Книга Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель - Лестер Хемингуэй

– А кто входил в команду? И какая аппаратура у тебя была?

– Все было самое лучшее. Я все продумал, как ты вместе с Тони. В течение почти всего времени у нас был полный экипаж – девять человек, включая меня. Сейчас у «Пилар» новые двигатели. В нашей команде были лучшие из лучших. Мистер Джиджи, Патрик и Грегорио. Но у последнего было шестеро детей. Я оставлял их обычно на берегу, когда мы ходили в районе Кэй-Сал и Кайо-Кофитес – ты вспоминаешь эти места? У нас был Патче и еще один игрок в пелот, сержант морской пехоты при посольстве, и несколько местных парней. Они были профессионалами от рождения. Несколько кубинских судов было потоплено на наших глазах, ты знаешь об этом.

Я знал. Я напомнил ему о колумбийцах и шхунах, расстрелянных из крупнокалиберных пулеметов. Те, кому удалось спастись, вернулись домой лишь недели спустя. Мы знали этих людей.

– Мы жили лишь надеждой на благополучный исход.

– У вас была возможность дать отпор?

– Не могу сказать с уверенностью. Нам просто не везло. Но ты бы видел нашу систему защиты! Один из местных парней пришел ко мне и сказал: «Папа, меня беспокоит отсутствие брони на судне. Почему бы не поставить хоть какую-то защиту? Если немцы начнут нас обстреливать, то, по крайней мере, у нас будет меньше дырок в бортах. Я не могу спать спокойно, пока у нас не будет хотя бы элементарной защиты». После этого я раздобыл стальной лист. Мы сделали обшивку спереди, которая могла противостоять по крайней мере пятидюймовому снаряду. Она оказалась чертовски тяжелой, и судно шло, зарываясь носом. Все это не дало желаемого эффекта, а судно стало неповоротливым. А нам как раз требовалась маневренность. Но тем не менее, я не снимал этой обшивки. Об этом говорил весь экипаж. В конце концов этот парень подошел ко мне и сказал: «Папа, я не могу спокойно спать, пока наше судно столь медлительное». После этого мы сняли стальные листы, и наше судно вновь обрело былую резвость.

– Какой урон вы могли нанести? – В наших руках были новые наполненные бокалы.

– Весьма приличный. Помимо легкого вооружения у нас были крупнокалиберные пулеметы и гранатометы. У нас была бомба с небольшим замедлителем и ручками. Мы держали ее на палубе спрятанной под брезентом и в полной боевой готовности. Идея заключалась в прочесывании района, где мы слышали их переговоры. Один раз подводная лодка всплыла на поверхность, и нам отдали приказ приблизиться. Затем Патче со своим напарником зарядили бомбу, взяли ее за ручки, и, когда мы приблизились к боевой рубке, мы решили расчистить палубу с помощью пулеметов, пока наши игроки в пелот бросали бомбу на край боевой рубки. Взрывом разнесло водонепроницаемый люк, а может, она рванула прямо в перископном отсеке. Но тем не менее, лодка не затонула. Ты бы знал… все ее шифровальные блокноты, вооружение и плененный экипаж, все это можно использовать везде против нацистского флота.

– Но никакого общения не было?

– Никто не приблизился. Мы прошли довольно близко. Мы слышали их речь в Кэй-Сале по всему городу. Я вспоминаю много немцев, которые говорили на сленге даже между собой. Одну подводную лодку, которую мы засекли, разбомбили с самолета.

– Как долго ты этим занимался? Марта, наверно, переживала?

Эрнест на мгновение задумался.

– Она была занята работой корреспондента. Однажды мы вышли в море на девяносто дней и иногда заходили в Нуевитас за продуктами. А твоя старая лодка еще на ходу. Я видел ее. В другой раз мы провели в море сто три дня. Вот так я заработал рак кожи. Слишком сильно загорал в одних и тех же местах. Врач посоветовал мне не бриться несколько недель. Так я отрастил бороду, но мне она нравится. Давай-ка еще выпьем.

