Книга Утерянное Евангелие. Книга 3 - Константин Стогний

— Но он мог убить нас!

— Запомни, детка, — серьезно сказал Лавров. — Убить ради забавы может только человек. Звери это делают или потому, что голодны, или защищая себя. Слоны людей не едят и мы для него никакой угрозы не представляли, но наша машина… Он принял ее за соперника, вот и погнался.

— Так что, не видно, где машина, а где слон? — возмутилась шведка.

— Скажи, Сигрид, — вздохнул Виктор от такой детской наивности спутницы, — ты можешь отличить дихоризандру от бокарнеи?

— Чего?

— Вот и слон не может… Для него все, что большое и громкое — враг.

— А при чем тут бокарея, или как там?

— Все, все. Проехали, — засмеялся Виктор и по-товарищески приобнял озадаченную женщину за плечо.

— Я, наверное, действительно тупая, — сказала после паузы Сигрид.

— Просто неопытная, не парься, — совсем по-молодежному успокоил женщину журналист.

Глава 24

«В «Каскаде» парни тверже и умней»

Следующей неожиданностью в пути стала долина черных камней: сразу после «красной» саванны путешественники увидели поле, усеянное вулканическим черным камнем.

— Фигассе! — присвистнул Виктор и нащупал в своей неизменной маленькой сумке на боку Камень Святого Климента.

— Черные камни. Совсем такие, как у нас! — восторженно воскликнула Сигрид.

— Ну, не совсем. Но важно не перепутать.

Камней были сотни, тысячи. Они усеяли собой всю поверхность долины и в заре уходящего дня смотрелись довольно зловеще. Кое-где из них прорастали драцены, похожие на большие зонтики. Здесь они были не милыми комнатными растениями, а большими деревьями. Все это пугало.

— Какое страшное место, — передала свои внутренние ощущения Сигрид. — Уедем скорее отсюда.

До Зейлы оставалось не больше десяти километров. Словно услышав просьбу шведки, грузовичок ускорился, но внезапно на повороте у него оторвалось колесо. Машину резко развернуло, и она на полном ходу чуть не ухнула на бок, но устояла и, проехав еще несколько метров юзом, остановилась прямо у каменной долины. Виктор, сам едва не вылетев из кузова, обнял за плечи Сигрид, и это, возможно, спасло ей жизнь. Вубшет успел упасть на дно и по инерции закатился под самую лавку. Из кабины водителя вылез расстроенный Газини.

— Стало быть, каюк, — произнес он на русском языке.

— Ну, вот и отлично… Здесь и заночуем… — выдавил из себя Виктор, отойдя от шока.

— Зде-е-есь? — Сигрид не поверила своим ушам.

— Здесь, здесь, — подтвердил Виктор. — Не к маме на вареники едем. Надо отдохнуть, подготовиться и подумать…

Наконец-то ужин… Путешественники разбили лагерь недалеко от поломанной машины. Помощи ждать было неоткуда. За все время дороги от Борамы в Харгейсу им встретилось всего две машины да пару местных жителей на верблюдах, а по пути из Харгейсы в Зейлу они не увидели вообще никого.

Разведя костер, Виктор открыл три банки тушенки, купленной им за бешеные деньги в Бораме, когда он поехал искать транспорт. Вубшет и Сигрид с жадностью накинулись на еду, а водитель посмотрел на них как на умалишенных.

— Чушка! — с отвращением сказал он и отошел подальше, сев на камень и обняв собственные ноги.

— Мусульманин, — догадался Виктор, глядя на Сигрид, обратившуюся к нему с немым вопросом. — Я об этом не подумал. Ну да ладно, мы не договаривались, что я буду его кормить.

Вскоре наступила сытая лень, и Сигрид легла перед костром прямо на камни.

— А ты исправляешься! — улыбнулся Виктор, подкладывая ей под голову ветровку из своего багажа. — Становишься бывалой путешественницей, спишь на камнях.

— О да-а-а, — засмеялась Сигрид.

— Будет что рассказать дома, — без задней мысли добавил Лавров. Но тут же пожалел об этом. Лицо Сигрид изменилось, краешки губ опустились, подбородок задрожал. Она опять вспомнила о смерти мужа.

— Прости, Сигрид, я опять… — виновато начал Лавров.

— …Не надо слов, Витя. Нужных, ненужных — не надо. Это просто надо пережить… мне…

Виктор не знал, как выйти из этой ситуации, но дальнейший ход событий не позволил долго предаваться своим мыслям. Где-то далеко над равниной разнеслось отрывистое неприятное тявканье.

— Только этого нам сейчас и не хватало… Гиены. Как те, помнишь, у Харгейсы?

— Ой, они так на собак похожи. Такие милые, — улыбнулась шведка.

— Милые?! — изумился Виктор. — Сигрид, ты не понимаешь. Эти милые собачки бывают свирепы настолько, что одинокий лев может стать их добычей.

— …Правда? — изнеженная дочь миллионера с недоверием смотрела на украинца. Он, конечно, опять разыгрывает ее.

— Они стаей набрасываются на умирающего слона и рвут его еще живого. А если гиену ранить, она превращается в чудовище. Начинает рвать свою рану и пожирать собственную плоть…

— Хватит, Витя…

— …Вот такая милая собачка, — закончил свое повествование Виктор. — Но не переживай, сейчас им до нас нет дела. Судя по лаю, они гонят добычу километрах в трех к западу.

— Ты просто следопыт. А на востоке что? — поинтересовалась Сигрид.

— А на востоке, километрах в двух-трех, Аденский залив.

— А-а-а…

— А на юге — Южный полюс, а на севере — Северный, — разложил Виктор, давая понять, что вопросы на этот вечер закончены.

Затем он встал и ушел куда-то в темноту…

Сигрид никак не могла уснуть. Потрескивал костерок, которым группа отпугивала хищников. Вубшет нес вахту в камуфляже, но со своей пикой в руке. Лавров на спине спал под навесом, сооруженным из шерстяного одеяла. Колобова лежала рядом с ним на животе, приподнявшись на локтях. Она рассматривала этого громадного украинца и не могла оторваться. Почему? Сигрид не знала или боялась себе признаться. Она сравнивала. Как сравнивает любая женщина — подсознательно, глубоко спрятав свои мысли, но сравнивает своего мужа с кем-то другим. Совсем недавно она узнала о смерти своего Владислава — сильного, умного, веселого, любящего ее мужчины, дороже которого, ей казалось, нет никого. Но вот здесь, совсем рядом, лежал Виктор Лавров, который ни в чем не уступал капитану Колобову, ни внешне, ни по своим человеческим качествам, а может, и… превосходил?.. Шведка гнала от себя эти мысли, но они упорно не хотели уходить. Наконец она так и уснула — на животе, прислонившись щекой к покрывалу, набравшему тепла от прогревшегося за день грунта.

* * *

Виктор спал чутко. Многолетняя привычка разведчика концентрироваться в нужный момент включала его биологические часы тогда, когда это было необходимо. Он никогда не пользовался будильником, потому что знал: обязательно проснется за пять минут до назначенного самим собой времени. Дома он, конечно, мог спать и под залпы салюта на улице, и ничто не мешало ему полноценно отдыхать, но в командировке, тем более такой сумбурной, он не мог себе этого позволить. Поэтому шум двигателей приближающихся машин он услышал задолго до того, как они могли подъехать. Лавров лежал с закрытыми глазами, чтобы не поднимать панику, и обдумывал действия…