Книга Всадник для дракона - Александра Лисина

— Так ты из-за этого расстроилась?

— Конечно! — бешено рявкнула я. Да так, что от моего рыка по хрустальному куполу зазмеились огромные трещины. — Он был мне дорог, Рэн! Не меньше, а может, и больше, чем ты!

У серебристого дракона на морде застыло неописуемое выражение. Он озадаченно крякнул, отступил еще на шаг, глядя на меня в непонятном ступоре и нервно то раскрывая, то снова сворачивая крылья. А затем в его глазах что-то изменилось. Он как-то разом осел, даже пошатнулся, а потом тихо-тихо, словно все еще не веря, спросил:

— Ты переживала за Кая?

— Я любила его, дурак! — не сдержавшись, горестно взвыла я. И со слезами на глазах посмотрела на недогадливого и, что самое страшное, недоверчивого дракона, который по-прежнему закрывал от меня свой разум. Ни одной мысли наружу не просачивалось, ни одной эмоции — он не пытался меня понять. И не хотел ничего слышать. Тогда как я только сейчас по-настоящему осознала, почему мне так дорог был погибший инкуб, и, невидяще глядя перед собой, прошептала: — Любила, Рэн… а ты его убил.

От накатившего с новой силой отчаяния у меня вдруг потемнело в глазах. Боль резанула по сердцу так, что я застонала и едва удержалась на ногах. Казалось, что болит не только сердце, но и все тело — каждая клеточка, каждый крохотный нерв, который выворачивали наизнанку. Боль ломала и корежила так, что от нее хотелось кричать.

Потом откуда-то налетел порыв холодного ветра, унося прочь остатки разгромленного зала. Стремительно выросшие горы, напротив, нависли над самой головой. Мир пошатнулся, завертелся перед моими глазами. А затем всей тяжестью рухнул на плечи, с силой швырнув меня на каменный пол.

Правда, упасть мне все-таки не дали — в последний миг чьи-то руки подхватили и крепко прижали к груди. Чьи-то пальцы, зарывшись в мои волосы, бережно их погладили. А знакомый до боли голос едва слышно прошептал:

— Тихо, тихо, мое нежное Пламя… я рядом. Я всегда буду рядом с тобой. Никто тебя не обидит, не ранит. Никому не позволю причинить тебе боль. Прости, моя девочка, первый раз это сложно — сливаться душами и становиться собой, но я не дам тебе упасть. Держись, дыши, моя Хейли, я никому тебя не отдам…

В самый первый миг, когда ко мне вернулась способность мыслить, я с грустью подумала, что спала и видела дивный сон. Но время настало, и пришлось попрощаться с иллюзией, забыв о недолговечном мираже.

Увы! Во мне больше не было всеведения, свойственного чистому разуму. Куда-то пропала гремящая мощь. Я потерянно стояла посреди обледеневших руин, в панике ощущая себя человеком, и остро жалела о том, что это была всего лишь сказка. Красивая, поучительная и немного печальная.

— Не бойся, — вдруг шепнул кто-то над самым ухом. — В этом теле тебе не все доступно, но ничего в действительности не изменилось. Ты все та же — волшебная, сильная и крылатая. Просто слишком уж резок был переход. С непривычки порой пугает.

Я вздрогнула от неожиданности и вскинула голову. По самому краешку сознания мелькнула мысль, что такого не бывает. Мгновенно все проверила. Расслабилась, почти сразу ощутив все тот же неторопливо-размеренный поток из бесконечного множества событийных слоев. А потом с неимоверным облегчением поняла, что величественная река моего разума никуда не делась — просто я отошла от нее дальше, поэтому грохот ревущего водопада перестал перебивать мой внутренний голос.

Я мысленным взором пробежалась по своему человеческому телу и окончательно успокоилась. Оно все то же. И я все та же — прав мой невидимый собеседник. Просто в этой форме я менее восприимчива к Вечности и более зависима от эмоций. Мои знания никуда не делись. Я почти ничего не потеряла.

А в следующий миг я поняла и другое — что я не просто человек, а еще и каким-то образом по-прежнему дракон. Будто моя вторая форма совсем близко, только руку протяни. Уже не матрица, но нечто большее, да и призвать ее не составляло труда.

— Не сейчас, родная, — словно услышав, ласково попросили меня. — Посмотри на меня, Хейли. Посмотри и скажи, что ты помнишь, о чем мы с тобой говорили.

Мой взгляд безошибочно отыскал знакомое лицо и растерянно замер.

Это были его глаза! Меня держали его руки, ласкал его голос, а кожу щекотали растрепанные, покрытые густым слоем серебристого инея волосы, на которых словно искрились и переливались капли замерзшей росы. Немного бледный, исхудавший, усталый, действительно он! Но разве Рэн не должен был…

— Хейли! — с беспокойством переспросил живой и невредимый лорд Эреной, когда я застыла, в панике обшаривая глазами его лицо. — Хейли, ты меня слышишь? Тебе больно? Ты поранилась?

— Ты… — Я медленно, до последнего сомневаясь, провела рукой по его щеке, чтобы убедиться, что мне не приснилось. Прислушалась к себе. Взглянула на него снова. Но убедилась, что дело только в форме, и резко вскинулась: — РЭН! Но как? У тебя же одна Искра!

— У тебя тоже. — Его глаза разом потеплели, вспыхнули, и в них промелькнули знакомые изумрудные огоньки. Сильные руки, почувствовав мое сопротивление, на этот раз отказались размыкаться. Он держал меня так крепко, словно боялся отпустить. Настойчиво притягивал к себе, не позволяя убежать или просто отстраниться. Впрочем, я и сама этого не хотела, будучи не в силах противиться идущему от инкуба жару. Мое Пламя… Мое сердце… Единственное во всем Веере существо, которому я позволю к себе прикоснуться. Которого я смогу принять и без которого не смогу жить.

Нет, это не просто любовь — в человеческом языке не существует слова, способного описать это чувство. Но это вулкан чувств. Желание. Влечение. Неистовая страсть, подкрепленная знанием того, что она взаимна. Разделенная на двоих жизнь. Помноженное надвое счастье. А также безумная боль, разочарование и долгая, тягучая мука оттого, что я не могу ему позволить держать меня как раньше. Не отдамся во власть этой страсти полностью. Никогда не забуду. И вряд ли сумею простить его отчуждение.

— Открой свой разум, любовь моя, — прошептал лорд Эреной, с нежностью проведя пальцами по моей щеке. — Сними защиту. И я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать. Все, что пожелаешь услышать.

От этих слов у меня что-то испуганно сжалось внутри.

Защита? Какая? Когда?

А потом я вспомнила свой уход, свои колючие слова и то, с каким грохотом я когда-то закрыла стоящую между нами дверь. В порыве отчаяния я выстроила вокруг себя такую стену, что мой бедный дракон до сих пор не мог через нее пробиться. Не мог объяснить, сказать и никак не мог до меня достучаться.

Я вдруг поняла, почему за все это время так и не дождалась от него ни единой эмоции. Ни радости, ни горя, ни боли, ни тревоги, ни самого простого «прости»… Это ведь я от него отгородилась. Я оставляла его в неведении. И это я понапрасну злилась, считая, что ему нет дела до моих проблем.

Испуганно вздрогнув, я снова попыталась отстраниться, остервенело круша при этом проклятый блок. А дракон зажмурился, когда на него обрушился настоящий водопад воспоминаний. Я тоже замерла, внезапно обнаружив, что его разум совершенно беззащитен передо мной — открытый, доверчивый, уязвимый. И больше не было никаких преград, мешающих его рассмотреть.