Книга Загадка Кирова. Убийство, развязавшее сталинский террор - Осмунд Эгге

* * *

Многие считают убийство Кирова причиной Большого Террора, а те, кто придерживается версии, что убийство организовал Сталин, считают его предлогом начавшегося террора. Однако все это весьма спорно. Количество арестованных после убийства действительно выросло, но казнены из них были сравнительно немногие. С момента убийства Кирова и до первого показательного процесса Большого Террора прошло более 18 месяцев, своего же пика террор достиг спустя еще год. Первые два года после убийства Кирова характеризуются двумя противоречивыми политическими тенденциями: с одной стороны, предпринимались попытки проводить умеренную политику, а с другой — консолидировать сторонников твердой линии. Умеренная линия продолжалась во многих областях. Так, политика «Народного фронта», которая являлась частью радикальных перемен во внешней политике на рубеже 1933-1934 гг., была принята на VI конгрессе Коминтерна в 1935 г. Продолжалась работа над новой конституцией; была начата кампания по повышению уровня политической подготовки и усилению активности членов партии. В конце лета 1936 г. Сталин выразил беспокойство большим числом исключенных из партии. Конечно же, он хотел убрать из партии бывших троцкистов и зиновьевцев, но так, чтобы при этом не пострадали рядовые члены партии. Примерно в это же время он написал письмо секретарям региональных партийных организаций, в котором выразил недовольство чрезмерными репрессиями против рядовых членов партии. Все это вылилось в общенациональную кампанию по восстановлению в партии ранее исключенных из нее людей. В целом политика чистки партийных рядов постоянно менялась и была довольно противоречивой; ее скорее можно назвать нерешительной и хаотичной, чем целенаправленной[652].

Таким образом, само по себе дело Кирова не может объяснить Большой Террор 1937-1938 гг., но, несмотря на это, убийство лидера ленинградской партийной организации можно считать поворотным пунктом политического развития Советского Союза. Представляется, что до момента убийства Кирова политическому руководству страны удавалось избегать больших трудностей после «революции сверху» и до некоторой степени смягчать суровость режима. Но после убийства Кирова страх лидеров режима принял почти параноидальный характер, в результате чего и были приняты законы, которые привели к террору.

Глава 9. Киров и Сталин

Как мы видели в гл. 3, Кирова часто считали «умеренным» сталинистом, предлагающим альтернативу политической линии Сталина. Хотя никаких оснований для такого мнения нет, однако в отношениях между Кировым и Сталиным все же могла существовать определенная напряженность. В работах об убийстве Кирова уделяется много места противоречиям, которые якобы существовали между ними, а также известным по слухам эпизодам, которые побуждали Сталина видеть в Кирове потенциального сильного соперника. Из всего этого делается вывод, что у Сталина были причины для устранения Кирова. Но насколько правдивы эти утверждения и слухи? Какова была природа личных взаимоотношений Кирова и Сталина? Возникали ли между ними какие-либо конфликты? И были ли у Сталина причины считать Кирова своим соперником?

Личные взаимоотношения Кирова и Сталина

В каждом источнике, где говорится о взаимоотношениях Кирова и Сталина, рассказывается, что эти двое очень хорошо ладили. Сталин, который внимательно следил за ситуацией на Кавказе, был, очевидно, знаком с деятельностью Кирова в этом регионе до Октябрьской революции. Наверное, впервые они встретились в Петрограде в октябре 1917 г., как делегаты Второго съезда Советов. В мае 1918 г. Сталин написал рекомендательное письмо Кирову, в котором говорилось, что он пользуется его «полным доверием»[653]. Во время Гражданской войны они также могли встречаться по различным поводам.

Как уже упоминалось в гл. 3, Сталин, видимо, поначалу скептически отнесся к переводу Кирова на Кавказ, т. к. тот слишком близко воспринимал националистические требования местного населения. Однако это не могло продолжаться долго, и несколько месяцев спустя он все-таки решил перевести Кирова на Северный Кавказ. Летом 1921 г. Сталин также утвердил назначение Киров на пост секретаря ЦК коммунистической партии Азербайджана. Обмен телеграммами Кирова, Орджоникидзе и Сталина подтверждает дружеские отношения этих людей. В 1925 г. их дружба стала еще прочнее, они вместе проводили отпуск.

Более того, после поражения оппозиции на съезде партии в декабре 1925 г. именно Сталин обеспечил назначение Кирова руководителем ленинградской парторганизации. Несмотря на хорошо известное нежелание Сталина покидать Москву (кроме отпусков на Черное море), он трижды побывал в Ленинграде (в апреле 1926 г., в 1928 и 1933 гг.) для того, чтобы упрочить позиции Кирова в этом городе. Во время последних приездов в Ленинград он останавливался у Кирова.

Основываясь на дневниках и мемуарах, можно сказать, что между Сталиным и Кировым установились тесные личные отношения. Они часто беседовали по телефону. В 1931 г. они вместе отдыхали на сталинской даче в Сочи на Черном море. Когда в ноябре 1932 г. жена Сталина Надежда Аллилуева покончила жизнь самоубийством, Сталин позвонил Кирову и лично пригласил его на похороны. Бывая в Москве, Киров обычно останавливался у Орджоникидзе, но после смерти Аллилуевой он почти всегда жил у Сталина. Члены комиссии Яковлева также подчеркивали дружеские отношения Сталина и Кирова, существовавшие между ними в то время. Каждый раз, когда Киров приезжал в Москву, они были почти неразлучны[654].

Сталин и Киров часто вместе проводили отпуск на сталинской даче в Сочи, где купались и играли в городки. Есть много фотографий, как они вместе проводят время. Сталин часто приглашал Кирова в баню; этой чести кроме Кирова удостаивался разве что генерал Власик, начальник охраны Сталина. В 1965 г. Власика расспрашивали о взаимоотношениях Сталина и Кирова, и он подтвердил, что они были вполне дружественными. Когда бы Киров ни приезжал в Москву, он всегда посещал Сталина на его квартире или даче. Киров часто отправлял Сталину из Ленинграда свежую рыбу и дичь. Власик никогда не слышал ничего, что свидетельствовало бы о разладе между этими людьми[655]. Другой телохранитель Сталина также отмечал это: «...было видно, что Сталина и Кирова связывают очень глубокие чувства»[656]. По данным Волкогонова, русского биографа Сталина, вождь редко кому дарил подписанные экземпляры книг. Но Кирову он подарил свою книгу «О Ленине и ленинизме» с посвящением «С. М. Кирову. Другу моему и брату любимому от автора. 23.05.24. Сталин». Как пишет Волкогонов, очевидно, ни один другой член партии не испытывал такого уважения и преданности Сталина[657]. Это подтверждает и Молотов: по его словам, Киров был партийным руководителем, которого Сталин лично любил больше всех других[658].