Книга Приключения Айши (сборник) - Генри Райдер Хаггард

– Айша, я люблю тебя всем сердцем и, насколько это в моей власти, прощаю тебе смерть Устане. Что до всего прочего, то ответ тебе придется держать перед самим Творцом, от меня тут ничего не зависит. Я знаю, что люблю тебя, как никогда не любил прежде, и буду верен тебе до конца.

– А теперь, – сказала Айша с горделивым смирением, – теперь, когда мой господин явил истинно царское великодушие и так щедро одарил меня, я должна оказаться достойной его – и не только на словах. Смотри! – Она взяла и возложила его руку на свое прекрасное чело и медленно опустилась на одно колено. – Смотри! В знак полной покорности я склоняюсь перед своим повелителем. – Она поцеловала его в губы. – В знак верной супружеской любви я целую своего господина. Смотри! – Она приложила руку к сердцу. – Клянусь свершенным мною грехом, клянусь долгими веками искупительных мук ожидания, клянусь своей великой любовью и Вечным Духом, источником жизни, из которого она вытекает и куда возвращается, клянусь в этот святой час исполнения заветнейшей надежды женщины, что отныне я отрину Зло и возлюблю Добро. Клянусь, что, следуя велению твоего голоса, я ни на шаг не отклонюсь от прямого пути Добра. Клянусь, что изгоню из своей души Честолюбие; да будет всегда моей путеводной звездой Мудрость, да приведет она меня к познанию Высшей Истины и Справедливости! Клянусь, что буду чтить и лелеять тебя, Калликрат, которого волны времени возвратили в мои объятия, где, как я надеюсь, ты пребудешь до конца, какой бы срок нам ни был отпущен судьбой. Клянусь… Нет, не надо больше слов. Ты еще увидишь, сколь правдив язык Айши.

Итак, я поклялась, ты, Холли, свидетель. Отныне, Калликрат, мы с тобой муж и жена, брачным шатром для нас будет эта темная пещера; что бы ни случилось, мы пребудем мужем и женой до скончания времен, мы начертаем свои свадебные обеты на залетающем сюда ветре, и он вознесет их в небеса, где им суждено вращаться вместе с вращающейся вселенной.

Мой брачный дар – усыпанная брильянтами звезд диадема моей красоты, долгая жизнь, безграничная мудрость и несметное богатство. Великие мира сего будут ползать у твоих ног, а их прекрасные жены будут прикрывать глаза, ослепленные сияющим великолепием твоего облика; блеском ума ты посрамишь мудрейших. Сердца людей будут для тебя открытой книгой, и ты сможешь подчинить их своей воле. Как древний египетский сфинкс, из века в век ты будешь восседать на своем престоле, люди будут снова и снова молить тебя открыть им тайну твоего непреходящего величия, но ответом им будет твое насмешливое молчание.

Еще раз целую тебя: этим поцелуем я дарую тебе власть над морем и сушей, над селянином в его убогой лачуге, над монархом в его дворце, над городами, увенчанными башнями, и всеми там живущими. Повсюду, где солнце потрясает огненными копьями, где пустынные воды отражают в своем зеркале луну, где бушуют ураганные ветры и в небе воздвигаются многоцветные арки, повсюду от далекого, облаченного в снега Севера и – через срединные просторы мира – до любвеобильного Юга, возлежащего, как невеста, на голубом морском ложе, Юга, чьи вздохи напоены сладостным ароматом мирт, – повсюду будут простираться твои власть и могущество, повсюду раскинутся твои необъятные владения. Ни недуг, ни страх с его ледяными пальцами, ни печаль, ни постепенное угасание души и тела, которому подвержено все человечество, не коснутся тебя даже тенью своих крыльев. Ты будешь подобен богу, держащему в деснице и Добро и Зло, и даже я, я буду смиряться перед твоей волей. Такова сила Любви, и таков мой тебе брачный дар, о Калликрат, возлюбленный самим Ра, мой господин и господин всего мира.

