Книга Иди сюда, парень! - Тамерлан Тадтаев

– Не беда, – улыбнулась Джулия. – Зато у вас есть приглашение на кинофестиваль.

Появился Сергей, уже с бейджиком на груди, и я представил его моим новым знакомым. Пока мы говорили о том о сем, подошла моя очередь, и я умоляюще взглянул на полиглота Джулию. Она схватила меня за руку, и мы вдвоем ринулись к окошку, просунули в лунку в стекле приглашение с загранпаспортом и вытянули за ленточку красивый пластиковый бейджик.

Вчетвером мы выбрались на улицу, где к нам присоединился худенький невзрачный мужичок в шортах и застиранной оранжевой футболке. Он был ужасно похож на Джулию, и я ничуть не удивился, когда моя спасительница назвала его папой. Мы с ним познакомились и пошли вместе, разговаривая. Звали мужичка Никитой.

– Вы, наверное, режиссер? – спросил я Никиту и посмотрел на его грязные, когда-то белые кроссовки на босу ногу.

– Нет, я отец Джулии, – сказал он скромно.

– А, значит, ваша дочь режиссер? Она сняла гениальный фильм, и вы приехали за нее поболеть?

– Нет, к кино мы никакого отношения не имеем, просто у Джулии с Матвеем любовь, и мы пришли сюда из-за него.

Дочь Никиты шла в обнимку с Матвеем и, похоже, слышала, о чем мы толкуем. Она обернулась к нам со счастливой улыбкой и еще крепче прижалась к своему гигантскому парню.

По выговору я узнал в Никите хохла, и мне стало не по себе, ведь сейчас на его родине война, и, вполне возможно, он со своей деткой-конфеткой вынужденно переселился в Канны. Мужичок как будто прочитал мои мысли и сказал, что родом он точно с Украины, но покинул страну года два тому назад и с тех пор путешествует с дочей по миру. Чего-чего? Доча? Какое ужасное слово. По-моему, отец, который называет своего ребенка дочей, подлец. По крайней мере, я знаю двух таких папаш, и оба мерзавцы.

– О, как здорово! – воскликнул я, но уже без всякого уважения к Никите. Лучше бы он назвал Джулию как-то иначе. – Но, простите меня за прямоту, вы ни в чем не нуждаетесь? Ведь для такого длительного вояжа нужно как минимум иметь толстый кошелек.

– Доча неплохо зарабатывает, – потупился Никита. – Она работает риелтором и свободно говорит на пяти языках, а теперь учит еще и китайский.

– Знаете, я вам ужасно завидую! Ваша дочь просто чудо!

Про себя же я подумал, что Джулия, скорей всего, зарабатывает на панели, а папочка, должно быть, ее сутенер. Впрочем, это всего лишь поверхностная версия, и она могла не соответствовать действительности, ибо сейчас я смотрел на мир глазами драматурга и во всем искал сюжет для будущего фильма, который принес бы мне «Золотую пальмовую ветвь».

– А с Матвеем доча познакомилась в прошлом году в Испании, – продолжал мой собеседник. – Целый год переписывалась, ждала его, и вот сегодня они наконец-то встретились!

За беседой я не заметил, как мы добрались до автовокзала. Джулия спросила Сергея, где мы остановились, и тот медленно, по слогам прочитал с бумажки название гостиницы. «Доча» посмотрела в свой гаджет и тут же сказала, на какой автобус нам сесть. После этого мы обменялись номерами телефонов, договорились встретиться утром возле красной дорожки и расстались.

Два часа ночи. Сергей храпит на своей половине кровати, а у меня сна ни в одном глазу. Наверное, переутомился, ну еще бы, целую вечность угробили на то, чтобы добраться сюда!

