Книга Скалолазка и мировое древо - Олег Синицын

— Свитер можно оставить?

— Оставь.

Я расстегнула куртку, Ирбис помог от нее освободиться, свернул и положил куда-то на снег в темноту. Я осталась в свитере, вязаной шапочке и шарфе. От плеч поднимался пар. Мороз градусов двадцать. Я чувствовала холод, но он не доставлял неудобств, а только бодрил.

Ирбис расстегнул входной клапан. Молния разошлась со звучным треском, полог отогнулся, напомнив кривую приоткрытую пасть. Проявляя галантность, майор предложил войти первой. Я не стала спорить, опустилась на четвереньки и пролезла внутрь.

Внутри жертвенный шатер оказался просторным. Здесь могли заночевать сразу несколько человек. Толстые стенки глушили завывания ветра. Три горящих масляных светильника, свешивающиеся на цепочках с потолка, источали благовония. На нейлоновом дне маркером начертана пентаграмма, в двух концах которой торчали головки ледорезов.

Ирбис влез следом за мной. Покопался во внутреннем кармане пуховика.

— Хочешь выпить? — робко предложил он, протягивая мне плоскую флягу.

Я скривила рот и отвернулась от сомнительного дара.

— Давайте начинать, майор. Казните меня побыстрее, скормите Молоху! Потом сами отпразднуете это событие.

Ирбис застыл в неловкой позе с отвергнутой флягой в руке. Я знала, что обидела его, что сильно зацепила чувства майора. И ощутила от этого жгучее удовольствие.

Потупив взгляд, он убрал фляжку. Натянул шерстяную шапочку на брови.

— Ложись, пожалуйста, в середину.

Вот это ближе к делу.

Я опустилась на колени в центре пентаграммы. Затем вытянулась между головками ледорезов. Ирбис присел на корточки и стал молча расшнуровывать мои ботинки. Пока он занимался этим, я незаметно извлекла из кулака ключ и запихнула его в щелку между дном палатки и ледорезом.

Стащив ботинки, майор достал из кармана пару наручников. Продев одно из раскрытых колец сквозь петлю ледореза, он вложил в него мою правую щиколотку и защелкнул стальную дугу. Через секунду вторая щиколотка оказалась прикованной рядом с первой. Я рефлекторно дернула ногами. Звякнула цепь. Дуги впились в сухожилия, но оковы держали крепко.

— Не нужно дергаться, — посоветовал Ирбис— Только кожу сдерешь.

— Обойдусь без ваших советов! — огрызнулась я.

Он поднялся. Сделал три медленных шага и очутился над моей головой. Постоял немного.

— Ты знаешь, как я уважаю тебя, Алена. Но с тобой что-то происходит. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты уходила озлобленной. Я буду переживать.

— Давайте без сантиментов! Делайте свое дело!

Он вздохнул. Опустился на колени и приковал мои руки второй парой наручников. В это мгновение все понты резко ушли, и я ощутила удушающий страх. Я была абсолютно беспомощна. Прикованная к земле, растянутая за руки и за ноги, словно на дыбе... поверьте, в жизни найдутся более приятные позы, а в этой ощущаешь только страх.

Я задергалась, пытаясь вырваться. Сидящий на коленях Ирбис стал меня успокаивать, поглаживая голову теплой ладонью. От нее действительно исходило успокоение. Но мне не нужна его милость! Я с удовольствием понаблюдаю, как Мерфи чуть позже расправится с этим солдафоном.

Я перестала биться. Ирбис снял руку со лба.

— Ты готова, чтобы сделать укол?

— Мне не нужен укол.

Он замолчал. Затем произнес, пытаясь казаться невозмутимым:

— Ты сейчас в истерике. Но поверь, тебе нужен этот укол. Он поможет уйти спокойно, без ужаса в душе.

— Я хочу взглянуть на лик дьявола.

— Это сумасшедшее желание. Оно не принесет никаких открытий — только страдания.

— Безумное или нет, но это мое желание!

Ирбис нахмурился задумавшись. Я напряженно ждала. Он сидел так не меньше четверти минуты, после чего в его руке неожиданно возник пластиковый шприц. Я на миг подумала, что он вытащил мой из рукава, но потом заметила, что этот изготовлен из более светлого пластика.

— Ты не знаешь, что говоришь, — сказал он, сняв колпачок с иглы. — Я не могу позволить тебе испытать этот ужас.

Он уже собирался засучить рукав, когда я плюнула ему в лицо. Плевок получился скудным из-за сухости во рту.

Но Ирбиса он остановил.

— Что ж, твоя воля, — сказал он, надев колпачок на иглу. — Мне жаль, что ты приняла такое решение.

Он поднялся на ноги, и я больше не видела его лица. Прошел к выходу.

— Прощай. И будь мужественна, когда чарвати появится в шатре.

— Что? — опешила я. — Что вы сказали? Черный дым — это и есть чарвати?

Не ответив мне, Ирбис вышел. Молния со свистом застегнула клапан, отгородив меня от внешнего мира. Я осталась одна под дрожащим светом масляных лампад.

Я лежала, огорошенная, оглушенная этим открытием. Когда вместе сходятся два разрозненных кусочка информации — это всегда вызывает удивление и даже шок. У меня был шок. В голове совершенно никаких мыслей, а только ослепляющее: «Болезнь чарвати — это молох. Молох! Он существовал еще три тысячи лет назад. Тогда его сумели изгнать. И вот теперь, спустя три тысячи лет, молох вернулся в облике Тома Кларка!»

Не знаю, сколько времени я так провалялась. В чувство вернула возникшая под сводом тишина. И я вдруг вспомнила, почему лежу в черном шатре, вытянутая в струнку и прикованная наручниками. Сейчас ко мне придет людоед и палач в одном лице, и, когда это случится, мне уже будет все равно, как его называть, потому что в голове останется только ужас, а по ушам резанет собственный вопль.

— Мама!

Я поспешно стала ковырять пальцами вокруг основания ледореза.

Ключа не было.

Меня хватил паралич.

Я ощупала дно палатки вокруг ледореза. Ощупала сам ледорез до петли, сквозь которую продет один из браслетов.

Ничего!

Сердце заколотилось барабанной дробью. К глазам подступили слезы. Что же это? Чудес не бывает! Точнее бывают, но только не с ключами от наручников, от которых тебе нужно немедленно освободиться!

Я снова задергалась в кандалах, надеясь вырвать ледорезы. Напрасный труд. Эти стальные анкеры куют для того, чтобы они выдерживали нагрузку в несколько тонн. У них нет проблем, чтобы удержать одну тощую Скалолазку. Проблема есть у меня!

«Это Ирбис! — вдруг подумала я. — Он приковывал мои руки. Он и стащил ключ!»

Мне захотелось завопить во все горло, чтобы Ирбис немедленно бежал сюда. Быстрее, пока не началось шоу. Только он не побежит. Потому что вопящая и зовущая на помощь жертва, которая отказалась сделать укол снотворного, самое обычное явление для Ритуала.

Пламя в масляных светильниках задрожало, словно от ветра, хотя никакого ветра здесь нет, да и светильники накрыты стеклянными колпаками. Я уставилась на них, оглядывая каждый. И затем сама почувствовала ветер. Он коснулся лица, кожи рук, обдал их холодом. Откуда он взялся в плотно закупоренном шатре?