Книга Прощай, генерал... Прости! - Фридрих Незнанский

— Как это труп исчез? Эй, вы чего там? Да вас же нельзя и на минутку одних оставить!

— Ну да, кто бы говорил! — засмеялся Голованов. — Сейчас сообщу про тебя Демидычу и подскочу. А позже сменю его на боевом посту. Он сам тебе потом расскажет…

Турецкий положил телефонную трубку на аппарат, взглянул на майора. Тот слышал лишь половину разговора, но и это его сильно озадачило: совершались события, в которых он ничего не смыслил, а теперь еще и трупы какие-то появились!..

— Вот так, — словно объясняя непонятливому ученику, заметил Александр Борисович. — Трупы, оказывается, тоже имеют способности неожиданно исчезать… Поехали дальше… — Он снова взглянул на часы на стене и сказал, словно в раздумье: — Не очень хорошо, конечно, отрывать от сна пожилого человека в такую рань, но, с другой стороны, не хрен спать, когда вокруг черные дела творятся, верно?

Майор неуверенно кивнул.

— Вот и я так считаю… — продолжал говорить Турецкий, набирая новый номер. Гудки длились долго, но он терпеливо ждал. Подумал даже, что, может, адвокат специально положил подальше свой мобильник, чтоб не беспокоил. И вот послышалось сонное:

— Слушаю, Белкин…

Теперь следовало немного «сыграть» и для майора.

— Господин адвокат? Вас побеспокоил хорошо известный вам государственный советник юстиции третьего класса Турецкий Александр Борисович. Хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие, если вы еще не в курсе. Не знаю уж, чьими молитвами — вашими или ваших друзей-приятелей, но сегодня ночью подвергся нападению с ограблением, ну а такие мелочи, как избиение, вывоз, извините, на городскую свалку и прочее, право, пустяки, на которые не стоило бы даже обращать внимание. Если бы не одно обстоятельство. То, которое исключительно из прежнего моего к вам уважения я мог бы и обсудить, хотя теперь не вижу никакого смысла в наших дальнейших с вами контактах по поводу расследования убийства губернатора Орлова. Кстати, в том, что это было именно заранее и четко спланированное убийство, у меня исчезли все сомнения.

Турецкий сделал паузу и внимательно посмотрел на майора. У того расширились глаза и даже отвисла челюсть. Вот тебе и шуточки-прибауточки, майор…

Телефонная трубка продолжительное время молчала, но Турецкий терпеливо ожидал. Зорий Августович просто обязан был что-то ответить — соврать, категорически отказываться понимать, но никак не молчать — вот так, будто от неожиданного потрясения.

— Я ничего не понимаю, Александр Борисович, — тусклым голосом заговорил он. Ну правильно, и это — вариант. — Где вы находитесь? Откуда звоните? Вам нужна помощь?

— Ваша забота восхищает. Но давайте по порядку. Нахожусь я неподалеку от Хомутовской свалки, надеюсь, вам известно такое отхожее место в любимом вами городе? Звоню откуда? Из ближайшего отделения милиции. А что касается вашей помощи, то она отныне, полагаю, не нужна. Как и ваши добродетельные советы. И доброжелательство ваших подзащитных, всякого рода Бугаев и прочего скота помельче.

Турецкий сейчас нарочно шел на обострение, пытаясь заставить адвоката сорваться и в запальчивости проговориться. Но тот оказался гораздо более крепким орешком.

