Книга Рихард Зорге - Вячеслав Кондрашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В августе в Японии будет проведена новая мобилизация, в ходе которой призовут более чем 200 тысяч человек, но война против СССР может быть начата только в том случае, если фактически Красная армия потерпит поражение от немцев и ее оборонительные возможности на Дальнем Востоке будут ослаблены, — такова позиция правительства Коноэ»;
«По данным Одзаки, если Красная армия остановит немцев под Москвой, то японская армия не выступит против СССР»;
«Немцы ежедневно оказывают давление на Японию, чтобы та начала войну против СССР, однако правительство и генштаб видят, что наступление германской армии задерживается и значительная часть войск вермахта уничтожена Красной армией»;
«По данным Одзаки, японское правительство в сентябре приняло решение не выступать против СССР в текущем году, но вооруженные силы будут оставаться в Маньчжурии на случай возможного выступления будущей весной, если к тому времени СССР потерпит поражение»;
«После 15 сентября Советский Союз может абсолютно не опасаться наступления Японии на Дальнем Востоке».
Для уточнения этих важных сведений Зорге во второй половине сентября направил Одзаки в Маньчжурию. Добытые им там данные полностью подтвердили полученную информацию. Переброшенные ранее в этот район подкрепления стали возвращаться на Японские острова, отправили назад также около тысячи грузовиков, был отменен приказ о призыве на военную службу трех тысяч железнодорожников для обслуживания военных сообщений на сибирских магистралях. Один из надежных источников Одзаки сообщил, что боевые действия против СССР могут начаться не ранее марта 1942 года и только в случае, если развитие военных действий между Советским Союзом и Германией создаст такую возможность.
Резидентура Зорге также информировала Москву о начавшейся в Японии подготовке к агрессивным действиям на юге, направленным против Великобритании и США. Эти важные сведения содержались в документах германского посольства, а также основывались на данных, добытых Одзаки в высших правительственных кругах. В донесениях Рамзая в Центр отмечалось:
«Активизация японской политики на южном направлении, стремление укрепить свои позиции в Индокитае, получить морские и авиационные базы в районе Сайгона»;
«Выжидательная позиция Японии по Сингапуру, несмотря на давление Берлина; ожидание наиболее благоприятного момента для действий наверняка; опасения в связи с возможным достижением германо-английского компромисса; отсрочка наступления на Сингапур из-за начавшихся японо-американских переговоров».
В начале июля Рамзай направил в Центр достоверные сведения о намерении японцев захватить Сайгон в период между 17 и 24 июля, что полностью подтвердилось. В сентябре в Москву была отправлена телеграмма, содержавшая информацию о беседе Отта с представителем японского МИДа, в ходе которой до немецкого посла было доведено, что Япония начнет войну на юге, чтобы получить сырье — нефть и металлы. Военно-морские силы уже приступили к подготовке операции в южных морях, которая может начаться очень скоро.
В сентябре Одзаки удалось добыть стратегически важную информацию о запасах нефти в Японии по состоянию на сентябрь 1941 года: для нужд населения, включая гражданский флот, — 2 миллиона тонн, для сухопутных войск — 2 миллиона тонн, для военно-морского флота — свыше 8 миллионов тонн. Нефть являлась самым слабым местом государственной и военной мощи японской империи. Если ее поставки из-за рубежа прекратятся, то единственным выходом для Японии явится война.
В начале октября Одзаки узнал из окружения премьера Коноэ, что японо-американские переговоры вступили в решающую фазу. В случае если Америка не согласится на предлагаемый японской стороной компромисс до середины октября, то Япония выступит на юге. После получения этой информации Центр объявил Рамзаю вторую в 1941 году благодарность за результативную работу.
На продолжавшихся встречах с представителем советского посольства в Токио Клаузен передавал ему фотопленки с отснятыми документами и аналитическими докладами Зорге. В сентябрьской почте Зорге подготовил прогноз, что Япония должна провести крупные операции на юге в течение трех месяцев. Это стало неизбежным, писал он, после того, как Англия и США ввели запрет на ввоз в Японию нефтепродуктов и военных материалов. В отношении действий на севере правительство склонялось к тому, что войну против СССР начинать не следует. Это может произойти, если Советский Союз потерпит поражение в войне с Германией и Красная армия будет деморализована. Решение по этому вопросу было принято на последнем заседании главной ставки вооруженных сил Японии.
После начала Великой Отечественной войны большая часть донесений из нелегальной резидентуры в Токио направлялась членам Государственного Комитета Обороны и использовалась при подготовке спецсообщений для командования Красной армии. Отношение к Рихарду Зорге в Центре также изменилось. На одной из его телеграмм исполнявший обязанности начальника Разведывательного управления генерал-майор А. Панфилов написал: «Учитывая большие возможности источника и достоверность значительной части его предыдущих сообщений, данные сведения заслуживают доверия». Центр рассматривал планы усиления резидентуры Рамзая как ключевого разведывательного органа в регионе.
Однако эти планы реализовать не удалось. Ранним утром 18 октября Рихарда разбудил громкий стук в дверь. Он еще не успел встать с постели, как в дом ворвалась большая группа вооруженных полицейских. Возглавлявший их начальник отдела главного полицейского управления Токио объявил Зорге о его аресте по обвинению в шпионаже. После этого в течение нескольких часов в его доме проводился обыск — полицейские искали доказательства, которые могли бы уличить задержанного в незаконной деятельности. Наибольшее внимание полиции привлекли рабочие записи немецкого журналиста, различные наброски, черновики, а также объемистая рукопись, лежавшая на его рабочем столе. Полиция конфисковала личные вещи Зорге: записные книжки, пишущую машинку, два фотоаппарата, радиоприемник, а также рукопись и всю его тысячетомную библиотеку. На Зорге надели наручники, в закрытой машине привезли в тюрьму Сугамо и поместили в одиночную камеру на втором этаже. Так начался новый, самый трудный этап в жизни разведчика, но он сдаваться не собирался.
Когда вышли тюремные надзиратели, Рихард внимательно осмотрел помещение, в котором оказался. Его камера была очень маленькой — примерно два на три метра. Унитаз и умывальник были закрыты крышками и впоследствии стали служить Зорге стулом и столом. На невысоких нарах — тонкий матрас и легкое одеяло, под потолком — небольшое оконце с затемненным стеклом, забранное частой стальной решеткой, но была и крохотная форточка без решетки. Разведчик не мог даже предположить, что проведет здесь более трех лет…
Первые дни заключения тянулись долго и утомительно. Постепенно он привыкал к тяжелому тюремному быту. В шесть утра объявлялся подъем, через час проходила проверка заключенных. Затем приносили завтрак — небольшую порцию риса или ячменя и чашку традиционного жидкого супа. На обед и ужин, как правило, давали отварные овощи, часто очень плохого качества. Камера проветривалась плохо. Зорге особенно угнетали ее крохотные размеры, не позволявшие сделать даже нескольких шагов. Это было особенно трудным в первое время после ареста для его активной и деятельной натуры. На прогулки его пока не выводили.
