Книга Британские интеллектуалы эпохи Просвещения: от маркиза Галифакса до Эдмунта Берка - Максим Ковалев

И действительно, определить место Свифта в политике в годы правления партии тори – задача не из легких. Сблизившись с министрами – тори, Свифт познакомился с влиятельными сановниками: королевским прокурором, членом Тайного совета Джоном Холлендом, членом парламента Бриджесом и многими другими видными политиками. Примечательно, что многие вельможи сами изъявляли желание «поближе сойтись» со Свифтом. Теперь литератор нередко бывал при дворе, обедал, как правило, с кем – нибудь из министров, по собственному выбору отдавая предпочтение тому приглашению, которое ему «приглянулось». «Двор служит мне вместо кофейни; раз в неделю я встречаю там знакомых, которых в противном случае видел бы не чаще, чем раз в три месяца», – сообщал Свифт в письме Стелле376. В числе немногих литератор был допущен даже в покои королевы. «Сегодня при дворе был приемный день», – записывал он в своем дневнике 8 августа 1711 г. И далее с присущей ему иронией продолжал: «Гостей явилось так мало, что королева пригласила нас в свою опочивальню, где мы стояли полукругом числом около двадцати вдоль стен, отвешивая поклоны, в то время, как она обводила нас взглядом, покусывая веер, и время от времени обращалась с двумя – тремя словами к тем, кто стоял поблизости от нее, а потом ей сообщили, что обед подан, и она удалилась»377.

Как отмечал сам Свифт, теперь многие просители пытались заручиться его поддержкой, чтобы с его помощью получить должность при дворе или в министерстве. Литератор хлопотал перед Харли, чтобы не сместили епископа Клогерского, и перед военным министром, чтобы тот назначил капитаном протеже Стеллы – некоего мистера Беринджа. Он радовался, что сумел оказаться «небесполезным» поэтам – вигам Конгриву, Стилю, Гаррисону, и что «выхлопотал» место брату Сечверелла.

Порой и министры обращались к Свифту с различными просьбами. « Среди министров, пожалуй, не сыщется ни одного, – писал он Стелле, – кто не поручал бы мне переговорить с лордом – казначеем о каком – нибудь касающемся их деле и притом с таким серьезным видом, словно я довожусь ему или им братом,.. хотя прекрасно знаю, зачем они прибегают к моему посредничеству: они не хотят причинить себе беспокойство, или же предпочитают, чтобы отказ пришлось выслушать мне, а не им». Впрочем, хлопоты за людей, на взгляд Свифта, «достойных», приносили ему истинное удовольствие. Он писал Стелле, что ему «доставляет наслаждение оказывать добрые услуги людям, которые нуждаются и заслуживают того», и что его честь и совесть обязывают «использовать все свое скромное влияние, дабы споспешествовать продвижению в свете людей достойных»378.

Итак, создавалось впечатление, что Свифт являлся влиятельным лицом в торийском министерстве. Он хорошо разбирался в политике, в тонкостях партийной борьбы. Словно чуткий барометр литератор моментально реагировал на любые изменения в политической конъюнктуре, тотчас же извещая обо всем министров кабинета. Вот лишь одна из записей в его дневнике, подтверждавшая, что Свифт был в центре политических событий, являлся их активным участником. «Нам необходим мир, какой угодно, плохой или хороший, хотя никто не осмеливается сказать об этом прямо, – писал он по поводу событий военных действий в Европе в марте 1711 г. – Коалиция союзников, судя по всему, скоро распадется на части, а вражда группировок внутри страны все растет. Нынешний кабинет держится на очень шаткой основе, и… находится между вигами, с одной стороны, и воинственно настроенными ториями – с другой. Что и говорить, они (торийские министры – Т.Л.) – бывалые мореплаватели, но буря слишком сильна, корабль слишком прогнил, и вся команда против них… Я уже говорил обо всем этом министрам»379.

Почти ежедневно Свифт встречался с премьер – министром Харли и государственным секретарем лордом Болингброком. Их беседы длились часами и, как правило, касались вопросов политики. Свифт излагал Болингброку «претензии» членов октябрьского клуба (сторонников крайних тори) и просил его «примерно наказать» одно –двух вигских памфлетистов, которые «чересчур рьяно» нападали на кабинет министров. Хорошо понимая, что возникшие между Харли и Болингброком разногласия могут привести к падению торийского кабинета, Свифт предпринимал неоднократные попытки наладить их отношения, изыскивал способ «уладить это дело».

Памфлеты Свифта с требованием положить конец войне за испанское наследство вызывали гнев и раздражение у вигов, однако просветитель был готов «остудить их пыл», написав в защиту тори очередной трактат. Его «Поведение союзников» депутаты палаты общин даже использовали в качестве аргументов в своих дебатах, когда обсуждали «недобросовестное обращение» с англичанами со стороны других европейских государств в войне. Но только ли по собственной инициативе писал свои работы в защиту тори Свифт? Судя по записям в его дневнике, многие памфлеты Свифта были написаны не только с ведома, но нередко по заказу министров – тори. К примеру, прежде чем издать памфлет «Поведение союзников», Свифт вручил его рукопись государственному секретарю с тем, чтоб тот «прочитал и одобрил» написанное. После того, как видный тори лорд Ноттингем «переметнулся» на сторону вигов, премьер – министр Харли «намекнул» Свифту, что «было бы не худо, если бы появилась баллада на Ноттингема», и памфлетист тотчас пообещал ее «накропать» к завтрашнему утру. Стоило Ноттингему предпринять попытки «переманить» на свою сторону архиепископа Йоркского, как лорд – казначей попросил Свифта придумать «какой – нибудь способ» воспрепятствовать этому, и литератор его заверил, что незамедлительно что – нибудь предпримет. Однажды Харли поручил Свифту отредактировать речь королевы и тот «в нескольких местах ее подправил и, кроме того, набросал благодарственный адрес в ответ на эту речь»380.

Один за другим выходили из – под пера Свифта «губительные», по его выражению, для вигов памфлеты. Подобные услуги, оказанные торийскому министерству, были столь весомыми, что заставляли памфлетиста всерьез опасаться неприятных последствий в случае прихода к власти вигов. Когда в декабре 1711 г. положение кабинета сделалось шатким, Свифт обратился к Харли, чтобы «как только тот убедится, что перемены неизбежны», тотчас отправил бы его «куда – нибудь за границу в качестве секретаря при посольстве», где Свифт оставался бы до тех пор, пока новый кабинет министров не сочтет необходимым его отозвать и «пока вся эта буря не уляжется». «Надеюсь, – писал Свифт Стелле, – он мне в этом не откажет, ведь мне едва ли стоит полагаться на милосердие моих врагов, пока их гнев не остыл». О том же просил Свифт и Болингброка. «После обеда я отвел его в сторону и, напомнив о всех услугах, которые я им (министрам – тори – Т.Л.) оказывал и за которые не просил никакого вознаграждения, полагая, что по крайней мере могу рассчитывать на безопасность», выразил свое желание «послать меня за границу до наступления перемен»381. Очевидно, памфлетист всерьез опасался, что виги могут с ним расправиться, поскольку он немало сделал для укрепления позиций торийского кабинета министров, в особенности для поддержки курса его внешней политики.