Я сидел и слушал завороженный. Мы поговорили о том, чем занимаются наши дети, когда их последний раз видели и где они сейчас. Затем мы перешли к родственникам и их здоровью, выпили еще виски и начали вспоминать друзей и их дела. Наконец я понял, что он готов вернуться к основной теме.

– Что бы ты сделал, если бы попал в плен? – спросил я.

– Это тонкий момент. Я много думал над этим, – ответил он, – и в конце концов набросал каперское свидетельство, как в старые добрые времена. Сейчас оно у меня дома. В составе команды были люди разных национальностей, но все действовали в интересах нации на законном основании. Таким образом, мы обладали некоторым статусом и надеялись, что нас не расстреляют, если вдруг удача отвернется от нас.

Перед тем как мы расстались, Эрнест взял с меня обещание прийти в отель на следующий день, как только я буду свободен. Утром он собирался встретиться с какими-то людьми, у него было много поручений, и я мог ему помочь с этим. Он предложил нам вместе прогуляться. Он собирался приобрести план города. Я был удивлен тем, что он никогда раньше не бывал в Англии.

На следующий день Эрнест был полон энергии.

– Все утро занимался проверкой документов и обдумыванием статьи вместе с Биллом Кортни и Джо Дирингом, – сказал он, – черт возьми, я хочу, чтобы Марта наконец откликнулась. Она где-то в Италии. Вчера я послал ей радиограмму. Никакого ответа. Пойдем-ка прогуляемся. Покажешь мне, где тут что, но только не превращай это в путешествие Кука.

Мы направились мимо Гайд-парка, затем прошли ко дворцу по Пэл-Мэл, миновали Пикадилли, а затем Бонд-стрит. Наш разговор не прекращался ни на минуту.

– Вот черт! – время от времени восхищенно восклицал Эрнест. – Это богатая страна. Посмотри туда, Барон! Даже после сильных бомбардировок эти строения сохранились, а также клубы и дома. Такой великолепный стиль! Давай обойдем вокруг «Хардис». Я хочу взглянуть на место, откуда я покупал рыболовные принадлежности все эти годы.

Мы гуляли до вечера. В отеле нас ждало сообщение от Капы, и вечером Эрнеста не было.

Я встретился с Капой на следующий день.

– У Папы проблемы, – усмехнулся он, – эта чертова борода распугала всех девчонок.

– У меня есть идея, – сказал я, вспомнив былые дни в Чикаго, – познакомь его с Мэри Уэлш. На днях я видел, как она разговаривала с Биллом Уолтоном. Он знает, где ее можно найти.

– Ха-ха, – рассмеялся Роберт, – я могу найти кого угодно.

Через несколько дней Эрнест вновь чувствовал себя замечательно и жизнь снова казалась ему прекрасной.

– Приходи сегодня вечером. Сегодня вечеринка в честь Папы, – сообщил мне Капа через несколько дней после приезда Эрнеста.

В те времена все было крайне неопределенно. Только высшие офицерские чины знали, насколько близок день высадки союзных войск на Атлантическое побережье Европы. Один из них был выслан назад в Соединенные Штаты за свою болтливость. Лондон гудел как улей от неистовой, а чаще всего бестолковой активности. Корреспонденты или офицеры часто устраивали вечеринки, на которых самым популярным развлечением было приударить за хорошенькими девушками. Каждый что-то знал о других людях. Потому что журналистика очень хитроумная и коварная профессия. И те, кто занимался ею хотя бы несколько лет, становились опытными наблюдателями, разбирающимися в источниках информации, мельчайших намеках и способными писать интуитивно. От предстоящего наступления зависело все. Оно или завершило бы войну в Европе, или стало бы одним из самых больших в истории поражений, как говорили наблюдатели.