Книга Исход. Как миграция изменяет наш мир - Пол Коллиер

Прямое применение этой модели может преподать нам два урока. Первый заключается в наличии весьма широких возможностей для проведения успешной миграционной политики. Если целью является сохранение некоего предельного уровня разнообразия, то следует учитывать как темп миграции, так и темп абсорбции. Второй урок состоит в том, что соответствующую политику следует разрабатывать уже на начальных этапах миграционного процесса с прицелом на будущее. Климатические изменения – не единственная сфера, требующая долгосрочного подхода. Согласно анализу, недавно проведенному британским Бюро бюджетной ответственности, если Великобритания установит более высокий темп чистой иммиграции, то темпы роста ВВП на душу населения в течение ближайших трех лет могут вырасти примерно на 0,3 процентных пункта. Со всем должным уважением к команде, давшей этот прогноз, мы имеем здесь пример безусловно неприемлемого отношения к миграционной политике.

Какие последствия применение данного политического пакета может иметь для групп, имеющих отношение к миграции?

Нет никаких причин ожидать, что темп миграции, задаваемый данным политическим пакетом, окажется идеальным с точки зрения тех, кто остался жить в странах – источниках миграции. Собственно, в настоящее время у нас не имеется фактов, позволяющих хотя бы оценить величину такого идеального темпа. Но мы знаем, что для многих бедных стран даже нынешний темп миграции избыточен: его некоторое снижение, вероятно, пошло бы им только на пользу. Кроме того, представляется вероятным, что вследствие решительного ограничения миграции, возможного в рамках политической экономии паники, темп миграции станет недостаточным. А так как отбор и интеграция должны обеспечить несколько более высокий темп миграции, то в глазах беднейших обществ этот вариант наверняка будет более предпочтительным.

С точки зрения коренного населения стран, принимающих мигрантов, данный политический пакет обладает рядом существенных преимуществ. Его следствием станет более высокий устойчивый темп миграции, который продолжит приносить стране скромную экономическую выгоду, и в то же время будут устранены социальные издержки, порождаемые наличием избыточной, неабсорбированной диаспоры.

С точки зрения нынешних мигрантов политическая экономия паники не привлекательна ни в экономическом, ни в социальном отношении. В экономическом смысле дальнейшая миграция принесет нынешним мигрантам большие убытки, поскольку на протяжении «фазы беспокойства», представляющей собой первый этап ускорения миграции, их ожидает жесткая конкуренция с новоприбывшими. В социальном плане на протяжении «фазы бедствия», сопровождающейся ужесточением ограничений и нарастанием социальных издержек, им грозит ксенофобия. С другой стороны, подход, предусматривающий отбор и интеграцию, предъявляет определенные требования к мигрантам: их вынуждают к тому, чтобы покинуть комфортную зону культурной обособленности, обязывают учить язык коренного населения и отправлять своих детей в интегрированные школы и в то же время отчасти лишают права приглашать к себе родственников.

Никакая миграционная политика не может устраивать всех до единого. Предлагаемый мной пакет невыгоден в первую очередь тем потенциальным мигрантам, которые в отсутствие данных мер могли бы мигрировать в ближайшем будущем. Вообще говоря, политика отбора и интеграции подразумевает установление более высокого устойчивого темпа миграции, и потому будущим мигрантам она в конце концов только пойдет на пользу, однако в ней не предусмотрена фаза, на протяжении которой темп миграции временно превысит этот уровень. Почему это является оправданным? Несмотря на то что потенциальные мигранты, как и все остальные, имеют свои интересы, нет никаких оснований для того, чтобы их интересы попирали интересы всех прочих людей, а именно это происходит в отсутствие продуманной политики. Коренное население стран, принимающих миграцию, имеет право контролировать ее темп, принимая во внимание не только свои личные интересы, но и чувство милосердия. Однако при проявлении этого милосердия они в первую очередь должны думать об огромной группе бедных людей, оставшихся в странах – источниках миграции, а не об относительно небольшой группе тех счастливчиков, которые добились резкого повышения своих доходов, получив возможность мигрировать.

Заключение: сближающиеся экономики, расходящиеся общества

Миграция – обширная тема, для рассмотрения которой не хватит такой небольшой книги. Но мало найдется таких сфер публичной политики, которые бы сильнее нуждались в доступном и беспристрастном анализе. Я сделал попытку поколебать взаимно противоположные позиции: широко распространенную среди простых граждан враждебность к мигрантам, окрашенную ксенофобией и расизмом, и противостоящие ей высокомерные заявления деловой и либеральной элит, при поддержке специалистов по общественным наукам утверждающих, что политика открытых дверей и впредь будет приносить большие выгоды, в то же время представляя собой этический императив.

Массовая международная миграция представляет собой ответ на вопиющее глобальное неравенство. Молодые люди из беднейших стран мира никогда еще не имели такого четкого представления о возможностях, открывающихся перед ними за рубежом. Это неравенство сложилось в течение двух предыдущих веков и будет преодолено на протяжении грядущего столетия. Большинство развивающихся стран сейчас быстро догоняет богатые страны: это великое достижение нашего времени. Поэтому массовая миграция не станет неотъемлемой чертой глобализации. Напротив, это лишь временный ответ на нынешнюю неприятную ситуацию, когда процветание еще не получило глобального распространения. Через сто лет мир окажется намного более интегрированным в отношении торговли, информации и финансов, но чистый поток мигрантов заметно сократится.

Несмотря на то что международная миграция является реакцией на глобальное неравенство, она не влечет за собой его заметного сокращения. Движущей силой экономической конвергенции служит преобразование социальных моделей, преобладающих в бедных обществах. Их институты постепенно становятся все более инклюзивными, переставая быть вотчиной хищнических элит. Меняется и экономическая идеология этих институтов: на смену зависти, воспринимающей мир как игру с нулевой суммой, приходит осознание возможностей для сотрудничества как игры с положительной суммой. Клановая лояльность вытесняется лояльностью к своей нации. Организации учатся повышать производительность своих работников, сочетая экономию за счет масштаба с мотивацией. Эти серьезные перемены стали возможны благодаря адаптации глобальных идей к местным условиям. По мере укрепления социальных моделей и экономического роста все большее значение приобретает миграция из бедных сельских регионов, но речь идет о переселении в Лагос и Мумбаи, а не в Лондон и Мадрид.

И все же, несмотря на то что международная миграция – это временный побочный эффект экономической конвергенции, она может повлечь за собой долгосрочные последствия. К числу безусловно полезных последствий миграции относится то, что богатые общества становятся многорасовыми. С учетом давней истории расизма в этих обществах революция в настроениях, вызванная смешанными браками и сосуществованием, производит глубокое раскрепощающее воздействие на всех участников этого процесса.