Книга Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

Марат имел возможность подготовиться во всех смыслах. Собрал немногочисленные долги, есть вероятность, что перестанут узнавать и отвечать на звонки. В укромной нычке, в бане на даче старинного школьного друга припрятал загранпаспорт и немножечко денег. Купил пару новых телефонов и сим-карт, на всякий пожарный. Позвонил родителям — дескать, могу уехать в командировку, не волнуйтесь. Разгреб всю накопившуюся переписку и архивы, лишнее удалил, ценное перенес в облако. Купил перцовый баллончик. Вроде смешно, прошли уж те времена, ан нет. Вот год назад в соседнем городе-саттелите главреду «Ведомостей» так трубой по голове врезали, что до сих пор в коме лежит, пузыри пускает. Не хотелось бы так.

С руководителем пресс-службы правительства Юрьев знался поверхностно, хотя и давно. Опытная тетка, волк, она благоволила к молодому и вежливому журналисту. А вот с пресс-секретарем министра транспорта Марат был знаком куда ближе. Лизка Шелест, его однокашница, всегда отличалась цинизмом, смекалкой и откровенно порочной красотой. Слабая «на передок», она любила «зажигать» еще с первого курса журфака, и уже на втором у них случилась необременительная связь, плавно и безболезненно перетекшая в приятельство. Обоих это более чем устраивало. Замужем нынче Шелест была в третий раз, но девичью фамилию так и не сменила. По дурацкому совпадению в мужья ей попались Пирогов, Пряничников, а нынешний, крайний — был Твердохлебов.

В холле перед залом совещаний министерства царило сдержанное оживление. Коллеги по цеху переходили от группы к группе, обменивались новостями, погромыхивали штативами, шелестели бумагами, прихлебывали минералку из пластиковых бутылочек. Аккуратная девочка в стильной юбке покроя «карандаш» и белоснежной блузке взглянула на маратово журналистское удостоверение, сверилась с перечнем фамилий и с улыбкой вручила пресс-релиз со списком предполагаемых вопросов к министру.

— Рады вас видеть, Марат. Можете пока выпить кофе, автомат в углу. Начнем через десять минут.

— Угу… — Марат по-хамски разглядывал фигуру девушки. Новенькая, наверное. — А где Шелест?

— Она в зале совещаний. Скоро выйдет и пригласит всех. Вам еще что-то нужно?

Грустно улыбнувшись, Марат виновато поднял обе ладони, отошел в сторонку. Сегодня, буквально через час он совершит самоубийственный поступок, и вся его карьера, а, возможно, и жизнь изменятся. Не факт, что в лучшую сторону. Но в этом болоте (Юрьев оглядел журналистскую когорту) ему надоело.

— Уважаемые коллеги, прошу занять места, — появившаяся в дверях Шелест пригласила всех на пресс-конференцию.

Прессуха шла гладко, как по маслу. Министр, излучая сытую энергию, дружелюбно и по-простому отвечал на сложные вопросы, изредка советуясь со своими двумя заместителями, расположившимися по обе руки начальника. Почему так медленно строят новые дороги (увы, скудно выделяются деньги из федерального бюджета), отчего не ремонтируются имеющиеся (да ремонтируются же, дорогие мои, вот цифры), но, если ремонтируются, то зачем подрядчики пренебрегают качеством (а мы плохих уже уволили, оштрафовали и заклеймили). По какой причине разрушены остановочные павильоны (хулиганы, это к полиции!), когда будет новая станция метро (все по плану, к октябрю двадцать седьмого года). Министр и терпеливые замы представали перед аудиторией этаким Робином из Локсли в компании с лесными братьями. Лишь на них вся надежда, только они ценой своего здоровья (да что там — жизней!) защищают граждан от произвола шерифа Ноттингемского, то бишь государства, жуликов и противоестественных экономических законов.

Пропаганда, которая выглядит как пропаганда, — плохая пропаганда. Потому на любой приличной пресс-конференции надлежит задать нелицеприятный для власти, острый и совершенно скандальный вопрос. Сегодня на роль рупора назначили маститого журналюгу Льва Степановича Баркасова. Огромный и бородатый, в жилетке с оттопыренными карманами, Лева смахивал на Анатолия Вассермана, который впервые в жизни выпил бутылку водки. Тридцать лет оттрубивший в печатном органе обкома КПРФ, Баркасов отличался парадоксальной ненавистью к почившему почти сто лет назад Александру Львовичу Парвусу и давно утратил чувство объективного восприятия реальности. В сущности, он был безобиднее пачки макарон, за что его и держали — в каждом уважающем себя журналистском пуле наличие клоуна является традицией. Гулко откашлявшись, журналист, опершись пудовыми кулачищами о спинку стула, начал вещать.

— Баркасов, газета «Приволжская коммуна». Господин министр, объясните же нам, кто виноват в смерти пенсионера Емельянова? Ветеран, офицер, летчик! До каких пор дорожная сеть региона будет уподоблена послевоенному Сталинграду? Кто понесет наказание за трагедию?

Министр смиренно потупил глаза. Действительно, история случилась неприятная. Шестидесятилетний Емельянов, отставной прапорщик батальона аэродромного обслуживания, поехал на рынок прикупить самогонный аппарат. И вот, среди бела дня, в центре города его старенькая «шкода» провалилась под асфальт. Ну, провалилась, и провалилась, бывает. Плохо было то, что яма мгновенно заполнилась невесть откуда взявшимся кипятком, а ширина провала не позволила открыть двери машины. Мирный дачник, тихий пьяница и дедушка двух внуков сварился заживо и погиб на месте. Правда, произошло это год назад.

— Это вопиющее происшествие, спасибо, что задали вопрос, — Нестерюк осторожно подбирал слова, хотя знал наизусть всю подноготную дела. — Вам, конечно же, известно, что за дороги местного значения отвечает муниципальное образование. То есть мэрия города Излучинска. Обязанность ремонта дорожного полотна возложена на государственное казенное предприятие «АСАДО», директор которого, кстати, был уволен. Областное министерство транспорта и автомобильных дорог как бы не снимает с себя ответственность за контроль и надзор в сфере дорожного хозяйства, однако в рамках уголовного дела…

Шелест, глядя на Марата, чуть заметно кивнула — подходила его очередь. Юрьеву достался вопрос о реконструкции развязки федеральной трассы. Министр, плавно закруглив тему гибели Емельянова (компетенция следственного комитета, длящиеся до сих пор экспертизы, уровень социальной ответственности), благожелательно кивнул залу: «следующий».

— Марат Юрьев, еженедельник «Излучинское обозрение». Константин Викторович, правда ли, что вы, государственный служащий, не в полном объеме декларируете свои доходы? Известно ли государству о вашей недвижимости за рубежом, например, в Испании? Какие банки или оффшорные компании вы используете для вывода средств? Какова примерная рыночная стоимость ценных бумаг, которыми вы владеете?

Во внезапно наступившей звенящей тишине Нестерюк, не отрывая свинцового взгляда от Марата, зачем-то расстегнул браслет часов и аккуратно положил их перед собой.

Дамоклов меч сокрытия доходов нависает над каждым, даже кристально честным чиновником. Можно случайно забыть о ценном подарке, можно умышленно не вспомнить о квартире в Праге или катере в порту Барселоны. Вот был случай, директору департамента образования перечислили налоговый вычет за лечение матери в санатории. Лечил два года назад, а перечислили сейчас. Запамятовал, покаялся, жив-здоров. Или вот, министр спорта и туризма Антамонов. У его жены восемь турфирм, две базы отдыха и торговый центр. Запамятовал, покаялся, жив-здоров.