Книга Пленница Хургады, или Как я потеряла голову от египетского мачо - Юлия Шилова

— А может, тебе разводиться со мной расхотелось?

— Расхотелось, — я посмотрела на Валида затравленным взглядом и ощутила острую душевную боль и жалость к самой себе.

Мне было больно от того, что приходилось изворачиваться и лгать. Мне было больно за свой страх, за свою беспомощность, за свою искореженную судьбу.

— Валид, я осознала свою вину. Я была не права. Я постоянно в чем‑то тебя подозревала, не хотела тебя слушаться и слишком вольно себя вела. Я буду послушной женой.

Валид буквально окаменел. Видимо, он не ожидал от меня таких слов и до конца не верил тому, что я говорю правду.

— Валя, ты, наверное, хитришь? — прищурив глаза, спросил он.

— Нет, — замотала я головой. — Я просто очень хочу, чтобы у нас с тобой все было хорошо.

Я смотрела на Валида в упор и представляла его в образе дьявола. Он медленно приближался ко мне, и я не знала, чего мне ждать от него в данный момент: то ли он начнет меня бить, то ли станет играть по моим правилам, поверив моим словам. Решив подстраховаться, я постаралась улыбнуться, но ощутила адскую боль, потому что мои губы были разбиты, и улыбка получилась вымученной, болезненной и даже мрачной.

— После того, как ты оставил меня, избитую, на полу, я очень долго думала. Я решила, что ты был прав: мне действительно нужно продать свою московскую квартиру. Вырученных денег нам хватит на то, чтобы купить квартиру в Хургаде и открыть еще один собственный магазин. Я хотела с тобой посоветоваться. Как ты на это смотришь?

От моих слов у Валида засверкали глаза и в них запрыгал озорной огонек.

— Валя, что с тобой случилось? — с подозрением спросил он.

— Просто у меня было много времени для того, чтобы все обдумать. Я не хочу терять тебя, Валид. Я не смогу жить без тебя, — я постаралась произнести эту фразу как можно более искренно и тут же поймала себя на мысли о том, что когда‑то я просто боготворила этого человека.

А теперь передо мной стоял совсем не тот Валид, которого я знала. Когда‑то я полностью находилась во власти этого мужчины, а теперь пытаюсь от него убежать, вычеркнуть его из своей жизни.

Мои ожидания оправдались. Валид подошел ко мне поближе и провел ладонью по моему разбитому лицу.

— Валя, ты прости меня за то, что я с тобой сделал.

— Ничего, у тебя просто нервы не выдержали.

— Ты действительно ездила в аэропорт?

— Да, — нерешительно ответила я.

— Надя прилетела.

— Надя?! Ты же при мне сказал, что с ней все кончено.

— А она прилетела.

— Надо же, какая она у тебя непонятливая! Она тебе денег привезла?

— Каких денег?

— Ты же вроде хотел от армии откупиться? Да и мало ли для каких целей тебе нужны деньги.

— Ничего она не привезла, мне не нужны ее деньги. Я тебе уже много раз говорил о том, что меня невозможно купить.

— Значит, с Надей все несерьезно?

— Ты не думай, я с ней не был, — продолжал врать мне Валид. — Я только довез ее до отеля, серьезно с ней переговорил и сразу поехал на работу. Ты же знаешь, что я примерный семьянин, у меня на первом месте стоит семья. Другие девушки мне не нужны. Надя хотела купить меня, но у нее это не вышло: я ей сказал, что у меня есть любимая жена.

— Ты же ей это и раньше говорил, только она почему‑то не отреагировала.

— Она очень настырная девушка, но я от нее отказался. Мне нужна только моя Валя, другие девушки меня не интересуют. Валя, ты же знаешь, что раньше я был плохой, а теперь я стал хорошим. Ты мне веришь?

— Я тебе верю.

— Ты меня не обманываешь?

— Нет.

— Долго ты сидишь в квартире одна, без Ахмеда?

— Около часа.

— А он не сказал, куда пошел?

— Он ничего мне не сказал.

— У него мобильный отключен…

— Наверно, он чем‑то занят.

— Может быть, но телефон он раньше никогда не отключал.

— Мало ли какие могут быть обстоятельства!

Валид нежно обнял меня за плечи и тихо спросил:

— Тебе больно?

— Больно.

— Я виноват. Я был в ярости, да и на работе накопилось много проблем.

Остановив свой взгляд на приоткрытой тумбочке, он сразу смекнул, что я рассматривала фотоальбом, и перешел в наступление:

— Я знаю, ты смотрела фотоальбом.

Я постаралась промолчать и не торопилась с ответом, но Валид продолжал:

— Там есть нехорошие снимки. Это девушки из прошлого. Это нехорошие, пляжные девушки, я даже не помню их имен.

— А зачем Ахмед хранит их фотографии? Зачем ему этот фотоальбом? Он хранится как трофеи?

— Сам не знаю. Нужно сказать Ахмеду, чтобы он его выбросил. Малышка, ты же видела, что моих фотографий там совсем немного, — в основном фотографии Ахмеда и его друзей. Я же тебе рассказывал о том, что мне надоел секс без любви, что я от него устал. Я уже сам не верил в любовь и в то, что моя душа сможет что‑то почувствовать, но, познакомившись с тобой, я в первый раз в жизни ощутил, как заныло мое сердце и как оно стало просить любви. Увидев тебя, я сразу понял, что ты дана мне Аллахом. Я очень хочу, чтобы ты прожила со мной долгую и счастливую жизнь и чтобы ты была матерью моих детей.

Подумав о том, что все слова Валида я знаю практически наизусть и что сейчас он обязательно спросит, как мы назовем наших будущих детей, я постаралась помочь ему закончить свои оправдания и убедительно произнесла:

— Этот альбом не имеет для меня никакого значения. Все это было до меня и до наших с тобой отношений.

Валид облегченно вздохнул и нежно поцеловал меня в лоб.

— Пошли домой. Видимо, Ахмед занят. Зачем тебе его ждать? Я вернулся, и мы с тобой друг друга простили.

Представив, что мне снова придется очутиться в квартире, где еще совсем недавно лежал труп Ахмеда, я почувствовала, как меня сильно затошнило.

— А ты разве сегодня не на работе?

— Нет. Я уже освободился.

— Я думала, ты пойдешь работать в ночную смену.

— Да нет, я только завтра утром пойду в магазин.

«Неужели Надя уже улетела?» — с удивлением подумала я, но сразу отмела эту мысль: уж больно короткий отдых у нее бы получился. Скорее всего, Валид попросил Ахмеда узнать, как я себя чувствую, но, не дозвонившись дяде, поехал искать меня сам, перепугавшись, что я заявила об избиении в полицию.

Как же я могла поверить Валиду, когда он при мне звонил Наде и сообщал ей, что женат? А ведь это было обыкновенное шоу: наверняка он попросил какую‑нибудь русскую девушку разыграть этот спектакль.