Книга Игра навылет - Анна и Петр Владимирские

Зато вы получите абсолютно точное, не абстрактное, не книжное понимание: что такое жизнь при капитализме. Я имею в виду существование обычного простого человека. Вы можете играть сколько угодно, и каждый раз будете убеждаться: противник не пожалеет никого и ничего ради возможности содрать с вас очередную десятку, сотню, тысячу и сотню тысяч за то, что вы наступили на соответствующую клеточку. Постепенно для вас такими становятся все клетки.

И вы — повторяю, я имею в виду именно вас, Вера Лученко, и прочую массу — начинаете понимать свое место. Это когда сколько ни работай, денег все равно не хватит. Когда цены на продукты, проезд и коммунальные услуги регулярно повышаются, а ваша зарплата — нет. Когда врач с вами без денег и разговаривать не станет. Когда вам негде жить, а заработать на квартиру невозможно и за сто лет. И главное — это когда я, не спрашивая вас, уже сам все распределил. И будущее принадлежит не вашим детям, а моим. Моим внукам и правнукам, а никак не вашим.

Играть вы не умеете и никогда не научитесь. А играть надо на деньги. Только не думайте, что под словом «деньги» я подразумеваю то же, что и вы. Даже не пытайтесь вообразить. Не получится. Тут воображение не поможет. С моими средствами я могу управлять любой страной средних размеров. Ну, примерно как автомобилем. Потому что они дают еще и возможности… Есть они — тогда есть и любовь, и счастье, и жизнь. А иначе вы обречены на глобальную зависимость от нудной работы. От кормильца-работодателя. От всего и ото всех.

Если вы богаты, вы можете делать все, что угодно. Абсолютно все. Например, построить в историческом центре Киева небоскреб, несмотря на любые законы. Возвести личный особняк на территории музея… Но это показуха, зачем? Лучше просто и незаметно все и всех прибрать к рукам. Законы, организации, предприятия. Помните, как большевики — почту, телеграф, телефон. И людей, конечно… Политиков. Тех, кто думает, что что-то решает. А потом дергать за нужные ниточки.

Вы тут вспомнили дона Марлона. Одна из моих крохотных ролей, хотя забавная. Да, я практически содержу женский клуб. Спонсирую щедрой рукой все развлечения состоятельных дам, жен и подруг политиков и бизнесменов. Это выгодное вложение средств. На мужчин проще влиять через их женщин, чем путем прямых переговоров. А если не получается — можно договориться с вдовой, к которой переходит часть бизнеса покойного мужа… Да и это мелочи, мелочи…

Такие, как я, — теневые хозяева жизни. Назовите нас кукловодами, это будет ближе к истине. Думаете, хозяин — вот этот примелькавшийся вам олигарх с его партией, телеканалом и другими сферами влияния? Или тот, другой, тоже всем известный, с его нефтью и энергокомплексами? Нет. Хотя именно их показывают по телевизору. О них пишут в газетах и глянцевых журналах. Они на виду. Но это необходимо, ведь нельзя совсем отбирать у вас образ врага. Враг должен быть конкретен и знаком, вы же привыкли, вас так дрессировали несколько десятилетий. Иначе вы начнете искать его, заполняя пустоту, и черт знает что найдете…

А настоящие хозяева всегда в тени. Им не нужна слава, мешает свет. Настоящие — это те, для кого нет вообще ничего невозможного. Нас немного. Мы друг о друге все знаем, но никогда не встречаемся: незачем. И не воюем почти, потому что таким гигантам это невыгодно. Так, щипаем друг друга по мелочам, будто в шахматы играем. Мы ведь как пауки… Сидишь тихо, в углу, и контролируешь весь мир через свою паутину. Главное неудобство, которое мы можем причинить таким же, как мы сами, — это обрезание паутинных ниточек. То есть перекрытие информационных каналов, сброс с доски фигур-марионеток.

Думаете, Вадим Бегун был отравлен лишь потому, что оказался невольным свидетелем убийства Шпилько, то есть уничтожения очередной пешки? Или затем, что мне нужен был его алкогольный бизнес? Вовсе нет, или, вернее, не только. Просто он оказался звеном в цепи влияния на партию моего конкурента, а эта партия в последнее время становилась слишком сильна. Нарушала существующее равновесие. И я это звено убрал, равновесие восстановил. Обрезал ниточку у своего коллеги-конкурента. А бизнес отобрал уже просто для порядка, чтоб ничего не пропадало. Больше для удовольствия. Ну, тут можно обойтись без утомительных подробностей, вы же все сами понимаете. Мои юристы работают с людьми, в данном случае с вдовами, и все сводят к общей выгоде. То есть к моей.

Таким образом могу без ложной скромности сообщить, что существующий порядок жизни установлен мной. Я — творец мироустройства. Примерно как писатель — творец для своих персонажей. Я сочинил вас и вашу жизнь, все вы — мои действующие лица. Один я знаю, что вам нужно для счастья. И это счастье даю кому следует, в строго отмеренной дозе.

— Если вы так всесильны, что ж вы сидите тут? — спросила Вера Лученко, которой порядком уже надоела эта исповедь с оттенком маниакальности. — Застряли на Ситцевом, в роли заштатного директора?

Хромченко с готовностью закивал, будто ждал вопроса.

— Здоровье плохое, уважаемая…

— Да уж, — хмыкнула Вера, — его ни за какие миллионы не купишь.

— Зато купить можно самых лучших врачей и их рекомендации. Еще в детстве я переболел туберкулезом, еле выжил. С тех пор доктора советуют мне постоянно быть на свежем воздухе. Да так и проще: никто никогда не заподозрит во мне всесильного миллиардера. Иначе, согласитесь, покоя бы не было.

«Привираешь, всесильный, — подумала Вера. — Тебе здесь просто удобно. Директор пионерлагеря стал богачом… Уж не оттого ли, что подслушивал и потом шантажировал отдыхающих на своей элитной базе? Это первые деньги. А потом ловко присваивал бизнес тех, кто умирал… Затем сам стал организовывать «несчастные случаи» бизнесменам. Вот и твой капитал…»

— А теперь вы обретете покой, всесильный?

— Да. Собственно, уже обрел. Вы не особенно мне и помешали, я вас вовремя остановил. Но могли помешать в будущем. А я хочу управлять своим будущим, как и настоящим.

— Значит, вы обо мне все знаете.

— Именно. Я в курсе, что случилось с теми, кто не воспринимал вас всерьез. Если уж вы этим львовским Кинг-Конгом вертели как хотели… Это удивительно. Он ведь совершенно неуправляем. Кроме того, один сильный человек из Крыма говорил, что не хотел бы иметь вас в противниках. И еще… Можно всех перечислить. А вот я с вами справился. И теперь меня будут еще больше уважать и бояться.

* * *

Боль завладела всем телом Андрея. Казалось, если не двигаться — она отпустит.

«Надоело все…» — промелькнуло у него в сознании. Хочется лежать. Слишком много движений. Как это хорошо — не шевелиться. Лежать на песке и слушать, как мелкие речные волны шуршат, набегая на песок.

Шшшш…

Шшшшшшшшш…

Жарко. Светло даже с закрытыми глазами.

Под веками ритмично пульсируют овалы. Оранжевые с зелеными ободками.

…Это продолжалось не дольше секунды. А может быть, вечность.

Потом в оглохшем ухе зазвучал голос Веры:

«Ищи меня… Ищи меня».