Книга Любовь-победительница - Барбара Доусон Смит

Она хотела заставить его страдать. Ей хотелось наказать его за грехи прошлого. И в то же время она была виновата не меньше его.

Мысленно она представила по-детски неаккуратный почерк Джо – отец настаивал, чтобы она писала правой рукой, в то время как левой у нее получалось гораздо лучше. Каждая запись начиналась одинаково: Дорогая Мэри.

Лишенная возможности достучаться до ее сердца, Джо изливала все свои надежды и страхи в дневнике. Она заполнила его признаниями, которыми они обычно делились, веселыми историями о своей жизни, восторженными рассказами о своей любви, смешными описаниями людей, с которыми познакомилась. Но за всем этим ощущались неудовлетворенность и тоска.

Мэри не нужно было даже читать, потому что она сама прочувствовала терзания Джо, когда та делала последнюю запись.

Дорогая Мэри!

Ужасная вещь случилась сегодня. Сент-Шелдон пришел ко мне с визитом. Это ужасный человек, холодный и неприступный, почти как папа в гневе. Но в отличие дт нашего папы Сент-Шелдон никогда не улыбается. Он смотрит на меня, словно я червяк, которого ему страшно хочется раздавить, но только он боится запачкать свои начищенные сапоги. Он предложил мне десять тысяч фунтов, чтобы я стала его любовницей и отказалась от моего любимого.

Ты можешь себе представить, какой стыд я испытала, как мне было больно? Потому что в тот момент я поняла, что его светлость никогда не примет меня в свою семью. Сохраняя достоинство, насколько это было возможно, я велела ему немедленно удалиться, хотя душа моя рыдала.

И в конце концов герцог добился чего хотел, не потратив ни единого пенни из своих проклятых денег. Потому что, закрыв дверь, я поняла, что никогда не смогу попросить Сирила выбрать между мной и братом. За ужином я сказала любимому, что разрываю нашу помолвку. Он в ярости покинул меня, и больше я его не видела.

Боль, исказившая его лицо, до сих пор преследует меня. Это будет моим вечным адом, моим наказанием за тщеславие, побудившее меня искать любви во что бы то ни стало. Завтра, если только не ослабеет моя решимость, я покину Лондон, вернусь к папе и буду умолять его о прощении. Я молюсь, чтобы и ты, Мэри, смогла простить меня, когда прочтешь эти записи.

И дай Бог, чтобы тебе не пришлось встретиться с Сент-Шелдоном. Только ты одна поймешь, почему я решила ни за что не допустить, чтобы Сирил узнал о возмутительном поступке своего брата. Если бы только ты откликнулась, когда говорит мое сердце, дорогая моя сестра, ты бы поняла, почему я больше никогда не смогу разрушить семейные узы…

– Мэри, ты слушаешь?

Голос Адама вернул ее к действительности. Заметив, что ее рука вцепилась в решетку окна, Мэри разжала пальцы и медленно повернулась.

Он стоял рядом с ней. Господь – или дьявол – наградил его яркой мужской красотой, от синих глаз до высоких скул и густых черных волос. У него была привычка склонять голову набок и пронзительно смотреть на нее, отчего она начинала трепетать. Мэри пыталась увидеть в нем жестокосердного аристократа, сделавшего непристойное предложение ее сестре, но видела лишь брата, готового на все для защиты своей семьи, возлюбленного, увлекшего ее за собой к вершине наслаждения.

Аристократа, предложившего ей стать его любовницей.

Точно так же, как он предложил это ее сестре. Она не должна обижаться. Но как же ей больно, как же больно!

– Ты не слышала меня? – Адам показал ей дневник, где между страницами виднелись обрывки бумаги. – Кто-то вырвал страницу.

Адам сдерживал нетерпение, пока карета невыносимо медленно катилась по оживленным улицам Лондона. Он бы предпочел отправиться в фаэтоне и самому управлять лошадьми, но тогда Мэри снова могла промокнуть. Эта мысль претила ему, и он приказал подать закрытый экипаж.

Она сидела напротив, сложив руки на коленях и глядя на залитые дождем улицы. Капюшон накидки обрамлял это лицо сдержанной красоты и достойной элегантности. Она и двух слов не произнесла с тех пор, как потребовала, чтобы он вместе с ней поехал в дом Джо на встречу с Обедайей. Она холодно заявила, что ее репутация и так уже пострадала, так что какая разница, если кто-нибудь увидит ее наедине с Сент-Шелдоном в его карете?

Он содрогнулся при мысли о собственном обмане. Она не давала ему защитить ее, даже сейчас, когда стала принадлежать ему.

Нет, она ему не принадлежит. И ее отказ стать его любовницей не должен был удивить его. Он твердил себе, что это к лучшему, что она избавила его от многих проблем. Продолжительные отношения лишь помешали бы ему исполнить свой долг и жениться. И все же его не покидала мысль, что, если бы Мэри не нашла дневник, если бы не обнаружила его предательство, она могла бы ответить иначе.

Впрочем, еще есть время исправить свои ошибки. Они обречены быть вместе, пока ищут ее сестру. Так что пока ему не придётся расставаться с ней.

Карета замедлила ход, и Мэри прижалась носом к стеклу.

– Смотрите, вон Обедайя! – воскликнула она. – Интересно, куда он направляется?

Адам, наклонив голову, чтобы не удариться о крышу кареты, пересел на ее сторону и увидел, как Обедайя в накидке и шляпе хромает по улице.

Карета остановилась у дома с колоннами.

– Подожди здесь, – велел Адам. – Пожалуйста.

Он открыл дверцу и вышел на моросящий дождь. Мэри не раздумывая последовала за ним, и он едва успел подать ей руку. Ее капюшон слетел, и капли дождя сверкали на золотисто-рыжих волосах.

– Ты, конечно, не собираешься ждать в доме, – обреченно заметил Адам.

Она поджала губы, показывая, что настроена решительно.

– Если Обедайя что-то скрывает, я намерена узнать, что именно.

Поправив капюшон, она устремилась по улице. Адам велел Круксу оставаться в карете, а потом догнал ее и взял под руку. Мэри искоса взглянула на него. Лишь несколько человек осмелились выйти на улицу в такую погоду.

Но даже в толпе Адам все равно заметил бы дворецкого. У Обедайи была своеобразная походка – последствия службы в королевской армии.

– Он направляется к Стрэнду и как-то нервно оглядывается, словно опасаясь, что за ним следят.

– Чепуха, – сказала Мэри. – Он, наверное, идет на рынок.

– Лавки уже закрылись.

– Ну тогда он скорее всего идет к аптекарю или к угольщику.

– Возможно, – рассеянно сказал Адам, следя за спешащим дворецким и одновременно стараясь уберечь Мэри от луж и выбоин.

Она вдруг сжала его руку.

– Джо, должно быть, сама вырвала страницу. Просто нелепо думать, что Обедайя имеет отношение к ее исчезновению.

– У него нет алиби. И у других слуг, которые были в доме в ту ночь. Их пока так и не нашли.

– Он говорил, что уволил их, потому что они были ленивы и пользовались добротой Джо.