Книга Проксиома созвездия Лжи - Аркадий Гендер

В эту секунду салон «Геландевагена» осветила неяркая вспышка, и одновременно со звуком выстрела стекло левой задней двери осыпалось вниз крошевом мелких осколков. Шер-Хан странно дернул головой, его лицо исказила гримаса боли. Он покачнулся, и Федору показалось, что сейчас он упадет. Но, удержав равновесие, Шер-Хан медленно и какими-то рывками, как изображающий робота танцор, начал поворачиваться к машине, с трудом поднимая упавшую было руку с пистолетом. И тогда раздался второй выстрел. На долю секунды стали, как днем, видны мельчайшие детали дорогого кожаного салона «Геландевагена» и бледное лицо женщины с огромными, полными ужаса и решимости глазами, двумя руками сжимавшей короткоствольный револьвер.

В следующую или, может быть, в эту же долю секунды голова Шер-Хана словно разорвалась изнутри. Пуля попала ему примерно туда же, куда и Алексею Куницыну, разворотила черепную коробку, на полированный бок «Геландевагена» брызнули ошметки крови и мозга. Зрачки Шер-Хана потухли, превратились в две безжизненные, пустые дырки. Пистолет выпал из его пальцев, и он, как умело подрубленное под основание дерево, повалился вперед, лицом в снег, сразу начавший чернеть, жухнуть, оседать от мгновенно напитавшей его крови.

Еще секунду Федор как завороженный смотрел на эту картину, не веря в спасение, потом обернулся к Кате. Она лежала неподвижно, только пальцы на ее вытянутой руке судорожно скребли снег. Федор хотел бежать к ней, но бесчувственное тело жены висело на его руках свинцовым грузом.

— Катя-я! — бессильно закричал он, не решаясь опустить почти голую Ирину на снег.

Рядом валялась пустая сумка, и Федор, подтащив ее к себе ногой, опустил на нее Ирину. К счастью, Ирина не упала, а в каком-то полузабытьи осталась, покачиваясь, стоять на коленях. Федор бросился к Кате.

Она была еще жива, но дыхание со странным свистом вырывалось из ее рта, а в глазах застыла боль. Она лежала в неловкой позе, и Федор осторожно перевернул ее на спину. На ее дубленке вокруг левой груди виднелись три маленькие аккуратные дырочки, но крови на примятом снегу не было ни капли. В последней надежде Федор дрожащими пальцами расстегнул пуговицу на дубленке, просунул руку вовнутрь. Там было мокро и горячо. Кровь уходила из Катиного тела и просто не просачивалась сквозь толстую дубленку наружу. Профессиональный стрелок не промахнулся — пули попали только что не прямо в сердце. Шансов остаться в живых у Кати не было.

— Катя, Катя, Катя! — в страшном отчаянии зашептал Федор. — Не уходи, Катя, не уходи!

— Все равно в банке мне бы не простили мой фокус с деньгами, — через силу произнесла та. — Лучше уж так, чем в постоянном страхе жить и ждать, когда собьют машиной или сбросят под поезд метро. А сейчас на мне все закончится. Ты себя ни в чем не вини, последние двое суток были самыми счастливыми в моей жизни. Живи счастливо, Федя…

Ее губы дрогнули — она улыбалась.

— Нет, нет, ты не умрешь! — захрипел, давясь слезами, Федор, вытаскивая мобильный. — Я сейчас вызову «Скорую»…

— Не надо «Скорой», — еле слышно, одними губами ответила Катя. — Лучше скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя! — прошептал Федор. — Я люблю тебя, Катя!

Наконец, наконец он сказал эти слова, но Катя уже погасла и не слышала его. Ее глаза остановились, легкий парок от дыхания не срывался больше с ее белых губ. Федор стоял над Катиным телом на коленях и плакал.

Его привел в себя скрип снега под ногами. Женщина, только что застрелившая Шер-Хана, подошла к стоящей на коленях Ирине. Она сняла с себя длинную норковую шубу, заботливо укутала ею Ирину и, зябко передернув плечами, обратилась к Федору:

— Похоже, вашей знакомой уже не помочь. А Иру нужно срочно согреть. Поехали отсюда, или у нас будет еще один труп.

Он поднял голову. Через звездяшую длинными нитями света пелену слез в глазах незнакомка была видна размыто и нечетко, но и этого было достаточно Федору, чтобы понять, что он никогда раньше не видел этой женщины. И что, тем не менее, он прекрасно знает, что это — Ольга Куницына.

* * *

Федор вел машину молча, — за все время, прошедшее после трагических событий на пустыре, не было произнесено ни слова. Они молча погрузили бесчувственную Ирину в «Геландеваген», потом Федор с помощью снятого с ее запястий скотча и черного полиэтилена от денежного мешка кое-как заделал разбитое выстрелом стекло. По колее, проложенной по льду Кожуховского затона, они выехали на улицу Трофимова и сейчас двигались по Третьему кольцу. И — молчали.

Громко выла врубленная на полную мощность печка, укутанная кроме шубы еще и в Федорову куртку Ирина дремала на заднем сиденье, ее щеки уже начинали розоветь. У Ольги, там, на пустыре проявившей завидную выдержку, сейчас, видимо, наступил отходняк — ее била крупная дрожь, она курила одну сигарету за другой и отсутствующим взглядом смотрела в окно. Время от времени она поднимала руки к голове и с силой вдавливала пальцы в виски так, что на тонкой коже оставались следы от ногтей. В эти моменты Федор с тревогой поглядывал на Ольгу. У нее была строгая линия рта, красивые упрямые брови, высокий лоб и умные карие глаза. Безусловно, не красавица, но очень, очень интересная женщина. И сейчас Федору почему-то было жутко стыдно, что он замечает это.

— Черт, так и с ума рехнуться недолго! — вдруг нарушила молчание Ольга и ткнула клавишу магнитолы на приборной панели. — Вы не против?

Федор не успел ответить, и из динамиков мощной квадрофонической системы полились аккорды все той же мелодии Морриконе, наполняя салон кристально чистой, экстрагированной, эссенциальной грустью. Пальцы Федора задрожали, кожа вспухла мурашками. Вместо льющейся под колеса дороги в лобовом стекле он снова увидел вдруг ту картину — летящая к нему по воздуху Катя с перекошенным в крике ртом и негромкие хлопки выстрелов. К горлу подступил комок.

— Не эту мелодию, — сказал он. — Если можно.

Ольга посмотрела на него и выключила приемник.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Если честно, не знаю, — ответил Федор. — Наверное, домой, в Коровино.

При этих словах Федора Ирина вдруг коротко простонала во сне и беспокойно заворочалась.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказала Ольга, оборачиваясь на стон. — Вряд ли она, придя в себя, почувствует себя счастливой там, где у нее на глазах убили человека.

«Убили человека, — задумчиво повторил про себя Федор. — Эк она о собственном муже-то, как о ком-то абстрактном!»

— Тогда — в Ясенево? — не стал спорить Федор. — У меня есть ключи от квартиры… покойной.

— Туда тоже нельзя, — по-деловому прокомментировала Ольга, снова закуривая. — Когда найдут трупы, первым делом заявятся к ней домой.

«Вполне аналитический склад ума, — отметил Федор. — И редкое для женщины самообладание».

— Это случится не скоро, — возразил Федор. — При ней нет никаких документов, они все — на заднем сиденье в сумке, так что пока ее опознают, пока установят место жительства… Думаю, времени у нас больше чем достаточно.