Книга Юстиниан. Великий законодатель - Джордж Бейкер

Не только то, что политика Германа была взвешенной и расчетливой, но и то, что он умел приводить ее в исполнение, было основанием назначения его на место Велизария. Италия остро нуждалась в мире, причем в мире, держащемся не на военной силе, а нашедшем отклик в разуме и традициях готов, которые приняли бы римское правление как свое собственное. Фатальным недостатком Велизария было то, что он был только солдат. Герман был способен привести в действие такие методы примирения, какие смогли бы помочь залечить раны, нанесенные войной. Действительно, брачный союз между фракийским императорским домом и готскими Амалунгами давал Герману законное право воспользоваться возможностями, от которых отказался Велизарий: восстановить Римскую империю, опираясь на объединенную силу готской аристократии и готско-фракийского императорского дома. Юстиниан в то время был уже стар. Когда Герман станет его преемником, на страже империи встанет священный род Амалунгов, и это позволит империи обрести устойчивость, характерную для северных королевств.

То был поистине великий проект, и готы одобрили его. Когда пробьет час и Герман вступит в Италию, то увидит, как разительно изменилась там духовная атмосфера. Многие готы откажутся сражаться против супруга Матасунты. Многие имперские воины, вступившие в готское войско, не станут драться с племянником Юстиниана. Когда Герман вступит в Рим, преображенный город сможет снова стать центром великой империи.

VII

Но до того, как должны были произойти эти судьбоносные события, следовало провести некоторые предварительные действия. Персидские, африканские и итальянские воины заставили забыть о северных дунайских рубежах, на которых в это время стали происходить грозные события, повлиявшие на ход истории. Племена, которые до того совершали набеги в Иллирию, были шайками дикарей, которые делали невыносимой жизнь земледельческого населения этой провинции, но не были опасны для империи. По этой причине на них не обращали особого внимания. Сражения в Иллирии носили характер перманентной, хотя не слишком эффективной, полицейской операции. В отличие от разрозненных шаек гунны и славяне совершали массовые убийства, сопровождавшиеся многими злодеяниями. Эти набеги стали повторяться каждый год. Для казны это был небольшой урон, но такие широкомасштабные набеги грозили катастрофой всей Иллирии, которая медленно скатывалась к хаосу.

В том году, когда Герман женился на Матасунте и организовал армию в Сардике, славяне вторглись на юг, показав намерение атаковать Фессалоники. По поручению Юстиниана Герман прервал все свои дела и попытался остановить наступавших в Далмацию славян. Очистив от противника ближайшие окрестности, он вернулся в Сардику. Он успел еще издать приказ армии через два дня выступить в Италию. Но работа в лихорадочном темпе оказалась не по плечу Герману. Через два дня он слег и вскоре умер. Вместе с ним ушел в небытие разработанный им блестящий план умиротворения Италии. Матасунта осталась с нарожденным еще ребенком, который, явившись на свет, был наречен Германом Постумом. Это дитя, которому не суждено было стать великим или знаменитым, осталось единственным напоминанием о чудесном плане соединения королевства Амалунгов с императорским домом Юстиниана.

Имя Германа также не осталось в анналах истории рядом с именами его великих современников. Мало кто вообще слышал об этом человеке. Но несомненно, он занимает высокое положение среди тех, кто мог стать великим, но не стал им в силу несчастливо сложившихся обстоятельств.

VIII

В течение некоторого времени Юстиниан, казалось, не мог решить, что ему делать дальше, но война не могла долго ждать. Император мог бы уменьшить свои потери в Италии, отложив решение вопроса до лучших времен, когда появится преемник императора, финансы которого будут в лучшем состоянии. Но у Юстиниана были обязательства перед итальянскими изгнанниками, перед папой Вигилием, а также перед теми людьми в Италии, которые терпели притеснения из-за своих имперских симпатий. Юстиниан не мог переложить решение этого вопроса на плечи других или отказаться от него, потому что устал от него. Это был его долг, и он должен был довести начатое дело до конца.

