Книга Наша музыка. Полная история русского рока, рассказанная им самим - Антон Чернин

События в Чечне интересовали в основном призывников у военкомата и их матерей. Однако межнациональная рознь в стране накапливалась, и в 1995-м она впервые была оформлена на официальном уровне: в документах появился термин «лица кавказской национальности». Термин сам по себе идиотский, так как национальностей на Кавказе побольше, чем во всей остальной нашей стране. Тем более если причислять к кавказцам и жителей Закавказья — грузин, армян и азербайджанцев. Ну и так далее, вплоть до узбеков с туркменами, как это делалось в Москве.

1995 год в России был богат политическими событиями. Переизбрали Думу, поделили Черноморский флот, уложили президента Ельцина в больницу. (Кстати, с освещения ельцинской болезни началась телекарьера журналистки Елены Погребижской, позднее известной как артист по имени Бучч.) По телевизору ведущие политики страны — Владимир Жириновский и Борис Немцов — обливаются соком, а ведущий программы, казалось бы ко всему уже привыкший Александр Любимов, не знает, что делать.

Впрочем, нормальных людей тогда уже мало трогали и президенты, и парламенты, и журналисты — были темы поважнее. Главный переворот сезона 1994–1995 годов — это исчезновение с российского рынка дешевого, почти технического, но все-таки очень употребимого бельгийского спирта «Ройал» и замена его совсем уж непотребными российскими водками полуподвального розлива. Их продавали круглые сутки в каждом ларьке — они стояли на витринах рядом с презервативами и мягкими игрушками. Отечественный производитель, безусловно, победил — и правительство схватилось за голову, а народ — за животы. В 1995 году в целях борьбы с поддельной водкой вводят акцизные марки. Маленькие бумажки, которыми обклеивали горлышки бутылок, тут же стали печатать и подпольщики, благо полиграфия уже была дешевой. Так что липовой водки меньше не стало и травиться народ продолжал пуще прежнего.

На родине «Ройал», в Европе, в марте 1995 года появилась шенгенская зона: Бельгия, Германия, Испания, Люксембург, Нидерланды, Португалия и Франция стали выдавать общие для всей семерки въездные визы.

Странное слово происходит от названия люксембургского городка Шенген, где в 1985 году было подписано соглашение об открытии границ. К лету 2003 года шенгенская виза давала право на въезд почти в любую страну Евросоюза, кроме Великобритании и Ирландии. В наши дни, например, граница между Германией и Францией в городе Саарбрюккен — это железный столбик высотой метра два. На одной стороне прибит кругляш с надписью «Франс», на другой стороне — точно такой же блин с пометкой «Бундесрепублик Дойчланд». Можно поехать из страны в страну на трамвае — остановка «Франкрайх». Не перепутайте, так как ничем, кроме названия, она от других остановок не отличается. На этом трамвае немцы ездят во Францию за рыбой, а французы в Германию за мясом — так дешевле. Чуть заметнее граница между Германией и тем же Люксембургом — это мост через ослепительной красоты реку Мозель. В обратную сторону немцы тарахтят из Люксембурга с полными бензобаками, так как великокняжеский бензин против республиканского в полцены будет.

В музыке ничего нового не происходит уже очень давно. Чтобы хоть как-то обозначить происходящее, в 1995 году тележурналист Леонид Парфенов пытается ввести термин «несерьезный рок». Под это определение должны были подходить столь разные группы, как «Агата Кристи», «Ногу свело» и «Чиж и K°», — однако термин так и не прижился. Никакого рока в России давным-давно не было. Уже забыты были многотысячные концерты, и мало кто верил в то, что когда-нибудь рок-музыка вернется на стадионы. Тем более что там так вольготно расположились вещевые рынки…

Впрочем, раздобыть интересную музыкальную информацию можно было и в тяжелом 1995-м. Интернет, правда, был еще огромной редкостью, и статьи в российских музыкальных журналах напрямую переводились из «Rolling Stone», «Q», «Guitar Player» и другой западной прессы. Иллюстрации вырезали из тех же журналов — ножницами, как бумажные снежинки в детском саду. Была даже такая должность в редакциях — «фотоподборщик», который разбирал фирменные журналы, помечал, на какой фотографии Мадонна, а на какой Сид Вишес, и потом вырезал их. Объем статьи определялся, исходя из размера фотографии. Версталось все на картонной планшетке с помощью булавок и ножниц.

Прогрессивный читатель читал прогрессивный журнал, сделанный столь прогрессивным методом, и отправлялся за прогрессивной музыкой! Москвичи, как впрочем и оптовики из регионов, шли прямо на «Горбушку». Именно на 1994 год приходится начало расцвета «Горбушки» — Московского ДК имени Горбунова — одного из самых культовых мест Москвы.

Аллея в Филевском парке, ведущая к «Горбушке», в выходные была усеяна палатками или просто перевернутыми картонными коробками, на которых были выложены компакт-диски. Диски тогда были болгарские — по пятнадцать рублей и китайские — по двенадцать. Доллар стоил шесть рублей. Дорога от начала до конца аллеи занимала часа четыре: настоящие меломаны совали нос в каждую коробку.

В тот год болгарские производители обратили свой взгляд на некоммерческую музыку и издали, среди прочего, альбом Питера Гэбриела «Passions».

Линда: И это был просто переворот на сто восемьдесят градусов. Я поняла, что такое музыка. Потому что у меня этот альбом вызвал ощущение, будто раньше ты не замечал какой-то картины, пробегал мимо нее, — а потом вдруг остановился, рассмотрел, и все в мире понял.

Страсть Гэбриела к этнике сполна отразилась на всем материале первого альбома Линды. Например, песня «Беги на цыпочках» выдержана в очень «гэбриеловских» тонах. Эта песня оказалась одной из самых ритмичных на альбоме. Потому неудивительно, что продавцы с «Горбушки» чаще других прокручивали именно ее.

Линда: К пиратству я вообще очень нормально, позитивно отношусь. Потому что у нас в стране все так построено, что мы в жизни все пираты, — не обязательно в музыке. Конечно, кто-то что-то производит — музыканты пишут музыку, компании ее тиражируют. И все в принципе согласны: этот труд должен быть оплачен. Но у меня все равно полно друзей, которые всегда покупают только пиратские диски. Просто потому, что это намного дешевле.

Конечно, хорошо бы, чтобы артистам платили нормально, но пока вся страна сама не поменяется, пока принципы шоу-бизнеса останутся прежними, — изменить все равно ничего будет нельзя.

…

Карьера Линды начиналась с сотрудничества с Юрием Айзеншписом. Тот после выпуска «Черного альбома» «Кино» взялся раскручивать клонов «Депеш Мод» — группу «Технология». Те очень быстро взлетели на вершину славы, но потом разругались с продюсером и скатились обратно в небытие.

Расставшись с одними имитаторами, Айзеншпис взялся за других — за группу «Young Guns», которая вчистую передирала «Guns’n’Roses». С этими не вышло вообще ничего (хотя барабанщик Снейк нашел себя в группах «Mad Dog» и «Наив»), и продюсер впал в творческий поиск. В конце концов Юрий Шмилиевич найдет-таки достойный своих усилий объект — Влада Сташевского. Отныне и до конца жизни он будет заниматься только поп-музыкантами. Но это будет нескоро, пока же он обратил внимание на Линду. Однако тут не сложилось.