Книга Среднего более не дано. Как выйти из эпохи великой стагнации - Тайлер Коуэн

Я задаюсь вопросом, не является ли эта «угроза революцией» подменой возможности предложить какую-нибудь реалистичную реформу. Я часто слышу рассуждения представителей левых сил о том, что, если мы не «сделаем что-нибудь» для ликвидации неравенства доходов, граждане сами возьмутся за дело. В этих рассуждениях звучит смутный намек на возможность насильственных действий без собственно выражения их поддержки (или осуждения). Высказывающиеся в подобном ключе не желают, чтобы их слова звучали так, будто они признают насилие, но при этом жаждут риторического преимущества, которое дает оперирование данной угрозой, представляемой в качестве вселенского наказания за неприемлемое неравенство. Простой вопрос: а могли бы высказывающиеся в подобном ключе лица, если они так боятся взрыва насильственных действий, уверять своих сограждан в том, что им не стоит бояться этого неравенства? Думаю, что нет, и принимаю это в качестве показателя того, что предсказания насилия способны рассказать нам больше о самих предсказателях, чем собственно о вероятных путях развития американского общества в будущем. Неравенство может быть чревато негативными последствиями, и мы, скорее всего, не избежим их, однако подобные предсказания длительных и значимых социальных волнений представляют собой одни из хуже всего продуманных и хуже всего подкрепленных фактами, но имеющих широкое хождение аргументов.

Более обоснованным предположением является то, что американцы станут более консервативными, как в политическом, так и буквальном смысле этого слова. Они будут больше озабочены низкими налогами или их снижением, а то, что налоги трудно удерживать на низком уровне все время — это уже будет не их забота. Будут хотеть, чтобы им обещали что-нибудь, не требуя ничего взамен. Будут в большей степени озабочены построением соседских общин и укреплением связей между их членами — в качестве средства защиты от экономических рисков. В отличие от предсказываемого разрушения общественных устоев, данные тенденции уже проявляются в сегодняшней Америке.

Одновременно с этим мы станем свидетелями ожесточенных споров, усиливающейся поляризации мнений в конгрессе и самых неприглядных сторон политических войн. Снижение роли традиционных СМИ и возможность обсуждать вопросы на пространствах Всемирной сети приведут к росту политических пристрастий и еще большему очернительству противников. Все это может напоминать клеветнические кампании, развернувшиеся в газетах во времена президента Джексона, или беспрерывное нагнетание скандалов и слухов, свойственное большей части политической истории США. Относительно умеренные в своих высказываниях ведущие СМИ 50-х и 60-х гг. прошлого века стоят здесь особняком, и полемика уже возвращается к своим историческим нормам.

Реформирование порядка финансирования избирательных кампаний поставило партии, политиков и сами кампании в еще большую зависимость от партийной базы и спонсоров, придерживающихся относительно крайних взглядов. Это парализовало деятельность конгресса, однако нам не стоит путать ожесточенность полемики с лежащими в ее основе настроениями американского избирателя. Американские избиратели по большей части придерживаются достаточно умеренных взглядов, они разочарованы как в демократах, так и в республиканцах и ждут не дождутся появления третьей силы, способной наконец-то «сделать что-нибудь стоящее» или «объединить нацию». Это не те настроения, что ведут к революционным потрясениям, и в них нет ничего сколько-нибудь необычного, чтобы говорить о них на телевидении, радио или в политических блогах. Наиболее вероятным победителем в политической жизни Америки будущего выглядит довольно малопривлекательная коалиция подобных умеренных сил, пенсионеров и части элиты, ориентированной главным образом на сохранение существующего положения вещей.

Думаю, следует обратиться к тому, что происходит — в политическом плане — в тех частях Соединенных Штатов, где уровень доходов населения практически не растет. Политический консерватизм находит самую благодатную почву в наиболее бедных, экономически неблагополучных штатах, отличающихся невысоким уровнем образования населения, большую часть экономически активного населения в которых составляют рабочие. Если вы в этом сомневаетесь, знайте, что согласно опросам населения по состоянию на 2011 г. наиболее консервативными в политическом отношении штатами являются Миссисипи, Айдахо, Юта, Арканзас, Южная Каролина, Северная Дакота, Луизиана и Южная Дакота. Как сказал Ричард Флорида: «Консерватизм во все большей и большей степени превращается в идеологию малообеспеченных слоев населения».

Перечисленные штаты превратились в форпосты Движения чаепития. Вы не встретите электорат данных штатов на передовой борьбе за прогрессивное налогообложение или идеи политического деятеля либерального толка Джорджа Макговерна. Население с наиболее либеральными взглядами — это жители городов и пригородов из числа высокооплачиваемых специалистов. Место, где проживаю я,— округ Фэрфакс, Вирджиния — в начале 1980-х гг., когда я только поселился здесь, отличался сильными настроениями консервативного толка. Избиратели округа выказывали твердую поддержку консерваторам и республиканцам или придерживающимся консервативных взглядов демократам. Округ отличался довольно высоким уровнем дохода населения, но в качестве бастиона богачей не рассматривался. Не редкостью в нем были и бедные районы. Сегодня, по состоянию на 2012 год, округ Фэрфакс является богатейшим округом Соединенных Штатов по показателям дохода на душу населения. Он оказал значительную поддержку Бараку Обаме на выборах 2008 и 2012 г., и большинство его избирателей поддерживает демократов, а не республиканцев, хотя сам округ еще не подвержен более радикальным проявлениям левых настроений, свойственных, скажем, городу Беркли, Калифорния.

Или взять, к примеру, регионы, где движение «Захвати Уолл-стрит!» получило наиболее мощную поддержку. Это движение отличается наибольшей привлекательностью для молодежи из семей, относящихся к верхней прослойке среднего класса, особенно для не получивших признания студентов старших курсов гуманитарных факультетов, лишенных перспектив найти высокооплачиваемую, способную поднять их на верх социальной лестницы работу. Настроения рабочих портовых доков г. Элизабет, Нью-Джерси, бедствующих горных районов Огайо или дающих детям домашнее образование религиозных сектантов из Айдахо всеамериканским феноменом не стали.

Если спроецировать данные тенденции на будущее, то можно предположить, что лица с высоким уровнем зарплат будут придерживаться ценностей, проповедуемых сегодняшними умеренными демократами. Их знаменами будут прогресс, разнообразие и социальная справедливость, хотя они вряд ли будут горячими приверженцами прогрессивного налогообложения. Некоторых из них можно будет отнести к «либертарианцам с маленькой буквы», но этим самым либертарианцам будут нравиться те же анекдоты и телешоу, что и умеренным демократам из среды хорошо зарабатывающих специалистов. Лица с меньшим уровнем заработной платы разделятся на две группы — придерживающихся более радикальных взглядов консерваторов и получателей помощи в рамках социальных программ, поддерживаемых умеренными демократами. Я вовсе не намекаю, что последние будут цинично голосовать за умеренных демократов только для того, чтобы и дальше получать пособия. Голосовать за них они будут потому, что умеренными демократами будет предлагаться картина мира, где этим людям найдется место, картина мира, обещающая им высокий статус и уважение, что и поможет заручиться их политической лояльностью. Лица же, придерживающиеся религиозных и националистических взглядов консервативного толка, станут еще более радикальными в своих убеждениях. Подобное описание уже в значительной мере соответствует картине американского политического спектра и сообразуется с миром, где наблюдается растущая поляризация доходов и перспектив на рынке труда.