Книга Бедные богатые девочки, или Барышня и хулиган - Елена Колина

Наконец из школьной двери с задумчивым лицом вывалилась Маргоша. Она не любила, когда ее встречали, но сейчас, увидев встречающую ее за школьной оградой компанию, Маргоша просияла и, потряхивая рыжими кольцами волос, бросилась к ним.

– Маргоша! Шапка! – крикнула Даша.

– Даша! Нервы! – с той же интонацией произнес Женька.

– Опять ты с голой головой? Где твоя шапка, чудовище?!

– Мама! Меня сегодня Петька Васильев целый день обзывал евреем! – Маргошино личико жалко скривилось.

– Он оскорбил этим не тебя, а только себя самого, – беспомощно-правильно ответила она, чувствуя, что больше всего ей хочется убить этого Петьку, из-за которого в Маргошиных глазах появилось хорошо знакомое недоумение собственного детства.

…Как хорошо, что Маргоша ничего не таит в себе! Даша в детстве предпочитала справляться со своими обидами сама, потому что больше всего на свете боялась Сониного беспомощного ужаса. У Даши же, если кто-нибудь Маргошу обижал, появлялся жаркий блеск в глазах, готовность вцепиться в обидчика бульдожьей хваткой, поэтому Маргоша совершенно не боялась ее расстроить…

Даша почувствовала, что она надувается яростью, как воздушный шар.

– Вот так, Мумзель, в этой стране всегда найдется какой-нибудь Петька! – удовлетворенно произнес Женька и погладил Маргошу по голове. – Надо было уезжать!

– Где? – Игорек взял Маргошу за плечо, вцепившись в нее яростным взглядом. – Где, я тебя спрашиваю?!

Маргоша испуганно показала на мальчика в яркой куртке, закидывающего портфель в «вольво» в нескольких шагах от них.

– Эй, мужик, подожди! – крикнул Игорек.

Секундой позже он вытащил из машины мужчину в сером кашемировом пальто, украшенном светлым пушистым шарфом, коротко встряхнул и, легко придерживая за шарф, спокойно и размеренно произнес: – Если… твой сын… еще раз… раскроет свой поганый рот… если вон та девочка на него пожалуется… ты даже не представляешь, мужик, что я с тобой сделаю.

Не сводя с отца Петьки Васильева неподвижного взгляда, Игорек аккуратно поправил ему измятый шарф.

– Все! У меня в три часа очень важная встреча в банке! – вернувшись к своей машине, сказал Игорек. – А потом мне будет нужен Олег. Пусть позвонит около четырех, не забудешь? Пока!

– А мы пойдем в кафе, ладно, мама? – приплясывала довольная быстрым отмщением своему врагу Маргоша. – Я буду мороженое и колу!

…Вечером Даша пришла домой и, поставив на кухонный стол сумку с продуктами, увидела записку, написанную Маргошиной рукой: «Срочно просил позвонить Игорек. Сказал, очень срочно!!!»

Зазвонил телефон. Она бросилась в прихожую с запиской в одной руке и связкой сосисок в другой. Хватая трубку, Даша выронила связку, и сосиски толстенькой розовой лентой улеглись на полу. Обеими руками подгребая к себе сосиски, она взяла записку в зубы и невнятно сказала «алло!». Услышав голос Олега, Даша выплюнула записку и быстро затарахтела:

– Мы собирались сегодня в гости, ты помнишь? Ты купил вино и цветы? Нет? Ну вот, я же просила тебя! Да, тебя срочно просил позвонить Игорек, но ты можешь позвонить ему из дома или из гостей…

– Даша, он умер.

– Кто умер?

Олег молчал.

– Да что за шутки наконец?! – возмутилась Даша.

– Я сам ничего не понимаю, мне позвонили из больницы, я сейчас туда поеду. Я думаю, что Игорек жив, просто ему стало плохо…

– А что тебе сказали?

– Сказали, умер…

Даша зачем-то тщательно разгладила на коленях скомканную записку.

Олег перезвонил через полчаса и неуверенным голосом сказал, что все оказалось правдой, Игорек действительно умер.

Весь вечер звонил телефон.

– А что, это правда… что говорят… Игорь умер? – осторожно спрашивали ее.

– Я ничего не знаю, – отвечала Даша.

Поздно вечером, плеснув себе водки и вина Маргоше, она неуверенно спросила:

– Будем пить за его память?..

– Мамочка, давай подождем! Это неправда! – укоризненно посмотрела на нее Маргоша.

…Вечером в «Новостях» прошел иронический сюжет: «Роскошная машина, по всей видимости, принадлежащая не менее роскошному бизнесмену, осталась стоять брошенной поперек дороги у больницы. Что же все-таки случилось с роскошным владельцем машины, неизвестно!»

…Дома Игорек почувствовал себя так странно, что, испугавшись, отменил встречу с банкиром и попросил единственного оказавшегося в этот час дома соседа с первого этажа отвезти его в больницу. В этой больнице дежурил сегодня его бывший одноклассник маленький Саша Чернов, которому они с Олегом обычно доверяли свои немудреные болезни.

Сидя за рулем, сосед с удовольствием рассматривал приборную панель джипа и вдруг услышал, как Игорек сквозь стон сказал с заднего сиденья: – Эй, если впилишься куда-нибудь, за ущерб машины ответишь?

Сосед изумленно обернулся к Игорьку, только что лежавшему на заднем сиденье почти телом.

– Ну, ладно, черт с тобой, давай пополам! – прохрипело тело из последних сил.

«Ну, даешь, бизнесмен, с тобой лучше не связываться!» – подумал сосед и вылез из-за руля.

Игорек еще постонал, собрался с силами и сам доехал до больницы, бормоча:

– Еще помру, кому все достанется…

В приемном покое Игорьку стало спокойнее. Улыбаясь, он неуверенно сказал маленькому Саше Чернову:

– Я как-то плохо себя чувствую… – и упал. Реанимация продолжалась в течение трех часов, но Игорька уже не было.

…У гроба плакала мать Игорька. Громко, в голос, рыдала девушка в наброшенном на голову черном платке. «Сто двадцать восьмая черненькая… или беленькая. Она жила с ним последний месяц… Очевидно, играет на похоронах роль жены… хотя почему именно она? Таких героинь здесь много», – неприязненно подумала Даша.

В центре зала, не решаясь подойти к гробу, одиноко стояла Алка. Она попыталась сделать короткое движение к гробу и осталась на месте, подавшись вперед и замерев. Алка не плакала, но губы ее так горестно дрожали, что Даша мгновенно рванулась к ней. Обнявшись, они заплакали вместе. Перед Дашиными глазами стоял мальчик в велюровом пиджаке. Его привели для Даши, а оказалось, для Алки, чтобы она полюбила его на всю жизнь невозможной любовью, не родила от него ребенка и сейчас оплакивала у гроба.

Как будто набравшись сил от Даши, она наконец двинулась к гробу, и Даша посторонилась, давая дорогу. Теперь Алка стояла над гробом своего мужа, а она плакала в сторонке.

Увидев Олега, выносившего из зала гроб с Игорьком, Даша перестала плакать. Уколовшая ее боль оказалась слишком сильной, чтобы плакать. Олег часто касался Игорька в шутке или в игре, хлопал по плечу, пожимал руку, теперь держал ручку его гроба…