Человек я мнительный, и от меня не укрылось, с какой лихорадочной поспешностью Джулия пыталась избавиться от нас с Сергеем на вокзале. Понятное дело, ей хотелось уединиться со своим возлюбленным, и второпях она могла указать не тот автобус. Я держался за поручень возле сиденья, на котором устроилась изумительной красоты мулатка. Она сидела, закинув ногу на ногу, копалась в своем планшете и не обращала на меня никакого внимания, хотя на груди у меня висел бейджик участника кинофестиваля. Мне, честно говоря, тоже было не до нее, к тому же красотка вскоре сошла, и сомнения снова закрались в мой вспотевший разум. Проехав еще несколько остановок, я все же решил перестраховаться и уговорил Сергея показать водителю бумажку с названием и адресом гостиницы. Мсье за рулем сказал, что мы сели не в тот автобус, и высадил нас на ближайшей остановке. Он объяснил Сергею, на каком лучше доехать, и укатил.

Стемнело, а нужный автобус все не появлялся. Потом городской транспорт вообще перестал ходить. Охреневшие, сидели мы на лавочке под стеклянным колпаком, возле наших сумок и рюкзаков и в конце концов решили зайти в ближайший кабак и спросить, как добраться до нужной гостиницы. Мы пересекли дорогу и зашли в кафе. Барменом там оказался высокий, спортивного вида негр. Он был ужасно энергичный. Сергей, поговорив с ним, протянул ему бумагу с названием. Негр, почесываясь, прочитал, улыбнулся, выскочил на улицу и показал, в какую сторону тужурить.

– Мерси, мерси! – благодарил я чернокожего бармена и, закинув на спину треклятый рюкзак, повесил на плечо сумку с ноутбуком. – Сергей, ты хоть понял, куда нам идти?

Он что-то пробормотал себе под нос. Кажется, он назвал меня скотиной, и я, разозлившись, крикнул:

– Можешь погромче? Я ничего не слышу! Должен тебе сказать, что меня никто еще не называл скотиной!

– Я не называл тебя скотиной, я сказал, что надо идти вперед, никуда не сворачивая.

– Вот как? Отлично!

После этого разговора мы час, не меньше, шли молча, я совсем выбился из сил, и мысль заночевать на улице уже не сводила меня с ума, как вдруг мимо промчался автобус и затормозил недалеко от нас. Мы бросились за ним, запыхавшись, забрались в салон и упали на сиденья. Я мигом, чтоб не спугнуть удачу, заплатил за проезд, а Сергей показал водителю бумажку с названием и адресом гостиницы. Тот посмотрел в нее и сказал, что это рядом, через дорогу. То есть никуда не надо ехать? Мсье за рулем закивал, дескать, совершенно верно. Вот это да, верните тогда деньги, мсье. Мерси, оревуар!

Из автобуса вышли еще две китаянки в коротких черных юбках и кедах на босу ногу. И каждая тащила на себе рюкзак величиной с меня. Хрупкие создания, ничего не скажешь. Давай за ними, сказал я Сергею, они приведут нас куда надо. Так оно и случилось. У стойки я и Сергей отдали паспорта толстой француженке, и минуты через три она вернула их вместе с долгожданным ключом.

За 50 евро в сутки нам достался неплохой номер. Тесновато, правда, зато чистенько, и тут есть душ, туалет и вай-фай. К тому же мы пробудем здесь всего три дня. Потом переберемся в другой отель, где у нас забронирован просторный номер и мне не придется слушать этот ужасный храп. Я распахнул окно и высунул голову в ночь, чтоб остудить себя и избавиться от искушения придушить панду…

Утром я вошел в ванную после Сергея, сбрил бороду над раковиной и обнажил на лице следы витилиго. Я был ужасен, но что делать, придется ехать во Дворец кинофестивалей с такой физиономией. У меня была тайная надежда, что какой-нибудь великий режиссер заметит меня и предложит роль в ужастике. Зубной пасты, увы, не было, так что пришлось протереть оставшиеся зубы полотенцем. Я вышел из ванной, надел футболку с названием нашего фильма и, повесив на грудь бейджик, попросил Сергея сфотографировать меня на подаренный когда-то сыном айпад. Круто, хорошо получилось, спасибо. Давай еще парочку, в шляпе и белом пиджаке, а? И еще вот так, с голубым шарфом. Дай-ка посмотреть. Супер!