Книга Данте - Гай Хейли

— Милорд, пожалуйста, не надо. Я не боюсь. Вы не совершили ничего дурного. Император призывает меня. Мое время в этом мире истекло.

Данте вновь потянулся к бусине. Арафео удерживал его с невероятной силой.

— Вы мой хозяин, но прошу, позвольте мне самому принять решение. Сердце мое состарилось, и я устал от своего бремени.

— Тебе необязательно умирать.

Арафео мучительно медленно покачал головой. Его обычно аккуратные седые волосы растрепались.

— Нам всем придется умереть. Кроме вас, мой господин. Вам нельзя.

— Это не так. Я могу умереть — и умру.

— Да, милорд, когда-нибудь. Но пока не нужно, — прошептал Арафео. — Пока вы живы и золотая маска Сангвиния появляется на полях сражений наших ужасных времен, все еще можно поправить. Не сдавайтесь, милорд.

Арафео обмяк. Данте поднял его. Прижимая слугу к груди, он пригладил волосы старика.

— Я устал, Арафео, я мучаюсь от тоски, но не собираюсь сдаваться. Никогда, клянусь. Пока дышу, буду сражаться, и никто не узнает о моих тревогах.

Арафео закрыл глаза, счастливый.

— Это хорошо. Вы наша надежда, даже если думаете, что это не так.

— Но зачем убивать себя? Не понимаю.

— Причина есть, милорд, что бы вы ни говорили. Хочу попросить вас кое о чем напоследок…

— Только скажи, Арафео, все будет по-твоему.

— Заберите мою жизнь, милорд. Выпейте мою кровь. Окажите последнюю милость, подарите мне поцелуй Ангела. Вот почему я решил умереть — чтобы вы получили мощь из моей крови. Она окажется намного большей, чем вся сила моего тела, и вы возродитесь. Позвольте мне умереть с мыслями об этой последней службе. Я предлагаю вам свою жизнь, чтобы многие другие выжили.

Слабым движением он поднес окровавленное запястье к лицу Данте.

— Нет, — решил Данте и отвернул голову.

Кровь капала и впитывалась в ковер.

— Я долго служил вам. Вы не вкушали живой крови за все время нашего знакомства.

— Дольше, — ответил Данте. Его зубы против воли высунулись из десен, кровь прилила к лицу. — Я дал себе клятву больше не пить живую кровь.

— Тогда вы обязаны нарушить ее, господин. Забирать жизнь — проклятие Ангелов, но вам это необходимо. Без крови вы слабы, так стары, а я все равно умираю. Возьмите мою. Станьте сильны.

— Так нельзя, — возразил Данте. — Я отказываюсь.

Он отшатнулся. Кровь Арафео заливала его руки. Больше всего на свете хотелось ее слизнуть.

— Вы дали мне слово. Хотите взять его назад?

— Ты выставляешь мою честь против меня, словно оружие, — сказал Данте.

Его решимость угасала. Клыки удлинились. Лицо покраснело.

— А другого оружия против вас и нет, — заметил Арафео с сухой усмешкой.

Он скривился и стиснул руки.

— Пожалуйста. У меня уже не осталось времени. Эту кровь я завещаю вам. Пейте всю. Восстановите силы для будущих войн. — Он яростно посмотрел прямо в глаза Данте. — Сделайте это сейчас!

Арафео снова сжал запястья хозяина. Данте помимо воли широко раскрыл рот. Губы коснулись скользкой от крови кожи Арафео. Слуга издал тихий стон, когда острые зубы Данте вонзились в его запястье.

Данте жадно глотал кровь человека, чувствуя, как тепло наполняет его собственное тело, и сильное покалывание распространилось от его сердец до кончиков пальцев. С потоком жизненных сил пришли и эмоции умирающего.

Омофагия Данте наполнилась фрагментами воспоминаний человека, дразня его. Грубый детский капюшон, так похожий на тот, что он сам носил. Краткий миг славы на пути к Месту Испытания. Полное разочарование, когда устройство сангвинарного жреца сердито загудело и загорелось красным. Луч надежды, когда претендента отправили к кровным рабам. Миг нерешительности и выбор — вернуться домой или отправиться на Ваал. За годы жизни и рабского труда Арафео тысячу раз пересматривал это свое решение.

Арафео потерял сознание. Данте не отпускал, прижимая губы к руке слуги.

Жизнь шталмейстера была однообразной, короткой, бесславной. И все же его воспоминания наполняла сопричастность жизни ордена, удовлетворение от необходимых и оцененных дел. Они являлись служением Императору, столь же важным, как и владение болтером или клинком, а любовь к хозяину всегда оставалась искренней. Данте плакал, осушая влагу жизни человека. С последним глотком крови, скользнувшим вниз по пищеводу, пришла и благодарность Арафео.

Сердце слуги затрепетало под рукою Данте, а затем остановилось. Лорд-командор сел на корточки, положив одну ладонь на грудь слуги. Другой он вытер со своего лица кровь и слезы. Глаза Арафео оставались открытыми, и, хотя свет души из них ушел, он казался счастливым.

Данте испытывал сложную смесь эмоций: удовлетворение от приема пищи, скорбь по слуге, отвращение к жажде и непомерный стыд, что жизнь его не соответствовала видению Арафео.

Он успокоился. Тяжесть лет сделалась легче. Магистр ощутил, как кожа натягивается, и морщины на лице разглаживаются. Он встал, отяжелевший от еды, ощущая первый прилив новой жизненной силы. Он сжал крошечный изумруд, служивший переключателем вокса.

— Гренний! — позвал он, обращаясь к главному управляющему. — Арафео покинул нас. Отправь похоронную команду в мой личный библиариум и призови слугу-доспешника. Мне нужна моя броня.

Данте знал, что должен сделать. Время размышлений закончилось.

Глава 19: Король пиратов

752. М40

Вольный порт Одрий

Мас

Система Тивиан

— Всем вниз! — приказал Данте.

Его отделение бросилось на землю ничком. Керамит царапнул брусчатку. Снаряды тяжелых болтеров с визгом пролетели над ними.

Сам Данте укрывался за углом разрушенного здания. Синяя краска все еще оставалась на стенах, необычно яркая на серо-коричневом фоне пыльного разрушенного города. Крупнокалиберный масс-реактивный снаряд отколол кусок от укрытия, космодесантник отпрянул и потянулся к ауспику.

Устройство дополняло сенсориум костюма, проецируя мелкие детали со сканера на экран и лицевую панель одновременно. Пока Данте изучал пиратский укрепленный пункт, его отделение из укрытий обстреливало здания на противоположной стороне улицы.

— Тяжелый ДОТ на перекрестке, — сказал Кровавый Ангел. — Противотанковая пушка, высшая степень угрозы. Держите бронетехнику подальше.

— Позволь мне взять его, брат-сержант, — попросил Галлим.

Данте еще раз взглянул на усыпанную обломками дорогу. Город был так разрушен бомбардировкой, что превратился в руины из кирпича и битых блоков. Дороги казались долинами среди холмов — остатков зданий. ДОТ стоял на перекрестке по пути во дворец, и его завалило щебнем по самые смотровые щели. Данте глянул на него с позиции Галлима. Солдаты с тяжелым оружием находились в невыгодном положении.