Книга Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Виктория Холт

Принц рассмеялся.

– О, выяснилось, что я не настолько экстравагантен, как мне казалось!

– Мне это не нравится, кузен. Мне не по душе, что у меня так много денег, а у вас так мало.

– Мсье герцог, я вижу, у вас доброе сердце.

– Я был бы счастлив, если бы вы позволили дать вам взаймы: тогда бы вы смогли покрыть часть своих долгов.

Принц подумал о том, как хорошо было бы утереть нос папашке и мистеру Питту, согласившись на это предложение.

Он заколебался, герцог Орлеанский заметил его нерешительность.

– Полно! Что значит такая пустяковая сумма? Мы же кузены!

– Но мне не хочется создавать вам ни малейших неудобств.

– Какие неудобства? Вы доставите мне величайшее удовольствие.

* * *

Шеридан прискакал в Брайтон верхом и прибежал к Марии.

– Вы знаете, что принц собирается взять взаймы у герцога Орлеанского?

– О, нет! Нет! – вскричала Мария.

– Я вижу, вы понимаете, насколько это важно. Его надо убедить не принимать предложения герцога. Это политический ход.

– Принц скоро придет. Подождите здесь, мы встретим его вместе.

Принц очень обрадовался, увидев своего милого Шерри, ему было приятно, что Шеридан ладит с Марией лучше Фокса.

– Шерри волнуется из-за денег, которые вы собираетесь занять у герцога Орлеанского, – объяснила Мария.

Принц рассмеялся.

– Позволить французу выручить меня из беды не самая лучшая идея, не правда ли? Представьте, как разъярится отец, поняв, что я больше не буду приставать к нему с просьбами о деньгах.

– Ваше Высочество, – сказал Шеридан, – герцог – член французской королевской семьи. Мне уже донесли, что он собирает во Франции деньги для вас. А значит, это будет равносильно займу у Франции. Я думаю, Ваше Высочество понимает, что вы не можете взять эти деньги.

Принц был потрясен, и внимательно наблюдавшая за ним Мария подумала, что он похож на ребенка, у которого вдруг выхватили обещанную игрушку.

– Но почему? – воскликнул он.

– Потому что герцог Орлеанский – политическая фигура, сэр. Он предлагает вам деньги не просто из дружеских побуждений. Во Франции сейчас очень неспокойно, и, похоже, грядет беда. Вполне вероятно, у герцога есть планы… планы, которые затрагивают нашу страну. Осмелюсь напомнить, что Вашему Высочеству не следует забывать о весьма уязвимом положении, в которое вы себя поставили. Я должен сказать, что и Фокс, и Портленд сочли бы весьма неразумным, если бы Ваше Высочество взяли деньги у герцога Орлеанского.

– Значит, это уже обсуждалось?

– И во Франции, Ваше Высочество, и в нашей стране. Я не сомневаюсь, что вы, человек весьма здравомыслящий, понимаете, насколько для вас опасно так глубоко залезать в долги к Франции – через герцога Орлеанского.

Мария сказала:

– Шерри прав, я уверена. Принц улыбнулся и кивнул.

– Конечно. Я все понимаю. Но…

– Ваше Высочество, – поспешно проговорил Шеридан, – Чарлз передает вам следующее. Потерпите еще немножко. Он намерен в скором времени вынести ваши затруднения на обсуждение в парламенте. Он готов к атаке и говорит, что знамения добрые. Впереди нас ждет победа.

– Хорошо, я сейчас же напишу герцогу Орлеанскому, поблагодарю его за щедрость, но скажу, что не могу воспользоваться его добротой.

Шеридан вздохнул с облегчением.

Принц был внушаем. Шерри собрался немедленно вернуться в Чертси и сообщить Чарлзу, что лучше всего влиять на принца через Марию Фитцерберт. А стало быть, Чарлзу и ей пора проникнуться друг к другу доверием!

ПРЕДАТЕЛЬСТВО В ДОМЕ

Чарлз Джеймс Фокс из кожи вон лез, убеждая партию вигов поддержать принца, ходатайствовавшего перед парламентом об уплате его долгов; однако никто его особенно не поддерживал, за исключением верного Шеридана. Фокс знал, что его друзей смущает всего один, но зато очень важный вопрос: женитьба принца.

Только те, кто присутствовал при том, как совершавший обряд венчания священник объявил принца и Марию Фитцерберт мужем и женой, мог поклясться, что они женаты. В число этих людей входили сами принц и Мария, а также ее брат, дядя и преподобный Роберт Берт; однако все они поклялись держать случившееся в тайне и держали слово, тем более что людям, присутствовавшим на подобной церемонии, можно было предъявить довольно туманное, но серьезное обвинение в содействии преступному замыслу. Поэтому никто ничего не мог сказать наверняка.

И все же Фокс верил, что ему известна истина, ведь у него было письмо принца, в котором тот категорически отрицал свое намерение жениться. На этом доказательстве Фокс и строил свой план.

Он хотел вынести вопрос о долгах на обсуждение в парламенте, ибо верил в победу. Долги принца следует уплатить, самому принцу надо назначить более щедрое содержание, а королю – продемонстрировать, что он гадкий скряга. Страна должна осознать, что король – глупый и вздорный старый джентльмен, который перессорился со всем своим семейством. Принц же – надежда Англии. Питт – ставленник короля, он, Фокс, – принца, и мудрые избиратели предпочтут веселого и обворожительного принца (с Фоксом), а не Питта с неумным и неприятным королем.

Никогда еще король не был так непопулярен. Настало время нанести удар, и Фокс считал, что он готов к атаке.

Конечно, он знал, почему Портленд и остальные не рвутся в бой. Им было неизвестно, женат принц или нет. Если обнаружится, что он женат – а это вполне может выплыть на свет, когда начнется обсуждение его финансового положения, – принц немедленно потеряет популярность. Пока же все было покрыто мраком неизвестности, а люди обожают тайны. Газеты только и писали, что о романе принца с Марией. Однако если бы вдруг оказалось, что он действительно женат на женщине, которая дважды осталась вдовой и при этом была на шесть лет старше него… Да это еще полбеды! Главное, что Мария была католичкой, а после смитфилдовских пожаров народ Англии решил, что он больше не желает видеть на троне католиков. Из-за этого Яков II лишился короны и на троне воцарились Ганноверы. Не столь давний мятеж Гордона вполне определенно показывал, что чувства эти до сих пор сильны.

Фоксу было ясно, что виги не поддержат принца, опасаясь подтверждения слухов о его женитьбе на миссис Фитцерберт. Ведь он связан с партией, а тогда партия ужасно пострадает: ее, может быть, еще очень долго будут связывать с католиками.

Однако вслух про женитьбу не упоминали, поскольку принц присутствовал почти при всех обсуждениях, а его женитьба считалась слишком деликатным делом, о котором никто не желал заговаривать. Люди, хорошо знавшие принца, знали и то, что он терпеть не мог разговаривать на неприятные ему темы.