла другую квартиру.

— Почему?

— В той… м-м-м… завелись клопы. Пришлось попросить Веру привезти новую одежду, а старую отдать на дезинфекцию. Ну и сменить место жительства, тем более что я могу позволить себе что-то получше…

Нет, такое я точно вряд ли позволила бы себе на зарплату фрилансера, но Володя не знает, сколько я получаю за заказы и вряд ли будет интересоваться, если история прозвучит складно. Клопы — это ведь очень складно, да?

— Привезти тебе пижамку?

— Мы же договорились.

— Я не мог не попробовать. Ну что, ты даже ванну сегодня не примешь? Дай мне хоть какое-то направление! Или фотку… точно, покажи мне фотку из ванной.

— Открой интернет и скачай порно.

— Так… а в каком ты снималась?

— В том, которое начинается со слов «Районный суд города Москвы постановил что-то там о расторжении брака».

— Взяла и убила весь настрой. Сбрось мне свой адрес, я в выходные пришлю водителя.

— Хорошо. Утром сброшу.

Вова смеется в трубку.

— Боишься, что если сбросишь сейчас, то я все же привезу пижамку?

Эта мысль мне в голову не приходила, на самом деле я понятия не имею, какой здесь адрес и сейчас займусь изучением нового жилища. Посмотрю, что здесь рядом, как добираться до Машкиного сада, внесу изменения в договоры и оферты по работе, скачаю с облака все проекты, оставшиеся на прошлом ноутбуке. А потом и впрямь приму ванну и лягу спать, потому что сил почти не осталось.

В шкафчике обнаруживаются несколько бутылок вина, в холодильнике есть сыр и хамон. Свекр все делает основательно, продуктов мне хватит на неделю. Я вдруг чувствую голод и с удовольствием делаю омлет, а чтобы не сидеть в тишине, включаю телевизор.

— Сегодня на Новоградском мосту во время спецоперации силовиков погиб известный бизнесмен и политик Константин Царев. По сообщениям правоохранителей, Царев обвиняется в серии заказных убийств и покушений, за ним больше года велась слежка. При задержании охрана бизнесмена оказала сопротивление. Из-за возникшей перестрелки автомобиль Царева потерял управление, пробил ограждение моста и упал в реку. Двое охранников во второй машине погибли, ранен один полицейский. В настоящее время мост оцеплен, работают техника и водолазы.

Выключаю телек и подхожу к окну, чтобы унять дрожь. Вот и все, Царев больше не угрожает Володе. Хоть так и нельзя, я почти уверена, что никто и не собирался всерьез арестовывать человека, который может нанять лучших адвокатов и купить любых свидетелей. Царев был с зубами, но Никольский оказался зубастее, а уж связей с органами у него едва ли не больше, чем у самих органов, как иногда говорил Вова

Одной проблемой меньше. Или не одной? Я шаг за шагом отвоевываю право быть рядом с дочерью. Глухая стена из ненависти, когда я не могла даже узнать, как у Машки дела, сначала превратилась в пару часов в неделю в обмен на секс с бывшим, а сейчас стала почти полноценным участием в жизни дочери, насколько вообще приходящая мать может в ней участвовать.

Я забираю ее из садика пару раз в неделю, мы гуляем, развлекаемся, она может прийти ко мне в гости (нужно купить для нее кроватку), я приду к Маше на утренник, я встречу с ней Новый год, а летом мы обязательно поедем в отпуск, даже если мне придется работать сутками и месяцами без передышки. Это не «кое-что», это уже намного больше, чем то, с чего мы начали.