Книга Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - Ольга Власова

Лэйнг сделал более радикальный шаг: он попытался полностью уйти от инфекционной метафоры, и этот отход как раз и был сопряжен с введением концепта метанойи. Вспомним, что в «Разделенном Я» шизофрения еще понималась не так революционно, как в «Политике переживания». Она признавалась специфическим модусом бытия, но возникающим вследствие онтологической ненадежности, т. е. этот модус бытия был, как это резко ни звучит, дефективен. В «Политике переживания» шизофрения начинает трактоваться совершенно по-другому. Лэйнг подчеркивает, что она может быть не погибелью, а прорывом, процессом поиска своего истинного я. Таким образом, он признает, что шизофрения является, во-первых, активным состоянием, в котором личность может обрести свое подлинное бытие, а во-вторых, состоянием позитивным, т. е. приводит к лучшему, чем до шизофрении, существованию.

Разумеется, метанойя излишне романтизирует шизофрению и психически больных. Разумеется, с медицинской точки зрения, этот концепт не вполне обоснован. Однако Лэйнг проделывает здесь своеобразный эксперимент, аналогов которому в истории психиатрии не существует: он полностью отходит от соматической инфекционной метафоры, и мы можем посмотреть, что получается в результате. В этом безусловный плюс и несомненное новаторство «Политики переживания» в целом и понятия метанойи в частности.

Несмотря на такой интересный ход, книга вызвала неоднозначные реакции. Сам Лэйнг это прекрасно понимал.

Никто из знакомых мне британских психиатров, даже не упомянул ее. Мне кажется, что они считали это позором[309].

Однако Дэниэл Берстон совершенно справедливо отмечает:

«Политика переживания» – довольно любопытная работа. Несмотря на свою категоричность, она вызвала отклик у многих родителей, клиницистов, философов и духовенства. Это были не только маргиналы и протестующие, не только хиппи, творческие люди и активисты, но и уважаемые представители истеблишмента, ощутившие убедительность и справедливости критики Лэйнга[310].

Эта работа окончательно закрепила за Лэйнгом репутацию лидера контр культуры, гуру безумцев и революционера от психиатрии. Она не только мгновенно вознесла его на вершину славы, но и расколола общественное мнение: одни поддерживали его идеи, другие выступали с ярой критикой, но никто не оставался равнодушным – Лэйнг задел истеблишмент за живое. Примечательно, что Лэйнг избрал очень грамотный и последовательный путь провокации общества. В «Политике переживания» он говорил о том, что, отстраняясь от общества и его системы социальной фантазии, индивид наносит удар по каждому из его членов. Так он и поступил. Он обозначил свой разрыв со всеми социальными группами и институциями: он был политически нейтрален, держался в стороне от толп ЛСД-революционеров, выступая против психиатрии, он всячески отрицал свою причастность к антипсихиатрии. Он был одиночкой, и самим фактом своего одиночества нанес удар по каждому из членов общества.

Эта был исключительно сартрианский ход, сартрианская революция и сартрианский протест.

Первые заслуживающие внимания критические реакции на «Политику переживания», появились в 1969 г.

В начале этого года в «Британском журнале психиатрии» Мириам Сиглер, Хамфри Озмонд и Гарриет Манн публикуют статью «Модели безумия Р. Д. Лэйнга». В статье авторы продолжают свои исследования моделей шизофрении, начатые ими в работах о медицинских, социальных, психоаналитических и проч. моделях[311], и по нескольким критериям выделяют в «Политике переживания» сразу три модели, которые, на их взгляд, частично пересекаются и переплетаются друг с другом: заговорщицкую, психоаналитическую и психоделическую. Разделяют они эти модели по определению шизофрении, описанию поведения шизофреника, этиологии, лечению, прогнозу, функциям психиатрической больницы и др. И в рамках психоделической модели, которая и поддерживает концепт метанойи, называются следующие характеристики (в качестве содержания моделей используются цитаты и изложение фрагментов «Политики переживания», здесь приводится сокращенное описание):

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Шизофрения – это естественный путь исцеления от отчуждения к свободе и экзистенциальной подлинности.

ЭТИОЛОГИЯ

В основе шизофрении лежит социальное отчуждение, от которого некоторым членам общества удалось частично уберечься.

ПОВЕДЕНИЕ

Безумие – это пародия, гротеск того, чем могло бы быть здравомыслие. Поведение шизофреника – это отражение естественного целебного процесса, искаженное дезинформирующими попытками представить его в медицинских терминах.

ЛЕЧЕНИЕ

Человек нуждается не в психиатрическом лечении, которое убивает его, а в грамотном сопровождении на пути инициации, путешествия к глубинам своего «я» и обретения подлинности.

ПРОГНОЗ

При грамотном сопровождении «шизофренического путешествия» человек может открыть в себе истинное «я», избавиться от отчуждения и обрести здравомыслие.

СУИЦИД

Самоубийство – это признак неуспешного «путешествия», но такое может случиться с каждым, кто осмеливается пройти этот путь.

ФУНКЦИЯ БОЛЬНИЦЫ

«Путешественник» нуждается в таком месте, в котором его бы сопровождали в «путешествии» во внутреннее пространство/время и в котором его «путешествие» будет благополучно завершено.

ПЕРСОНАЛ

Среди персонала должны быть люди, которые прошли путь туда и обратно и которые могут выступить гидами для тех, кто стоит в самом начале этого пути.

ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ШИЗОФРЕНИКОВ

Шизофреник имеет право пройти благополучное «путешествие», он имеет право на исцеление, приемлемое с экзистенциальных позиций, и обязан согласиться на пребывание в одиночной мягкой палате, если в начале «путешествия» он представляет угрозу для других людей.

ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ СЕМЬИ

Семья должна позволить шизофренику сделать свой выбор того, где и когда он совершит свое «путешествие». Семья не имеет права маркировать человека как шизофреника и помещать его в специализированные институции для убивающего лечения.

ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ОБЩЕСТВА