— Я готов понять вас, Александр Борисович, — смиренным тоном ответил тот. — Скажу больше, готов и в дальнейшем без всяких объяснений принять ваши извинения лично в мой адрес, ибо думаю, что могу себе представить, какими неординарными обстоятельствами продиктован ваш нервный срыв. Примите мои глубокие сожаления на сей счет. Видит бог, я ни сном ни духом не причастен к тем причинам, которые заставили вас пережить, видимо, довольно тяжкие испытания. Но ваш твердый голос и решительная интонация подсказывают мне, что ваше и физическое, и нравственное состояние в данный момент не нуждаются в посторонней поддержке. Еще раз примите мои соболезнования и извинения, но обычно в это время я еще вижу некоторые, с вашего позволения, сны. Всего доброго, Александр Борисович, до встречи…

Вот же сукин сын! А ведь он в курсе… И, возможно, даже ожидал подобной реакции. Слишком заученно гладко отвечал… Но он далеко не все знает, а потому совершает ошибку, которая может в конечном счете очень дорого ему обойтись…

— Спасибо, майор, — сказал Турецкий, кладя трубку на место. — Можно у тебя здесь где-нибудь умыться? — Конечно! — с готовностью отозвался тот. — Прошу за мной, здесь вам будет… — Похоже, что он еще не решился, как теперь называть неожиданного «клиента» — то ли по имени-отчеству, то ли по должности. — Вот, тут у нас умывальник. Мыло есть, полотенце, а курточку можете сюда повесить. — И он снял с вбитого в стену гвоздя плечики и протянул Турецкому.

Александр Борисович взглянул на себя в старое, криво висящее над рукомойником зеркало и поморщился: видик был — хуже некуда. Отливающий синевой и зеленью фингал вокруг правого глаза. Грязная ссадина прямо посреди лба, над переносицей. Раздутая, почти черная, нижняя губа. Вот отчего было так трудно говорить поначалу. И отчего постоянно как-то солоно во рту. Ну, происхождение всех этих «прелестей» можно будет позже посмотреть в кино, которое заснял Голованов. Но откуда взялся этот отравляющий самогонный дух?

Он скинул куртку, мысленно благодаря исключительно Божий Промысел за то, что она не приглянулась кому-нибудь из тех мерзавцев. Осторожно обмыл лицо, оттер черные от грязи руки, попытался очистить вконец испорченные брюки, покрытые непонятными рыжими и бурыми пятнами и потеками, которые тоже омерзительно воняли не то навозом, не то чем-то близким к нему. А вот куртку надевать не стал, показалось, будто в ней как раз и сосредоточились все отвратительные миазмы помойки. Просто вытащил булавочку-микрофон из уголка воротника и воткнул под воротничок хотя бы в меньшей степени вонявшей шерстяной рубашки. Потрогал прибинтованную к щиколотке коробочку — все на месте.

И теперь было время подумать, где и чем занимается следователь Серов, который, насколько он помнил, так и не вышел из «Волги». Ну да, Турецкий же сам запретил ему это делать. Но хоть защитить старшего товарища он же мог? Не сразу, а потом, когда Турецкого уже обездвижили? Когда собрались везти на свалку? Или Юрий Матвеевич тоже стал жертвой тех бандитов — из «ауди» и милицейской машины? Забыл спросить у Севы… Но он, вероятно, уже появится здесь с минуты на минуту.

— Извини, майор, у тебя случайно не найдется какой-нибудь мятной жвачки — пососать, а те во рту сплошной сортир?

Дежурный немедленно залез в ящик своего стола и, покопавшись в нем среди бумажек, добыл початую пачку «Орбита» — без сахара, естественно. Турецкий сунул в рот сразу две пастилки, но разбитая губа вдруг так разболелась, а к горлу из желудка подкатила такая тошнотворная волна, что от попытки обрести «чистое дыхание» Александра Борисовича едва не вырвало. Ну и черт с ним, с этим «Орбитом»! Оставалась надежда на сообразительность Севы Голованова…

И он вошел — огромный, улыбающийся, не растерявший чувства юмора, это уж точно. По-свойски протянул руку майору, кивнул, потом поздоровался с Турецким. Сел на скрипнувший под ним стул.

— Ну, скажу тебе, Сан Борисыч, задал ты мне нынче работку! Майор, тут у тебя нет посторонних?