Книга 100 великих тайн доисторического мира - Николай Непомнящий

Ответственную задачу по транспортировке чудища через горы взял на себя брат Хуан Росенде. Едва кортеж достиг местечка Деесы, пленник, словно ведомый загадочным инстинктом, решился коснуться ногой земли. Казалось, он узнавал окрестности. Размашисто шагая впереди служителей церкви, он вступил в Лиерганес.

Наконец он оказался перед домом семьи де ла Веги. Старая Мариа Касар немедленно признала в нем своего сына, который исчез пять лет назад, и, разразившись слезами, заключила его в объятия, а к ней не замедлили присоединиться братья Томас и Хуан. Третий брат, Хосе, за два месяца до того уехал в Кадис и так никогда и не вернулся домой.

Странно было то, что Человек-Рыба никоим образом не выразил своей радости при встрече с родными. И сохранял молчание на протяжении двух лет (по другим хроникам – девяти), которые прожил в отчем доме под бдительным надзором Дионисио Рубалкабы.

Франсиско де ла Вега так никогда и не стал прежним человеком. Его жизнь в Лиерганесе ограничивалась молчаливым хождением по двору, иногда прерываемым малоразборчивым бурчанием слов «хлеб» и «табак», хотя связи между их произнесением и собственно курением и принятием пищи явно не наблюдалось. Он предпочитал оставаться в лохмотьях, мог часами пожирать рыбу и сырое мясо, а иногда наоборот – по нескольку дней не съедал ни кусочка. Большую часть времени он проводил как растение, ничком на земле. И никогда не выказывал ни к чему интереса. Однако однажды вечером 1682 г. он встрепенулся, услышав чей-то крик, и безо всяких видимых для окружающих причин устремился прямиком к водам Миеры. Несмотря на попытки крестьян помешать ему, Человеку-Рыбе удалось ловко ускользнуть из своего заточения и быстро погрузиться в воду снова, на этот раз – действительно навсегда, и как раз в том самом месте, где он еще в детстве показывал чудеса плавучести. Передвигаясь в воде с противоестественной для человека скоростью, странное создание вскоре исчезло в туманной дали. С этого момента судьба Франсиско де ла Веги оставалась неизвестной, но благодаря предыдущей ее части заинтересовала весь мир.

Брат бенедиктинец Херонимо Фейху был весьма ученым мужем, который на протяжении всей жизни неустанно сражался с предрассудками и суевериями Испании XVIII столетия. Его энциклопедический труд «Театр универсальной критики», создававшийся с 1726 по 1740 г., стал крепким фундаментом, на котором он построил свою борьбу со всякими мошенничествами в религиозных делах, время от времени потрясавшими все слои тогдашнего общества. На протяжении нескольких сотен страниц, полных рационалистических доводов, Фейху разоблачал разные чудеса и диковины всех видов. Ему удалось разобраться со всеми случаями, кроме того, что касался судьбы юного Франсиско де ла Веги. На самом деле, по словам Фейху, тот представлял собой хотя и необычный, но вполне реальный пример приспособления человека к водной стихии. Он ни минуты не сомневался в истинности всей истории, учитывая, что многие сведения были получены от высокообразованных людей высокой культуры.

Священники, дворяне и ученые, которые были свидетелями злоключений Человека-Рыбы, дали Фейху своего рода допуск ко всей информации о нем, удостоверив своими подписями ее подлинность. Частные послания, которые он получил от некоторых людей, имевшие интерес для его темы, были со всей старательностью собраны и опубликованы в шестом томе труда под названием «Философский обзор редкостного происшествия наших дней».

Слава, которую Фейху приобрел своим язвительным пером, неуступчивым во многих других материях, придал значимость всей истории в конце XVIII в., вплоть до того, что в Лиерганес начали съезжаться европейские светила зоологии. Начиная с этого момента попытки проследить судьбу Человека-Рыбы и выяснить все подробности его жизни не прекращались до наших дней.

В середине 30-х гг. бразды руководства поисками взял в свои руки доктор Грегорио Мараньон, посвятивший легенде целую главу своего труда «Биологические идеи отца Фейху». В нем он предложил одну замечательную теорию, которую приняло большинство его коллег. По Мараньону, Франсиско де ла Вега страдал кретинизмом (расстройство щитовидной железы, весьма распространенное в ту эпоху в горных районах); был «идиотом и почти что немым», который, покинув родную деревню и последний раз замеченный на берегу реки, вдруг стал считаться утонувшим. Обстоятельства встречи с ним на кадисском побережье и все его замечательные плавательные способности, по мнению доктора, относятся к мифической части истории. Его же вид объяснялся вовсе не водным образом человека-тритона, но болезнью, называемой ихтиозисом, при которой на коже появляется чешуя. Специфического сочетания недугов и хворей несчастного Человека-Рыбы оказалось достаточно для рыбаков и жителей андалузской столицы, чтобы решить, что они поймали невиданное морское чудовище.

Теории Мараньона вызвали большую полемику, но не по существу, оставив в стороне главную предпосылку. А между тем были упущены из виду свидетельства не только десятков рыбаков, но и тех многих людей, которые жили вместе со злосчастным Франсиско долгое время.

Через несколько лет тот же самый Мараньон пришел к заключению, что вся история прославленного лиерганесца – не что иное, как грубый вымысел, легенда, сошедшая с кантабрийских холмов и не имеющая под собой никаких доказательств реального существования странного существа. То же самое говорили и прославленные ученые прежних столетий, отчаявшись в своих поисках церковных метрик Человека-Рыбы и решившие, что его прототипа вообще никогда не существовало. По крайней мере, в официальных списках муниципии Лиерганес, которые велись с XV в. в приходе церкви Святого Петра, его имя не значится. Казалось, вопрос закрыт.

Ясности не прибавилось и на протяжении последующих столетий. Зато возник монумент, который возвышается у центральной улицы кантабрийского городка: «Его подвиг, пересечение океана с севера до юга Испании, если и не был подлинным, все же должен был быть совершен. Сегодня его главным подвигом можно считать то, что он остался в памяти людей. Правда это или легенда, Лиерганес чествует его и возводит в бессмертие».

…А вот и монастырь кларитинок, Сантильяна-дель-Мар, Кантабрия, 17.54. Может, здесь и находится средство для разрешения всех сомнений?

«Мои нижайшие просьбы оказали благотворное воздействие на сердце сестры Эмилии Сьерра, – продолжает свой рассказ испанский журналист. – Весьма необычно, что молодой человек, увешанный фотоаппаратурой, с блокнотами, диктофоном и авторучкой попадает туда, где никто похожий на него до сих пор не был. Но мне необходимо было попасть именно туда – я так и пытался объяснить монашке, общаясь с ней почти что криком через маленькую круглую дырку в деревянной двери. Миновав эту первую “заставу”, я заметил, как за моей спиной закрылись решетки, и затем я очутился всего в нескольких сантиметрах от искомых сокровищ – церковных метрик, которые, как я понимаю, оставались совершенно неизвестными на протяжении многих лет в этих кельях. Итак, я достиг той самой цели, с помощью которой надеялся проникнуть в волшебную загадку, ради которой столь много проколесил по дорогам Кантабрии».

Однако по мере продвижения стрелки часов уверенность Икера Элизари все убывала, особенно когда ему удалось отыскать одну из старых приходских книг Лиерганеса, датируемую как раз тем самым временем. В ней не было ни одного упоминания о Франсиско де ла Веге!