У Юстиниана не было другого Германа. Не важно, кого назначит император, но преемник Германа будет обладать иными качествами и проводить иную политику… Юстиниан, наконец, сделал свой выбор. Его решение было таким же противоречивым и спорным, каким было в первый раз. Он назначил командующим в Италии евнуха Нарсеса.

Если назначение Германа было гениальным решением, то не менее гениальным было назначение Нарсеса, хотя гениальность его была другого рода. Нарсесу было семьдесят пять лет, он был придворным и бюрократом, привыкшим сидеть на заседаниях, а не действовать. Кроме того, он имел скромный военный опыт и не чувствовал большой склонности к военному поприщу. Но зато он умел заставлять людей слаженно работать вместе. Многие из тех, кто знал Нарсеса, любили его, и он умел производить благоприятное впечатление на незнакомцев. Кроме того, он отличался здравым смыслом и трезвостью суждений, что делало его надежным человеком. Нарсес был из тех людей, которые могут поддерживать не просто хорошие, но даже дружеские отношения с соратниками, хотя это были не похожие друг на друга по характеру и темпераменту люди: византийские греки, персидские изгнанники, жестокие лангобарды, безалаберные герулы и темпераментные итальянские епископы. Он умел внимательно выслушивать их высказывания и извлекать пользу… Кроме того, он умел внушать самым грубым и свирепым людям убеждение в том, что он готов платить за тех из их компании, кто не способен платить за себя сам. И человек становился зависимым от того, кто платил за него в тяжелых ситуациях… Нарсес был достаточно умен для того, чтобы не создавать себе репутацию умного человека. Современникам было приятно верить в то, что старик пользуется особым расположением и покровительством Божьей Матери. Это было гораздо лучше, чем иметь репутацию умника и мудреца. Люди восхищались Нарсесом, но не завидовали ему.

Прежде всего, Нарсесу надо было добраться до армии. На фоне общего расстройства дел, когда славяне бесчинствовали у стен Адрианополя, а котригурские гунны грозили нашествием всему полуострову, Нарсесу пришлось ждать, пока имперское правительство, опираясь на соединенные усилия дипломатов и военных, не изгнало варваров за пределы империи. Он отправился в путь в июне 551 года и осенью прибыл в Салону, где его ждало войско, организованное Германом. Но для Нарсеса даже такая армия казалась недостаточно сильной. В течение осени и зимы он занимался тем, что наращивал ее мощь. Он позаботился о том, чтобы получить самое совершенное оружие. Кроме того, в войске надо было найти людей, способных встретить во всеоружии любые способы ведения войны, какие применит Тотила, и преподнести готам свой сюрприз.

Тотила был хорошо осведомлен о том, что его ожидает. Вскоре после смерти Германа он покинул Сицилию и не спеша отправился на север. Пока он готовился к отражению наступления Нарсеса, в действие приводился старый план. Была осаждена Анкона. Главной отличительной чертой нынешней кампании стало наличие у готов военного флота. Теперь, когда готский король владел почти всей Италией, он не испытывал трудностей в использовании на море мощного флота. Этот флот курсировал в Адриатическом море вдоль побережья Греции, блокировал Салону и оказывал помощь войскам, осаждавшим Анкону. Иоанн в Салоне и Валериан в Анконе не остались в долгу. В морских сражениях, которые развернулись у греческого побережья, греки имели преимущество, но о свободных переходах морем от Салоны до Рима, которые осуществлял в свое время Велизарий, не могло быть и речи. Флот Тотилы блестяще выполнил свою главную задачу. Готский король теперь наверняка знал, что Нарсес двинется на него по суше, и Тотиле оставалось выбрать такое место для встречи его войска, где тактика готов имела бы наибольшие шансы на успех.