Книга Зимняя роза - Дженнифер Доннелли

Сегодня был важный и ответственный день в его политической карьере. Сегодня закон о гомруле проходил второе чтение в палате общин. Собравшихся ожидали дискуссии и острые дебаты, во время которых палата рассмотрит содержание и положения закона и затем решит, принять его или отвергнуть. Фредди неустанно трудился за кулисами, обеспечивая поддержку закону со стороны обеих партий. Битва была не из легких; он лишь недавно собрал большинство, необходимое для проталкивания закона через палату. Он допускал, что в момент голосования кто-то из сторонников закона вдруг может передумать. Необходимо убедить сомневающихся и перетянуть их на свою сторону, а для этого он должен произнести эпохальную речь. Да, именно эпохальную.

Несколько месяцев Фредди писал и переписывал варианты речи, рвал прежние черновики и начинал заново, пока не добился точных слов и бьющих в цель абзацев. И тогда он начал упражняться в произнесении речи. Он репетировал у себя в квартире без устали, пока от усердных повторений у него не садился голос. Наконец речь прочно засела в его памяти. Каждое слово. Чтение подготовленных речей в палате не допускалось. Ораторы могли пользоваться лишь тезисами, однако Фредди считал их признаком умственной слабости и никогда не выступал по тезисам. Он умел захватить аудиторию и всегда выступал только по памяти, приводя впечатляющее количество фактов и цифр. То же он намеревался сделать и сегодня.

Фредди отчетливо сознавал, что его выступление станет объектом пристального внимания политиков и прессы как в Англии, так и за границей. Если оно окажется успешным, победа обеспечит ему дальнейшее восхождение внутри партии и позволит одержать другую победу – на осенних выборах. Многие из его избирателей в Тауэр-Хамлетс были ирландцами, и он беззастенчиво играл на их патриотических чувствах.

Если же он провалится… Нет, он не провалится! Он никак не может допустить провала. Слишком многое поставлено на карту.

Попытки ввести в Ирландии ограниченное самоуправление (тот самый гомруль) делались неоднократно и всегда заканчивались поражением. При Гладстоне либералы дважды проталкивали законопроекты через палату общин: в восемьдесят шестом и в девяносто третьем. Но палата лордов неизменно их дробила. Возражения аристократов были просты: дайте самоуправление одной части Британской империи, и вскоре вас заставят это сделать во всех остальных частях. Кого-то неудачи с гомрулем и остановили бы, но только не Фредди. Он не сомневался в подобранных аргументах и в своей способности убедительно их преподнести. Когда палата общин сегодня примет законопроект, а так оно и будет, на фоне прежних неудач с гомрулем победа Фредди Литтона засияет еще ярче.

Собравшиеся почти заполнили палату. Фредди почувствовал, как его охватывает волнение. Политика была для него смыслом жизни. Его главной целью, единственной настоящей любовью. В такие моменты, как сейчас, он испытывал величайшее счастье. Игра вот-вот начнется. Его нервы были напряжены, что не сказывалось на самочувствии. Фредди чувствовал себя уверенно. Все шло так, как ему надо. Абсолютно каждое событие. Он сумел уломать Индию. Его финансовое положение вскоре значительно улучшится, и Джемма снова вернется в его жизнь. И конечно же, его речь произведет фурор.

Заседание объявили открытым. Капеллан спикера прочел молитву, и обычная парламентская рутина началась. В списке обсуждаемых вопросов законопроект о гомруле значился первым. Едва спикер закончил вступительные замечания, Фредди поднялся со скамьи, показывая спикеру, что желает выступить.

– Уважаемый член палаты от Тауэр-Хамлетс, – произнес спикер.

– Благодарю вас, господин спикер… Господин премьер-министр, достопочтенные господа, уважаемые коллеги по палате общин, я решил выступить перед вами, чтобы поговорить о будущем Ирландии и тем самым упрочить не что иное, как будущее Британии…

Зал наполнился громкими одобрительными возгласами со стороны скамей, занимаемых либералами.

– Нынешняя Британия – это империя, какой мир не видел со времен Рима эпохи Цезаря. Бескрайняя, удивительная империя, над которой никогда не заходит солнце. И мы, ее граждане, вполне заслуженно греемся в лучах ее славы, одновременно чувствуя ее мощь и восхищаясь ее несравненными достижениями…

Его речь вновь прервали восторженные крики либералов.

– Однако меня одолевают опасения, что слишком долгое пребывание на ярком солнце Британской империи ослепило парламентариев, сидящих в правой части этого уважаемого зала, и они не замечают надвигающейся бури.

Зазвучали иные возгласы – недовольные. Фредди быстро заглушил их, взмахнув рукой.

– У наших берегов слышны пока еще отдаленные раскаты грома, – продолжил он. – Они становятся громче, по мере того как упомянутые парламентарии продолжают видеть в нашей соседке Ирландии врага, отказывая ей в политическом самоопределении, каким мы – наследники Великой хартии вольностей – пользуемся уже давно. Отказывая ей в правах и привилегиях гомруля.

Парламентарии-тори подняли оглушительный вой. Он был встречен громогласными одобрительными криками либералов. Фредди улыбнулся, довольный тем, что его слова спровоцировали в зале обстановку, близкую к бунту. Он продолжал говорить, искусно противопоставляя идеологическим аргументам наглядные примеры, горькие факты и сухие цифры. Все это пересыпалось возбуждающей риторикой. Сторонники Фредди неоднократно прерывали его одобрительными криками. Противники шикали. Но парламентарии обоих лагерей внимательно слушали. Никто не ерзал на месте. Никто не зевал. Все подались вперед.

Выступление Фредди перевалило на вторую половину часа. В этот момент он краешком глаза увидел Эдварда Берриджа, заднескамеечника от партии тори. Он вбежал в зал с кипой газет. Опоздал ты, дружище, подумал Фредди и отвернулся, чтобы не отвлекаться. Он не видел, как Берридж передал газеты старшему парламентскому организатору тори. Не видел он и улыбку на лице организатора, когда тот пробежал глазами первую страницу. Фредди видел только собственную победу и грядущую славу.

Его вдохновенное выступление длилось более часа. Фредди на цифрах и фактах показывал парламентариям, во что обходится содержание Британской империи в плане людских, финансовых и военных затрат. Если в Африке, на Арабском Востоке и в Индии, местах, богатых природными ресурсами, такие затраты вполне оправданны, то в Ирландии они излишни.

– Мы все еще ведем войну в Трансваале и сталкиваемся с беспорядками в Индии, – сказал он, завершая свое впечатляющее выступление. – Так давайте не будем превращать ирландских республиканцев в революционеров. И способ уберечь наших соседей от беспорядков есть. Это гомруль. Ирландия должна сама управлять своей жизнью. Гомруль не является окончательной передачей властных полномочий. Это не пораженчество. Это политический прагматизм, за которым будущее.

Фредди вернулся на свое место под горячие аплодисменты парламентариев-либералов. Его благодарили за сильную, вдохновенную речь. Он улыбался, не сомневаясь, что набрал большинство голосов, необходимое для проталкивания законопроекта. Еще немного – и в «Реформ-клубе» он отпразднует этот успех. Фредди откинулся на спинку скамьи, ожидая, когда спикер объявит о голосовании по законопроекту, и был удивлен, когда вместо спикера поднялся Эдвард Берридж.