Книга Архитектор снов - Этери Чаландзия

Майя навзничь лежала на кровати. Карина подсела к ней, с тревогой всмотрелась в побелевшее до синих прожилок на висках лицо сестры. Лоб Майи был холодным и влажным, руки вялыми и безжизненными. Карина растерянно оглянулась на Зиса.

– Боже мой, что с ней? – прошептала она.

– Я не знаю, – отозвался тот. – Она спит. По-моему.

Последние слова Зиса решили все. Карина осторожно положила поверх одеяла слабую руку сестры и, даже не взглянув на Зиса, вышла из комнаты. Он последовал за ней. Они оба встали в коридоре, и Зис внезапно почувствовал себя растерянным, бесполезным и никчемным школьником. Голос Карины звучал тихо и четко.

– Что значит «по-моему»?

Она достала из сумки свой телефон.

– Вы что, врача не вызывали?

Зис отрицательно мотнул головой. Карина только брови подняла. Она набрала номер, почти не скрывая раздражения и злости. Просто невероятно – растерянный Зис, ускользнувший за какой-то грелкой Филиппыч…

– Вы что, с ума тут все посходили? – пробормотала она. Карина направилась на балкон.

– Федор Артемьевич, здравствуйте. Да, это Карина. Случилось. Мне нужна ваша помощь. Вы можете приехать прямо сейчас? Диктую адрес…

Звук ее голоса смешался с гулом города. Зис постоял на месте и тихо вернулся в спальню. Карина права, наверное, он был плохой сиделкой, а Филиппыч, вероятно, и вовсе сошел с ума на нервной почве. Но при чем тут врачи?…

Зис опустился на пол у кровати, взял ладонь Майи в свои руки и так и остался сидеть рядом, всматриваясь в ее потухшее лицо с заострившимися чертами.

Шох у стоматолога

Шох, кряхтя, вполз по косой и кривой лестнице на второй этаж стоматологической клиники. «То же мне, клиника…– подумал Шох, разглядывая пыльную шкуру анаконды, притороченную к самому потолку. – Какая это клиника? Страх божий!»

После мощного «атчета», собственноручно выложенного им в алкогольном угаре на стол начальства, он был готов ко всему. И наутро, придерживая гудящую голову и цепляясь за стены, словно коридор в его крошечной двухкомнатной квартире мотало одновременно от килевой и бортовой качки, он не был напуган собственной наглостью и смелостью. После разграбления и уничтожения его сада он чувствовал, что все изменилось. Шох потерял интерес к этому миру, к самому себе и своему месту под солнцем. Вернее, под крышей родного заведения.

Однако расправы, к которой он был внутренне готов и которую даже ждал, не последовало. И дело было не в милосердии начальства. Шох, как никто другой, понимал, почему его не поспешили выкинуть из серого и пропахшего потом и пылью учреждения. Все было довольно просто – некому сейчас было заниматься этим мутным савельевским делом. Свищенко ловил цыганок, шнырявших по переходам и осуществлявших снятие порчи, сглаза и всех ювелирных украшений с доверчивых гражданочек. Коровкин уже полгода пас своих домушников и был в полушаге от того, чтобы опять упустить их. Тыквун, запершись в своей квартире, пил вторую неделю и никто ничего не мог с этим поделать. А больше никого и не оставалось. Только он, вечный майор Шох, и мог продолжить вялое расследование таинственных убийств, получивших в отделе название «савельчиков».

А поскольку его страстный отчет, в котором нашлось место и многословному рассказу о деревенских дворцах, и проклятиям в адрес их неприветливых обитателей, и скрупулезному описанию повреждений, нанесенных его растениям, остался без внимания, Шох, отлежавшись, справил себе больничный и с позором приплелся в ненавистный казенный дом. Пока он гремел ключами, отпирая дверь своего осиротевшего кабинета, за его спиной пробегали шушукающиеся сотрудники, но Шоху было все равно. Начальство проигнорировало все, даже крик его души. Это было унизительно.

Однако дел скопилось невпроворот. Сначала одно, потом другое, какие-то бумажки, протоколы, а потом две смерти сразу и этот звонок от зубного. Зубных Шох, как любой нормальный человек, боялся с детства. Каждый раз перед посещением отчаянно трусил и был готов на все, лишь бы не оказаться в проклятом кресле среди страшных запахов и звуков. Но на этот раз в медицинский кабинет его неожиданно привела производственная необходимость.

Началось с того, что накануне в пустой квартире были найдены странные трупы. Соседи обратили внимание на приоткрытую дверь, подождали, походили, постучали, не получили ответа и позвонили в отделение. Вообще-то, ехать должен был не он, а Тыквун, но… бедный Шох вздохнул и полез в служебную машину. Вскоре небольшая группа во главе с ним прибыла на место происшествия.

Проходя по анфиладе пустых комнат, Шох поразился размерам помещения. Со стороны казалось, что это обычная трех-, максимум четырехкомнатная квартира. Однако он вскоре сбился со счета и заблудился в многочисленных коридорах и переходах. В одной из комнат ему послышалось хлопанье птичьих крыльев, в другой внезапно в окне привиделся витраж с изображением сельской местности. Шох уже было забеспокоился и начал оглядываться в поисках путей к отступлению, как вдруг неожиданно прямо за стеной услышал голоса коллег. Он с облегчением толкнул дверь и застыл на пороге. Такого он еще не видел.

Посреди комнаты стояли женщина и маленькая девочка. Обе были причесаны, одеты в скромные немного старомодные платья, на пальце женщины блестело обручальное кольцо. Они выглядели так, словно позировали невидимому фотографу. Но они никому не позировали. Они были мертвы. Шох подошел поближе. Протянул ладонь, чтобы прикоснуться к бледной коже. Но в последний момент передумал и отдернул руку. Он насмотрелся на своем веку на покойников. Эта парочка была безнадежно мертва.

На этом сюрпризы не закончились. Когда соседей привели в чувство, а особо нервных обеспечили глотком спиртного, те в один голос заявили, что ничего не знают о женщине и девочке. Помимо такого странного вида смерти, для жильцов стало потрясением то, что в этой квартире вообще кто-то находился. С тех пор, как ее хозяин много лет назад запер тяжелые входные двери и уехал в далекие края, сюда от случая к случаю заглядывала только его сестра. Она проходила по комнатам, проверяла замки, батареи, забирала счета из почтового ящика, перебрасывалась парой слов с консьержкой и уезжала до следующего раза.

С ней связались, и она подтвердила, что брат квартиру никому не сдавал, не продавал и предложения временно поселиться в этих стенах не делал. Более того, он как раз на днях собирался вернуться в город, но, видимо, задержался где-то в дороге. Ни женщину, ни девочку никто раньше в доме не видел, на лестничной площадке не встречал, перед подъездом не замечал, вместе с ними в одном лифте не ездил. Кто они были и как оказались в квартире – неизвестно. Замок не был взломан, ключей не было видно…

Шох закончил расспросы. Тела сфотографировали и увезли. Составили протокол, зафиксировали показания соседей, побродили по комнатам, качая головами и, наконец, разошлись. Закрыв за собой дверь этой странной квартиры, Шох, опутанный загадками, как сетями, вернулся в участок.