Книга Мор. Прямо в сердце - Алекс Хилл

– Настя… – начинает Зимин, но я не хочу ничего слушать.

– Не надо. Дим, спасибо, что подвез, но я лучше пойду.

После буйства эмоций, выходка Мора становится последней каплей, и оцепенение накрывает своим покрывалом. Так пусто… В душе и в голове… Наверное, это перегрузка. Открываю дверь подъезда и делаю первый шаг внутрь.

– Так ты все-таки выбираешь его? – голос Зимина звучит странно-серьезно. Ни веселья, ни шуток.

Ну раз он ко мне со всей серьезностью, то и я отвечу тем же.

– Это всегда был он.

Все действия, словно на автопилоте. Вхожу в квартиру, принимаю долгий душ, а затем, вытащив мамин свитер из коробки с оставленными вещами, надеваю его и укладываюсь калачиком на диване в гостиной. Отправляю маме сообщение, что очень устала и ложусь спать, потому что сил разговаривать с ней просто нет. Они уходят на поддержание эмоционального вакуума. Ни одной слезинки, ни одной мысли о Саше Мореве. Потом. Я подумаю обо всем этом потом. Сейчас просто не могу. Закрываю глаза, и организм делает мне огромный подарок, позволяет отключиться так быстро, что даже не успеваю прочитать ответное сообщение от родительницы.

Утро наступает неожиданно и громко. Телефон просто разрывается. Это мои две «Эл» меня потеряли. Говорю, что заболела. Приходится. И это не совсем ложь, если уж на то пошло, чувствую я себя не просто больной, а при смерти. Ноет каждая клеточка кожи, каждая мышца, но самая сильная боль внутри. После восстановления всех кусочков пазла приходят слезы. Много. Соленые и такие горячие, словно во мне кто-то палит костер, пытаясь сжечь последние несколько дней, но воспоминания не горят.

Мор сдался и отпустил… Нет, не так, отдал меня. Все что произошло между нами ничего для него не значит. Но черт! Как же трудно в это поверить, а принять и вовсе невозможно. Его телефон недоступен. Не хочет говорить, это понятно, но что делать, если я хочу?

Звонок в дверь отвлекает меня от сожжения очередной сигареты заживо. Правы некоторые люди, эти штуки действительно успокаивают, но курить для этого совсем не обязательно. Только теперь все мои антистрессовые процедуры идут прахом, потому что я несусь к двери, а сердце, кажется, бежит впереди меня.

Распахиваю дверь, и только потом до меня доходит, что, наверное, стоило хотя бы в глазок посмотреть. Человек, которого вижу перед собой, совсем не тот, кого бы я хотела, но он на втором месте. Точнее, она.

– Привет, – Эн боязливо улыбается. – Могу я…

– Проходи, – тут же приглашаю ее внутрь.

Закрыв за собой дверь, девушка поворачивается ко мне, и в ее глазах стоят слезы. Вспоминаю, как выгляжу, и торопливо заправляю спутанные волосы за уши в попытке привести себя в относительный порядок, хотя это вряд ли поможет.

– Женя мне все рассказал, – начинает Аня тихим голосом. – Я не знала, Насть. Клянусь, – теперь соленые капли катятся по ее щекам, а я удивленно гляжу на Строганову.

За все это время, я даже ни разу не подумала о том, что она может помогать брату. И сейчас не собираюсь ее обвинять. Шагаю к Ане и забираю из ее рук плотный пакет, внутри которого подозрительно что-то звенит.

– Я знаю, – выдавливаю слабую улыбку. – Надеюсь, это не коньяк, – чуть приподнимаю пакет.

– Шампанское, – усмехается всхлипывая. – Ты в прошлый раз сказала, что коньяк тебе не понравился.

– Ну и отлично, – ухожу на кухню, а девушка следует за мной.

Бутылка пустеет на половину, когда Аня заканчивает извиняться и доказывать, что она ни при чем. Я пытаюсь ее остановить, но потом понимаю, ей это нужно. Пусть выскажется.

– Макс в больнице сейчас, – говорит Аня, и я давлюсь шампанским.

– Что с ним? – взволнованно интересуюсь, и, если честно, не знаю, что меня беспокоит больше: положение Саши в этой ситуации или здоровье Макса, и вообще волнует ли последнее.

– Не с ним. Хотя, Макс выглядит, как слива лиловая-спелая-садовая, но он заслужил. Не могу ничем его оправдать, да и не хочу. В больнице Ден, но и он скоро поправится. Неслабо головой приложился, а сотрясаться там особо нечему… Они не настучат, так что никто не тронет Мора из-за того что случилось. Об этом знают только те, кто был там, ну и я, – Эн пожимает плечами и снова показывает мне взгляд полный чувства вины. – Мне так жаль, что ты и Мор пострадали из-за моего идиота брата. Поверить не могу, что Макс творил такое.

– Мор? – переспрашиваю, потому что в этом сокращении есть что-то неправильное. – Ты зовешь его так?

– Ну да. Уже коротко и удобно.

– То есть не Лекс? – допытываюсь я. Сама уже осознаю глупость вопросов, но все равно хочу удостовериться на сто процентов.

– Причем здесь это? – Аня глядит на меня хмурясь. Наверное, пытается въехать.

– Лекс не сокращение от Александр?

– В моем случае Лекс, это сокращение от Алексей, – объясняет Аня, а я готова свалиться на пол и молотить кулаками по нему, чтобы наказать себя за тупость.

Если бы я не была полной идиоткой, если бы поговорила, а не психанула, ничего бы… Новая волна боли проходит сквозь тело. Я виновата в произошедшем. Только я. Все ведь могло быть по-другому. Если бы я просто ему поверила.

***

Аня покидает квартиру Насти с огромным чувством беспокойства, но при этом понимая – девушке просто нужно время. Мореева практически ничего не рассказала Строгановой, но тут и так понятно. Между ней и Мором что-то произошло, и теперь это гложет маленькую художницу. Аня пыталась ее немного взбодрить шампанским, разговорами, даже была предпринята попытка посмотреть фильм, но в итоге Настя культурно отправила подругу домой. Только вот идти туда у Ани нет никакого желания, зато есть другое. Очень и очень заманчивое.

Строганова добирается до «Макдональдса» минут за двадцать, и к этому времени аппетит разыгрывается еще больше. Заказав свою любимую картошку по-деревенски, Аня занимает самый дальний столик у окна и внезапно чувствует укол грусти. Одна. Она здесь совершенно одна, и это так непривычно. Даже любимое блюдо, которое раньше она могла есть тоннами, сейчас кажется абсолютно безвкусным.

С безумно колотящимся сердцем Аня делает фото пустого стула напротив и отправляет человеку, которого очень хотела бы видеть здесь, и добавляет сообщение – «Для полного счастья не хватает только тебя». Вит, конечно, не отвечает. И это неудивительно, его можно понять. Есть такая неприятная штука, как упущенный момент. Они слишком долго ждали, слишком затянули… А может, наоборот, поторопились. Если бы Вит признался позже, сейчас например, Аня бы его не оттолкнула, ведь ее сердце, хоть и повреждено немного, но свободно.

Через десять минут пустого ожидания, Аня закидывает в рот еще одну дольку картофеля, которая больше напоминает поролон. Неужели у них с Витей нет больше пути назад? А лучше даже не назад, а вперед. В новое и неизвестное будущее, но теперь не в статусе друзей, а… Девушка поднимает взгляд, потому что на краешек стола ложится мужская ладонь. Пристальный взгляд, дыхание тяжелое и частое. Взъерошенный, будто бежал сюда сломя голову.