Наш брачный союз заключен, и, что бы ни случилось, в горе и радости, в добре и зле, в жизни и смерти, – этот союз навеки нерасторжим. Ибо то, что существует, подлинно существует, и то, что свершается, подлинно свершается, изменить его уже нельзя. Я сказала. А теперь пошли отсюда, и пусть все сужденное осуществится должным чередом. – Она взяла светильник и направилась в дальний конец пещеры, прикрытый качающейся каменной плитой; там Она остановилась.

Подойдя к ней, мы увидели отверстие в каменной стене – за ним начиналась лестница, если это слово применимо к грубо обтесанным каменным выступам. Айша начала спускаться по ней, перепрыгивая со ступени на ступень с грациозностью серны; мы последовали за ней – естественно, с куда меньшим изяществом. На пятнадцатой или шестнадцатой ступени лестница закончилась; дальше большим зигзагом – сперва наружу, потом внутрь – шел каменистый склон. Склон был крутой и местами даже обрывистый, но с помощью светильников мы спустились по нему без особого труда, хотя спускаться в мертвое сердце вулкана не такое уж приятное занятие. И все же я старался запоминать дорогу, что, впрочем, было не так уж и трудно, ибо ориентирами мне служили необычные, самой фантастической формы, обломки скалы, которые в тусклом мерцании светильников походили на мрачные головы, изваянные средневековыми мастерами.

Так мы шли довольно долго, с полчаса, как я думаю, и за это время спустились на много сотен футов и достигли самого низа конусообразной скалы. От большой каменной воронки начинался проход, такой низкий и узкий, что нам пришлось пробираться по нему гуськом. Через пятьдесят ярдов проход раздался вширь и перешел в пещеру, такую огромную, что мы не видели ни потолка, ни стен. Только по звонким отголоскам наших шагов и неподвижности спертого воздуха мы поняли, что это пещера. В течение многих минут мы шли в полном безмолвии и страхе, какой, должно быть, испытывают потерянные души в самой глубине ада, следом за призрачной белой фигурой Айши; пещера снова сузилась и превратилась в проход, который привел нас во вторую пещеру, гораздо меньшую, чем первая. Мы хорошо различали сводчатый потолок и стены и по их рваной, зазубренной поверхности поняли, что, как и тот первый длинный тоннель, который через толщу горы вел к дрожащей каменной шпоре, и эта пещера была образована гигантской силой какого-то взрывчатого газа. Далее начинался третий проход, в конце которого брезжил неяркий свет.

Я услышал облегченный вздох Айши.

– Наконец-то, – сказала Она. – Сейчас мы войдем в самое лоно Земли, где зачинается Жизнь, обретающаяся в людях и животных, в каждом дереве и цветке.

Она поспешила вперед, а мы, спотыкаясь, потащились за ней; чаши наших сердец были переполнены смешанным чувством смятения и любопытства. Что мы увидим? Мы шли через тоннель, а вспышки неведомого света, что напоминали лучи, бросаемые маяком на темные воды, становились все ярче и ярче. И это было еще не все, ибо вспышки света сопровождались неистовым шумом, похожим на гром или грохот рушащихся деревьев. Наконец тоннель позади, и… О силы небесные!

Мы стояли в третьей пещере. Она была устлана ковром тончайшего белого песка, и стены были гладкие – что сделало их такими, я не знаю. Пещера была не такая темная, как предыдущие, ее заполняло мягкое розоватое свечение, трудно было вообразить себе что-либо прекраснее. Вначале, однако, мы не видели вспышек и не слышали громоподобного шума. Пока мы рассматривали эту удивительную картину, недоумевая, откуда струится розовое свечение, случилось нечто, вселяющее одновременно страх и восхищение. В дальнем конце пещеры послышался громовый скрежещущий звук – звук этот наводил такой ужас, что мы все задрожали, а Джоб рухнул на колени, – и в тот же миг там появилось огненное облако, вернее, огненный столп, многоцветный, словно радуга, и ослепительный, словно молния. Примерно секунд сорок он ярко пылал и грохотал, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, затем мало-помалу шум ослабел и прекратился, одновременно куда-то исчезло и пламя, оставив после себя все то же розоватое свечение.